Брачная ночь

Он выгнулся ей навстречу.

— Аврора…

— Лежи смирно.

Она наклонилась над ним, нежась в теплых солнечных лучах, лаская его так, как он только что ласкал ее. Ей нравилось ощущение полного контроля над ситуацией, нравилось доводить Николаса до безумия. Она почувствовала, как он вцепился ей в волосы, стараясь оставаться неподвижным.

— Хватит, — наконец пробормотал он, — пощади. Я сдаюсь.

Он схватил ее за плечи и опустил на себя. Ее грудь касалась его груди. Она смотрела в его глаза, затуманенные желанием.

Аврора не протестовала, когда он приподнял ее и усадил на себя. Она сама этого хотела. Опускаясь на него, она судорожно и глубоко вдохнула, купаясь в этом восхитительном ощущении.

— Ты знаешь, как сильно я тебя хочу? — спросил он, обхватив ее бедра.

Они пришли к финишу вместе.

Аврора лежала усталая, но счастливая и довольная. Николас прав. В ней пылает огонь. Он вспыхнул в ней в тот момент, когда она его впервые увидела.

Только теперь она осознала, как сильна в ней потребность в любви. До встречи с Николасом, она влачила жалкое существование, забыв о том, что она женщина и ничто женское ей не чуждо. Николас наполнил ее желанием столь сильным, что оно рвалось наружу.

В памяти всплыли строки из дневника: «Я принадлежу ему, я пленница его необузданной страсти». Это в полной мере относится и к ней. В ее влечении к Николасу есть что-то болезненное.

Ощущение полной гармонии с собой и окружающим миром словно рукой сняло. К горлу подступил комок. Николас делал все, чтобы привязать ее к себе цепями любви. Сначалаон охотился за ней, как за женщиной, а сейчас охотится за ее сердцем.

Боже мой, она не хотела в него влюбляться. Но еще немного, и он добьется своего.

Она с трудом сдерживала рыдания.

Она не хотела пускать в свою жизнь страсть. Потому что за страстью приходит боль. Полюбить Николаса значило жить в постоянном страхе его потерять.

Но как защититься от него? Как противостоять урагану?

Аврора уже не мыслила жизни без Николаса. Она была одержима им.

Пошла вторая неделя их совместной жизни в экзотическом особняке, отгороженном от всего мира. Ни один из них не нарушал уговора жить только настоящим. Но когда в очередной раз они отправились кататься верхом, Николас завел разговор, которого Аврора предпочла бы избежать.

Аврора заставила коня перескочить огромное поваленное бревно — даже Николас не стал бы так рисковать. Конь коснулся ногами земли в нескольких дюймах от препятствия. Николас с осуждением покачал головой:

— Больше не говори, что я люблю рисковать. Лично я не решился бы на такое, сидя в дамском седле.

Исполненная гордости, Аврора засмеялась и потрепала коня по шее.

— Я не верю, Николас. Сама не раз убеждалась в том, что страх тебе неведом.

— Ошибаешься, — с улыбкой ответил он. — Есть кое-что, чего я очень боюсь.

— О чем ты?

— Я боюсь потерять тебя.

Аврора напряглась. Разговор принял весьма опасный оборот.

— Ты сказал, что, пока мы здесь, будем жить только настоящим.

— Извини, — продолжал Николас, — я только ответил на твой вопрос. Но как бы то ни было, нам придется об этом поговорить до моего отъезда в Америку.

— Николас, нам очень хорошо вместе, но наши отношения — всего лишь игра. И чувства наши недолговечны.

— Я бы хотел, чтобы они стали вечными, Аврора… Ну ладно, я не прошу твое сердце. Только тело.

Его озорная усмешка была полна обаяния — Аврора не могла понять, говорит Николас серьезно или дразнит ее, но слова его отозвались в сердце болью.

— Нет, — сказала Аврора, — я не гожусь тебе в жены.

— Очень даже годишься. Мы с тобой ровня, Аврора. Ты красива, умна, отважна. Ты — настоящая женщина, любовь моя, сильная, страстная, нежная. О такой может мечтать любой мужчина.

— Но пойми, Николас! — воскликнула Аврора, и лицо ее приняло страдальческое выражение. — Мы совершенно разные. Ты любишь опасность и риск, они возбуждают тебя. А мне такая жизнь не по душе.

— И мне с некоторых пор тоже. Ты как-то спросила, способен ли я хранить тебе верность. Способен. И буду хранить.

Она смотрела на него во все глаза.

— Я больше не хочу странствовать, не хочу рисковать. Единственное мое желание — зажить вместе с тобой тихой жизнью, завести детей.

— Неужели ты готов отказаться от приключений ради того, чтобы растить детей? — Она скептически усмехнулась.

Николас пожал плечами.

— Знаю, тебе странно это слышать, но кое-чему жизнь меня научила. Приключения надоедают. И одиночество тоже.

Она заглянула ему в глаза.

— Не знаю, можно ли тебе верить.

— А тебе можно, когда ты называешь себя застенчивой и робкой? — Николас перешел на шутливый тон. — По-моему ты дерзкая и непредсказуемая. — В глазах его заиграл озорной огонек. — Подъезжай ближе, и я тебе это докажу.

Они ехали бок о бок в густом буковом лесу, и его колени едва ли не касались крупа ее коня.

— Я не могу подъехать ближе, — осторожно заметила Аврора.

Он бросил на нее озорной взгляд.

— Можешь. — Он потянулся, обхватил ее за талию и пересадил на своего коня.

Аврора ухватилась за его плечо, стараясь удержать равновесие.

— Что это тебе взбрело в голову?

— Видишь, какая ты смелая! А теперь повернись и прислонись спиной ко мне. Перекинь ногу через шею моего коня… вот так.

— Николас! Это безумие.

Николас освободил ее грудь от корсета и накрыл ладонями. Аврора вскрикнула и прижалась к нему.

— Николас, нас могут увидеть! — пробормотала она испуганно.

— На расстоянии нескольких миль в округе нет ни души.

— Черт тебя подери, зачем ты это делаешь?

— Хочу, чтобы ты помнила меня всю жизнь, до конца дней своих. Сядешь на лошадь — и сразу подумаешь обо мне. А теперь молчи и наслаждайся…

Почувствовав, что она стала совсем податливой, Николас залез ей под юбку, нащупал завитки у скрещения бедер.

— Откройся мне, любовь моя, — шепнул он, но Аврора и так уже дрожала от возбуждения. — Господи, да ты вся течешь… — шептал он. — Я хочу взять тебя прямо здесь.