Брак по-эмигрантски

— Гарик — сволочь сумасшедшая! — огрызнулась я. — Хорошо бы, чтобы ему действительно кто-нибудь дал по морде!

— Я дам! — зло пообещала мама. — Но по-своему! А наши полицейские тоже хороши! Подозревают меня и мне же докладывают про круглосуточное наблюдение!

«Спасибо, что предупредили!» — злорадно подумала я.

МАМА

Я бросила клич друзьям и знакомым. Мне нужен был адвокат, как жить на свете. Позвонила Тане, Сониной подружке, которая работала у американского адвоката-женщины по имени Барбара. Таня со вздохом сожаления сообщила, что, хотя Барбара, узнав о моей истории, просто загорелась взять мой дело и раздолбать Гарика в пух и прах, в данный момент сделать этого не может. Неделю назад у неё умерла мама, и она, в горе и заботах, забросила всех своих клиентов. Положение было просто безвыходным. Куда бы я ни совалась по объявлениям, пестревшим в газетах, адвокаты заламывали такие цены, что продолжать разговор не имело смысла.

Вот так, перезваниваясь со всеми знакомыми и друзьями, знакомыми моих друзей и друзьями моих знакомых, я добралась до супружеской пары, Лоры и Мишы, с которыми несколько раз встречалась в одной компании.

— Есть адвокат! — сразу откликнулся Миша. — Наш сосед, Лёшка, свой парень. Он раньше в большой фирме работал, потом где-то за границей. Теперь вернулся, хочет открыть свою контору. Клиентов у него пока нет, поэтому он может взять с тебя подешевле как с первой ласточки. Мужик он напористый, хваткий, может, поможет тебе? Ему ведь нужна слава, репутация, а тебя многие знают, вот он себе имя и сделает! Попробуй, поговори с ним! Вот его телефон, скажешь от нас.

Трубку взяла Лора.

— Миш, ты иди! — крикнула она мужу. — Мы тут о своём, о девичьем поболтаем! Нечего подслушивать!

Когда Миша отошёл, Лора прикрыла трубку рукой и зашептала:

— Слушай меня! Этот Лёшка-адвокат — бабник! Поняла? Он уже и ко мне подкатывался, когда Мишки дома не было. Явился без приглашения, то да сё, а сам полез. Ну, я его отшила культурно, чтоб не ссориться, но ты учти! Построй ему глазки, пусть влюбится, а там, смотришь, дорого не возьмёт!

— Он женат? — спросила я.

— Женат второй раз. Он из Москвы. Первой своей жене хорошо в Москве рога наставил, так она в Америке его бросила. Ох, он настрадался! А вторая жена, тоже из Москвы, мымра. Строит из себя бог весть что, а сама — ничего особенного, секретарём работает в какой-то конторе, противная. Вообще, они жадные. Сами придут в гости, любят пожрать вкусно, а к ним придёшь — чай и печенье, больше ничего!

— После того, что ты рассказала, как-то не очень хочется ему звонить!

— Звони! Чего тебе терять? Другого же нет! А Лёшка — карьерист! Он не так для тебя, как для себя стараться будет! Ему же клиенты нужны, имя! В общем, думай!

Пару дней я думала, тыркалась то туда, то сюда, искала адвоката. Так ничего и не нашла и решила позвонить Лёше. Вдохнула побольше воздуха и набрала номер.

— Здравствуйте, я от Лоры и Миши. Мне нужен адвокат. Могу я рассчитывать на вас?

Я старалась выжать из своего голоса все приятные ноты, на которые только была способна. Лёша отвечал низким баритоном.

— Вы на машине?

— Нет.

— У вас вообще нет машины?

— Нет.

— Вы давно в Америке?

— Не очень, обхожусь без машины.

— А на работу как?

— Метро.

— Мою жену тошнит от нашего сабвея. Как вы там ездите, одна чернота вокруг!

— Ничего, привыкла!

— Как же вы ко мне доберётесь? Я живу в Нью-Джерси, и контора там же.

— А вы не бываете в центре? Я работаю в Манхеттене.

— Ну что ж. В виде исключения. Я завтра еду по делам в Манхеттен. Могу вас встретить после работы и, так уж и быть, подвезти домой. По дороге поговорим.

На следующий день, наложив на лицо всю косметику, которая оказалась у меня в сумке, я стояла в назначенном месте. Подъехал шикарный «ягуар». Я, было, взялась за ручку дверцы, но из машины, не торопясь, вышел невысокий важный господин и, строго взглянув на меня, укоризненно покачал головой.

— Дама не должна сама открывать дверцу. Не торопитесь, разрешите мне.

— Простите нам наше рабоче-крестьянское воспитание! — пошутила я.

Господин галантно распахнул дверцу машины. Я почувствовала себя Женщиной. Начало мне нравилось.

— Рассказывайте! — приказал Лёша, глядя на дорогу.

Через пару минут он меня перебил.

— Я не врач-психиатр. Ваши эмоции меня не интересуют. Мне нужны факты. Точные. Подробные. Последовательные.

Я начала сначала, стараясь быть математически краткой. Дано. Требуется доказать. Доказательство. Всё как в теореме.

Когда мы подъехали к моему дому, несмотря на все старания быть немногословной, рассказ мой был далеко не окончен.

— Если вы подниметесь, — робко предложила я, — то могу угостить вас вкусным обедом, вы ведь давно из дому, проголодались, наверное, а за это время я всё доскажу, и мы решим, как быть дальше.

Лёша кивнул, и мы вышли из машины. Около моего дома кишела куча детей, орущих во всё горло на смеси языков. В парадной пахло жаренной рыбой. Лёша поморщился.

— Типичный русский эмигрантский район! Как вы здесь живёте? Я от этого давно отвык. У нас, в Нью-Джерси, совершенно другая жизнь! Свой дом, никаких соседей, тем более русских! Как подумаю, что придётся с русским работать, просто настроение портится!

— Ну, американцы-то к вам сразу не пойдут!

— Да, я понимаю! Но русские же все — беднота! Что на них заработаешь? Они всё хотят «за так»! Это раньше, в стране Советов, всё было бесплатно, — теперь каждый совет денег стоит, а платить никто не хочет! А за дом надо выплачивать!

— И убирать его тоже надо! Вот и выходит, что квартира лучше!

— Ну, положим, чтобы убирать, прислуга есть! Русских-то понаехало без права на работу! Они тебе и уберут, и помоют!

— Мне никто не убирает. Я в своём доме, пока выучилась, за первый год жизни в Америке все квартиры перемыла вдвоём с дочкой. Так что русские бывают разные.

— Да бросьте, все они одинаковы, уж я-то насмотрелся, поверьте!

Мы вошли в квартиру. Дочка была дома. По моему незаметному знаку поздоровалась и ушла в спальню. Я быстро накрыла на стол. Салат, суп, фаршированные перчики в сметане.

Лёша с удовольствием уплетал всё подряд, а я всё говорила и говорила, показывала бумаги, присланные Шахом, адвокатом Гарика, свои письма, свадебные чеки, которые мне принесли друзья, с подписью Гарика, свидетельствующие о том, что он их положил в свой банк, и, наконец, сволочную бухгалтерскую книгу домашних расходов.

— Кто писал письма адвокату? — спросил Лёша.

— Я.

— Сама?

— Сама.

— Молодец! — отрывисто похвалил Лёша и в первый раз посмотрел на меня внимательно. По-видимому, он никуда не торопился, с удовольствием прихлёбывал чай, ел пирог, гулял по комнате, рассматривал книжки на полках, задавал вопросы о моей жизни до Гарика, острил, рассказывал о себе. Потом сел рядом и взял меня за руку.

— Значит, так. Я беру ваше дело. Мои условия — вы платите триста долларов сейчас за бумаги и пятьсот за суд. Устраивает?