Брачная ночь

По крайней мере об одном можно не волноваться — она нe забеременела. Но впредь они должны тщательно соблюдать все меры предосторожности. К счастью, дневник француженки изобилует советами на сей счет.

— Итак, — с нарочитой веселостью сказала Аврора, доставая из ридикюля карты, — во что сыграем?

Еще через час карета свернула на гравийную дорожку, идущую к дому Марчей. Леди Марч вышла их встречать, увидев мать, Гарри беспокойно заерзал.

Леди Марч крепко обняла сына и Аврору. После смерти матери леди Марч стала Авроре самым лучшим другом, смерть Джеффри еще больше сблизила женщин. Аврора представила Николаса.

Леди Марч радушно приветствовала его, пожав ему руку.

— Гарри только и писал, что о вас, мистер Деверилл. Не знаю, как вас благодарить.

— Вам не за что меня благодарить, миледи, — скромно ответил Николас.

— У нас в доме нет мужчин, чтобы направить Гарри… —

|Леди Марч проглотила слезы и изобразила на лице улыбку. — Вы останетесь на ночь? — обратилась она к Авроре.

— Благодарю, но нам надо возвращаться в город.

— Но уж от обеда вы не откажетесь. Мне очень хочется услышать последние лондонские сплетни. Я, знаете ли, нигде не бываю. Пройдемте в дом.

В ожидании обеда все разместились в гостиной. Леди Марч не отпускала Гарри от себя ни на шаг, словно боялась, что он снова сбежит, но едва с едой было покончено, Гарри вскочил из-за стола и упросил мать отпустить его на конюшни.

— Но у нас гости! — с упреком сказала мать.

— Рори не гость, мама.

— Но ты должен извиниться перед ней и мистером Девериллом.

— Прошу прощения, — с ухмылкой сказал Гарри.

—А ты поблагодарил леди Аврору за гостеприимство? — Спасибо, Рори.

Гарри крепко обнял Аврору, пожал руку Николасу и выскочил из столовой.

Леди Марч покачала головой:

— Настоящий сорванец… Порой кажется, что он просто дразнит меня. Совсем не такой, как Джеффри… — Леди Марч спохватилась и виновато посмотрела на Николаса. — Простите великодушно, мистер Деверилл, сейчас не время для печальных воспоминаний, но для матери потеря сына — такое горе. Впрочем, потеря жениха — тоже горе, — добавила леди Марч, взглянув на Аврору.

Николас вежливо кивнул, но он вовсе не был так безмятежно спокоен, как это могло показаться со стороны. Этот визит оказался весьма некстати — слишком много воспоминаний пробуждал он в Авроре, воспоминаний, связанных с ее покойным женихом. Она давно возвела Джеффри на пьедестал, и не так-то просто его свергнуть.

С таким идеальным соперником нелегко бороться. Единственное, что в его силах, — это заставить ее забыть жениха, и он был бы уже у цели, если бы увез ее отсюда часом раньше.

Но в тот день все складывалось не в пользу Николаса. Они уже собрались уезжать, когда леди Марч спросила Аврору, давно ли та получала вести от отца.

— Боюсь, с тех пор как я вышла замуж и овдовела, мы с отцом не в самых лучших отношениях.

— Насколько мне известно, он не слишком благоденствует. С тех пор как ты уехала, у него постоянно возникают проблемы со слугами — люди отказываются на него работать. Думаю, урок должен пойти ему на пользу.

Тень пробежала по лицу Авроры. Он понимал, какие противоречивые чувства ее обуревают. Но она ничего не сказала, даже когда Николас помог ей сесть в карету. Но, ступив на подножку, вдруг заявила:

— Перед отъездом я хотела бы навестить отца. Николас прищурился:

— Зачем это тебе? Чего ты добиваешься? Не верю, что ты действительно хочешь его видеть после всего, что он заставил тебя пережить.

— Я не хочу его видеть. Но он мой отец.

— И у тебя гипертрофированное чувство долга, — неодобрительно заметил Николас.

Аврора печально улыбнулась в ответ:

— Ты прав.

— Ты ничего ему не должна, Аврора. Он утратил все права на твою привязанность.

— Возможно. Но совесть будет мучить меня, если я уеду, не убедившись, что он по крайней мере здоров. Можешь не ехать со мной, если не хочешь.

— О нет, — криво усмехнулся Николас. — Буду рад познакомиться с прославленным герцогом.

Вскоре они уже были в усадьбе Эверсли. Аврора с грустью заметила, что парк в запущенном состоянии. Аллеи никто не убирает, лужайки заросли сорняками.

С тяжелым чувством Аврора поднималась по лестнице. Может у них с отцом был хоть какой-то шанс к примирению, да она и не стремилась к этому. Но даже отрекшись от нее, он оставался ее отцом, она была его плотью и кровью. Она не могла отвернуться от него, не сделав последней попытки. Ведь в этом случае она не сможет перевернуть эту страницу своей жизни и начать с нового листа, рядом с Николасом.

Аврора ударила молотком с бронзовым наконечником о дубовую дверь. Прошло довольно много времени, прежде чем на пороге появился привратник в грязной ливрее. Аврора не узнала его и справилась о герцоге. — Нету дома, — грубо ответил парень.

— Нет дома или не принимает? — уточнила Аврора.

— Не принимает.

— Но я тем не менее хочу его видеть.

— А кто вы такая?

Аврора вздернула подбородок и смерила слугу презрительным взглядом.

— Я его дочь. Так что прошу вас доложить обо мне.

Слуга взглянул на Николаса, словно оценивал его габариты и силу. Решив, что с ним лучше не связываться, выругался и пошел докладывать.

— При жизни матери тут было очень красиво, — с горечью пояснила она Николасу.

Он положил руку ей на затылок в знак сочувствия. Не сказав ни слова, сумел придать ей силу и мужество, которые были ей так нужны. И Аврора почувствовала к нему благодарность.

Слуга вернулся и угрюмо сказал, указав пальцем через плечо, что его честь в кабинете.

— Я знаю дорогу, — холодно заявила Аврора. Поднимаясь по ступеням, она успела подумать, что, может быть, действительно совершает глупость. Она знала, что сейчас испытает боль, и всем существом своим противилась этой боли.

То, что Аврора увидела, повергло ее в шок. Ничего подобного она не ожидала. Некогда благородный герцог Эверсли, грязный, растрепанный, развалился в кресле посреди захламленного кабинета. В его голубых глазах виднелись красные прожилки. Герцог был пьян, язык у него заплетался.

— За каким дьяволом ты явилась? Разве я не сказал, что не желаю тебя больше видеть?

— Здравствуй, отец, — спокойно произнесла Аврора. — Леди Марч сказала, что у тебя неприятности.

— Не твое дело, как я живу, ты, неблагодарная сука! — Он поднес к губам стакан портвейна и осушил до дна. — Ты мне не дочь. Ты ослушалась меня, пошла против моей воли, вышла замуж за висельника, опозорила меня… Надо бы отхлестать тебя плеткой.