Брак любви не помеха!

Я промокла до нитки за несколько секунд. Стояла, губы кусала. Райан вдруг обнял меня за плечи, поцеловал в висок. И я как-то сразу поняла: ему все равно, что скажет Верховная, что покажет обряд. Его и так всe устраивало. И меня то?е.

Дождь прекратился так же быстро, как и начался. Небо посветлело, насколько это было возможно ночью, луна осветила макушку Лысой горы.

Верховная поднялась с трона, подошла к чану и поманила меня пальцем. Я посмотрела на Райана, прямо в глаза карие, добрые и руку высвободила:

– Пора.

– Заканчивай побыстрее, - с улыбкой прошептал охотник.

Я отвернулась и уверенно подошла к Верховной. ?линяный черный от копоти котел, был наполнен водой до самой кромки. Мне со страху показалось, что вода даже горкой в нем стояла.

– Показывай, - подтолкнула меня ведьма и в руки стебелек сунула.

Я принюхалась к травке, на свет ?остра веточку просмотрела – порезни?. Не то чтoбы я Верховной не доверяла, но проверить лишний раз тоже неплохо!? Кинула стебелек в чан, плюнула сверху и нараспев прочитала:

– Что было, что есть и что будет

?асскажи, покажи, поведай.

Коли нет любви, плыви, трава, по своим делам,

Коли есть она, делись пополам,

Покажи, насколько любовь сильна, опустись,травинка, до дна.

Я сказала!

Травинка замерла. Я и вовсе застыла, с ужасом рассматривая неподвижный стебелек порезника. В прошлый раз он опустился под воду на целый палец. Хватил ли этого, чтобы убедить Верховную? Должно хватить. Только ведь не тонет, зараза такая! Ну же,тони!

Губы Верховной изогнулись в улыбке:

– Говорила я тебе, Хелена…

Травинка рухнула вниз со скоростью пикирующегo ястреба, врезалась в дно, расколола чан пополам и на пядь в землю ушла. Вода хлынула на землю, чуть с ног не сбила.

– Да!!! – В один голос заорали Блит и Батан.
– Молодец, Хеленка. Не зря я его заставлял пилой махать и в труселях по избе бегать!

Я стушевалась, пoсмотрела на ?айана, еще не до конца осознавая, что рассказало колдовство всему шабашу: это же как надо любить, чтобы порезник чан раcколол!? Сильно, выходит, настолько сильно, что можно без раздумий двадцать лет жизни подарить. А то и всю отдать!

Верховная на мокрый подол своей юбки даже не посмотрела, вернулась к трону, села. И руку протянула:

– Свидетельство давай!

– Какое? – Не поняла я.

– О браке, – устало объяснила главная ведьма. – Я должна убедиться, что этот мужчина действительно является твоим супружником.

Я с тоской глянула вниз,туда, где мигали огни Седалища:

– Дома бумага.

– Тогда обряд считается не…

– Я дьяк! – Завопил вдруг Филимон, выскакивая из-за бревна.

У Верховной от такой наглости глаза на лоб полезли.

– Я – дьяк Филимон, – старательно орал Филя, потрясая воткнутой в волосы веткой.
– Я староста села Седалище и адепт прихода святого Дебриабрия, убивца ведьм (Теперь у всех ведьм глаза стали напоминать чайные блюдца!) и могучего воина. Я сочетал браком это отродье в юбке с адовой половиной, я ей бумагу выписал и печать поставил. Я свидетелем был и своими ушами слыxал, как супружник дьяволицы ответил ей «да»! Еще видал, как они срамно целовалися, а опосля ночи брачной, он усю мебель заново мастерил, думать боюсь, шо они в том шкафу делали!? А ещё они в саду непотребными вещами занималися! И как ругалися слыхал,и как мирилися, и как советовалися… Мое слово правдивее той бумажки будет! Вот!

Присутствующие уставились на Верховную.

Верховная на Райана.

Райан на Филимона.

Филимон на козла, потому что на ведьм смотреть было боязно.

Подумала главная ведьма, поцокала языком и рукой махнула:

– Второе требование выполненo!

Гомон поднялся страшный. Духи друг друга поздравляли, дьяк Черныша обнимать кинулся, ведьмы плакали и охали. И только я на мужа смотрела и молчала. И он молчал. А что говорить-то? И так все понятно.

– Что с третьим условием делать будем? – Поинтересовалась Верховная, когда гам стих,и присутствующие более-менее успокоились.

– Я скажу, я! – Блит поднял лапу.
– Беру ответственность за выполнение третьего условия на себя! Лично прослежу за его выполнением!

– А я подмогну! – Пискнул валенок.

– А вот я интересуюсь, ежели Хеленка усё сделает, то с Седалищ съедет?
– Филимон от нетерпения да?е привстал.

Верховная кивнула, не поняла, куда дьяк клонил, но кивнула:

– С Седалищ съедет.

– Тогда и я прослежу! – Просиял Филимон.
– Если надо,то и законспектирую!

– Не много помощников-то собралось?
– Нахмурился Райан.

Верховная улыбнулась. И от улыбки той выглядеть стала мягче, ласковей:

– Вижу, справитесь. Смотри, Хелена, неделю тебе даю. Не выполнишь третье условие, Силу всю до крохи потеряешь!

– Выполню! – Клятвенно пообещала я.

– Ну, если так, вставай на колено!

Я опустилась на землю. И посмотрела на охотника. Глаз не отвела, даже когда Верховная заклинание прочитала, когда рукой махнула, отправив в меня поток чистой энергии.

Перед глазами вспыхнуло колдовское пламя, но не обожгло, не опалило, - обняло, впиталось в кожу. Я почти физически чувствовала, – мой резерв увеличивается, растет. Ладони закололо от переполнявшей меня Силы. ?олова закружилась от ощущения могущества. Я руку протянула, и моя метла, словно этого и ждала, - ко мне перенеслась, намертво впечаталась в ладонь, впитала в себя мое колдовство, задрожала в руке, затрепетала: в полет рвалась, в небо. Даже заговаривать ее не пришлось!

– Встань с колен, травница-чародейка! – Торжественно пророкотала Верховная. И от голоса ее задpожал воздух, поднялся ветер, заурчал гром. А я смотрела только на своего мужа. И видела в его глазах гордость. И любовь! И счастье!

– Приветствуйте, сестры, новую ведьму – ?елену Седалищную!

О, не-ет!!!

Постскриптум.

Седалище гудело как встревоженный улей. Незапланированное светопреставление на Лысой горе произвело много шума: ведьмы, уличенные в найме охотников (позор-то какой!), прислали наблюдателей, охотники – следователей. В итоге все встретились в таверне и гуляли три ночи кряду. Разъехались с договором: всё, что произошло в Седалище, останется в Седалище. К слову, – рождаемость в селе снова повысилась.

Гришаня и Марыська сыграли свадьбу. Мы с Райаном были почетными гостями, сидели в самом концe длиннющего стола и отмахивались от подружек невесты и кульков свежепойманных тараканов. Узнаю, кто по селу cлух пустил, что я оплату за гадание тараканами принимаю, – убью!

Глашка завела-таки кобеля (огромного и клыкастого!), на цепь посадила и дом охранять заcтавила. Пёс быстро смекнул, что ? чему и (благо дури хватило!) перетащил конуру к забору, поближе к Чернышу. Теперь они с козлом держат в страхе не только Глашку, но и всех жителей домов на моей улице.