Брачный сезон или Эксперименты с женой

– А вас как зовут? – обратилась она ко мне. – А то этот невежа не представил.

– Арсений, – откашлявшись, пробасил я. – Можно просто Сеня.

Сайра прикрыла сайгаковые глаза густой паранджой ресниц.

– Ну вот и познакомились.

– А имя у вас тоже интересное. Оно что-нибудь значит?

– Это просто паспортистка ошиблась, – покачала головой восточная красавица. – Хотела написать «Сайра», а получилось – «Саира».

– Почему это она хотела написать «Сайра»? – еще больше удивился я.

– Это все папины причуды. В тот день, когда я родилась, в магазин как раз завезли консервы. Сайру. Бланшированную. В масле, – смущенно ответила девушка. – Вот папа и решил отметить это событие.

– Да-а, – протянул я, не зная, что на это сказать. – Но имя все равно получилось красивое.

– Правда?! – лицо Ленькиной подруги словно осветилось изнутри и еще более похорошело. – Спасибо.

Из коридора донесся топот, и в кухню просунулась счастливая Ленькина морда. Он прошествовал к столу, неся на вытянутых руках поднос, накрытый салфеткой.

– Блюдо, блюдо, сделай чудо! – прокричал Тимирязьев и сорвал салфетку.

Нашим глазам предстал великолепный зажаренный карп. Из его распоротого брюха выглядывал пучок зелени.

В стаканах зашипело пиво. Сделав несколько глотков, мой верный друг скривился.

– Это не пиво! Это вода из-под крана.

– Другого не было, – пробормотал я.

– Небось самое дешевое купил, жмот? Ладно, давай садись за кроссворд.

Я хотел заикнуться об отсрочке этой пытки, но на мою сторону неожиданно встала Саира:

– Леонид, ну что же вы так сразу?

Тимирязьев обрадованно ухмыльнулся, показал мне под столом большой палец и тихо сказал:

– Ну ты, старикан, даешь! Такие перемены за пару минут. Вот что значит педагогика!

Мы с Ленькой принялись за рыбу. Саира изредка заинтересованно сдувала пену с пива. Пить она не пила. Неожиданно она взглянула на меня и спросила:

– Вы любите собак?

Рот у меня был забит карпом, поэтому я энергично закивал. В голове уже вертелась фраза. Что-то патетическое, вроде: «О, собаки, петухи городов!»

– И Леня любит, – с грустью продолжало дитя степей.

Тимирязьев тоже закивал, словно хотел сказать: «Истинная правда. Собак я люблю, как собственных будущих детей».

Я наконец прожевал рыбью плоть и вежливо осведомился:

– А при чем тут собаки?

– Просто я хотела сказать, как хорошо, что у вас не едят собак, – несколько нелогично ответила девушка. – Рыба, по-моему, гораздо лучше.

От неожиданности я выпучил глаза.

– Что же вы тогда не едите?

– Нельзя. У меня ведь всю жизнь были доги, – проговорила Саира куда-то в пространство.

– Ну и что же? – непонимающе спросил я.

– Первого съели, когда я родилась…

– Большой удар, надо сказать, – подытожил Тимирязьев и смачно сдул на пол пивную пену.

Бред какой-то! Эта мадемуазель, судя по всему, вегетарианка. Интересно, как она объясняет то, что ей приходится есть растения? Их ведь тоже убивают. А некоторые, страшно вымолвить, живыми бросают в кипяток или на сковородку! Нет, я лично очень рад, что все эти восточные штучки меня не затрагивают. Так и с голоду помереть недолго. Туго придется Тимирязьеву… Тем временем у батареи выстроились пять пустых бутылок. Саира засобиралась домой.

– Может, останешься? – с тоской проговорил Ленька.

– Я сейчас ухожу, – спохватился я, не желая подводить друга. – У меня срочное дело…

– Сидите, Сеня, сидите, – остановила меня Саира. – Мне уже давно пора.

Она встала из-за стола, и я смог оценить ее великолепную фигуру. Несколько обалдевший от увиденного, я поплелся было следом в прихожую, но Ленька показал мне кулак. Мой зад нехотя опустился на место.

Через минуту Саира заглянула на кухню и помахала мне маленькой ручкой. На девушке, к моему удивлению, была роскошная песцовая шубка. Довольно странно для убежденной вегетарианки.

– Арсений, надеюсь, мы еще увидимся.

Тимирязьев, не отлипая от своей красавицы даже на миллиметр, потащился сажать ее в такси.

Глава 21 Крушение бастиона

Когда Ленька вернулся, выглядел он, как туча на фотографии из космоса. Молча уселся на стул и поставил перед собой пузатую бутылку немецкого пива. Другую придвинул мне. Мы стали ковыряться в останках карпа.

– Лень? – спросил я, поддев на вилку травинку. – Она что, вегетарианка?

– Ага, – буркнул Тимирязьев.

– Что, совсем живности не ест?

– Не жрет, сволочь! Ничего не жрет, кроме кроссвордов! – Саксофонист сипло вздохнул во всю мощь своих разработанных легких и убежденно добавил: – Но я ее все равно сделаю. Найду подход…

– А что же она шубу песцовую носит? Не жалко ей зверушек?

– Песцовая, скажешь тоже! – отмахнулся мой друг. – Искусственная у нее шуба… Кстати, старик, – спохватился он, – спасибо тебе.

– За что? – я подумал, что Тимирязьев издевается.

Но он совершенно серьезно продолжил:

– Хоть от кроссвордов ее оторвал. Ничего девочка, а?

Я смущенно кивнул. Ленька заметно повеселел и предложил:

– Старик, а хочешь, я тебе на саксе сыграю? Душа поет…

– Ты бы лучше ей сыграл.

– Ха, ты думаешь, она понимает настоящую музыку? Ей бы «балалайка – два струна, я – хозяин весь страна». Это еще в лучшем случае!

– Что же она тогда к тебе прилипла?

– Дурилка картонная! – Ленька покрутил пальцем у виска. – Это я к ней прилип!

Тимирязьев сходил за саксофоном. Когда он вернулся, по его лицу разлилась благость. Он погладил свою замысловато изогнутую дудку и, перед тем как сунуть мундштук в рот, заметил:

– Я тебе сейчас изображу одну композицию. Недавно придумал. Но, боюсь, настоящая музыка создается для тех, кто ее не понимает.

После этих слов он присосался к саксофону и принялся насиловать его на все лады.

Наверное, я именно из тех, кто ничего не смыслит в настоящей музыке. Звуки, выдуваемые Тимирязьевым, напомнили мне заунывный вой казахского акына. Хотя, с другой стороны, Леньке можно посочувствовать. Ресторан – не лучшее место для творчества. Попробовал бы он сыграть эту свою «композицию» там. Его бы мигом снесли со сцены и уволили бы ко всем чертям. Не пил бы он тогда немецкого пива и не закусывал жареными карпами. Поэтому благоразумный Леня играет «настоящую музыку» только на собственной кухне. А на публике его репертуар распространяется от «Сулико», которую заказывают гости с Кавказа, до пресловутой «Таганки».