Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

Лорен Кингстон в очередной раз прикоснулась к вискам, начала массировать их. Во что же она вляпалась.

Дверь в комнату открылась, показался уже знакомый для неё человек, до боли в теле и судорогах.

— Себастьян.

Улыбнулся ей, закрыв за собой дверь.

— Детка, зачем ты на самом деле здесь?

— Ты ведь слышал про мою маму, — пробормотала она, застегнув последние пуговицы на своей кофте. Одно его присутствие рядом вызывало мурашки… От страха.

— Да. Но ты вернулась к ней. Ты добровольно согласилась на новые пытки от моей мамы, — проговорил Себастьян. — Лорен, ты вообще в порядке?

— В полном, — улыбнулась она ему.

— А мне кажется, что нет… — прищурил Себастьян глаза и подошёл к ней вплотную. — Я скучал по тебе.

— Знаю.

— Мы очень долго не виделись.

Кивок.

— Тогда ты слишком рано уехала от меня.

Лорен нахмурилась, не понимая о чём он. Но затем вспомнила, что уехала в Мистик-Фоллс, когда ей исполнилось пятнадцать. Зачем Себастьян вспомнил это сейчас?

— И мы мало забавлялись, — притянул он её к себе, она дёрнулась. — Моя мама хочет этого, — прошептал он ей на ухо, сильнее стягивая в своих объятиях. — Хочет видеть наши отношения.

— Зачем ей это?

Лорен не понимала и не могла понять. Только в груди уже появлялось чувство ненормального страха. Зачем, зачем, зачем она полезла во всё это…

— Мы для неё игрушки. А я должен быть садистом, поддерживать имидж. Не позволять любви превращать меня в слабака. И прочая ерунда, — посмеялся Себастьян низким голосом, продолжая всё это наговаривать двоюродной сестре прямо на ухо.

— Всё будет, как раньше?

— Мы не будем часто видеться.

— А как же Елена?

Он отодвинулся от неё, его взгляд тут же изменился.

— Елена сладко спит, наглотавшись снотворного. Наверняка во сне видит своего ненаглядного доброго Стефана. Лорен, я скучал по своей игрушке, — погладил он её по щеке. — Сейчас вернусь, только принесу приспособления для нашей игры.

Он маньячно улыбнулся, оставив на несколько мгновений девушку одну в комнате. Лорен не сдвигалась с места, её сердце билось слишком часто. Страх. Дикий.

Всё повторится сейчас. Выхода нет, сама подписалась.

Чёрт, почему она должна страдать из-за других?! Зачем она пошла сюда?

Себастьян вернулся быстро, Лорен на него не смотрела.

— Прости, но рот вынужден тебе заклеить, — проговорил он, тут же выполнив задуманное. Теперь Лорен могла только мычать. — Я только «за» крики, однако не доверяю я даже прекрасной звуковой изоляции в этих комнатах. Мало ли, моя Елена услышит…

«Моя Елена».

Серьёзно, Себастьян?

Лорен с дикой ненавистью прожигала его сейчас взглядом, а он тащил её на постель.

— Ты больше не Лорен и не Синтия. Ты выросла, стала чем-то средним. Не мягкая податливая девочка и не жёсткая стерва. Сопротивляющаяся и умная. Мне нравится такие девушки. Как много мужчин у тебя было за это время, пока меня не было рядом с тобой? Не считая Стефана. Ох, точно, ты же не можешь говорить, — Себастьян привязал девушку к кровати и смотрел на неё. — Ну так что? На пальцах показывать? А ты кивай.

Он показал ей один палец, а она кивнула.

— Так мало? Ты же моя умница… славная девочка. Врушка.

Лорен получила пощёчину.

— Ты же знаешь, я не причиню тебе слишком много вреда этой ночью… — проводил он ножом по её коже, не царапая. Лишь холодным лезвием пугая Лорен до смерти. — Вы все пешки. Так называемые твари дрожащие, — шептал он ей на ухо. — А она королева. Моя Елена. Но королю мало королевы, пешки для забавы тоже хороши…

Он с силой сжал грудь девушки. Приятного было мало, Лорен поморщилась.

— Ну что, вспомним старые времена? Передо мной стоит непреодолимая задача — не покалечить тебя этой ночью.

Следующий удар оказался настолько сильным, что по щеке девушки скатилась слеза. Первая и не последняя.

***

Он лежал, раздумывая. В руках телефон, открыта очередная пьеса Шекспира.

Стефан ухватился за это имя, как за спасительную соломинку. Уильям Шекспир.

«Вы с Еленой всегда отличались любовью к нему. Раньше ставили „Ромео и Джульетту“».

Намного лучше будет, если он вспомнит. Всё. Всю их ненормальную историю с Еленой, которую он пока помнит только урывочно. Так лучше. Никто не сможет тогда говорить ему, что он просто не помнит, чего-то не знает. Будет знать. Его будет не провести.

Но воспоминания не хотят возвращаться. Где-то глубоко сидят в голове, закрыты и недоступны. Стефан сильно злился. Почему просто не вспомнить всё? И не возненавидеть Елену со всей силой… Либо же наоборот?

Он вновь зажмурил глаза, открыл их и продолжил читать. Пока только начал. Читать немного скучновато. Но чудится, как будто сейчас найдёт ответ.

«— Дорогие ребята. В этом месяце мы решили поставить на школьной сцене маленькую пьесу. А вернее, трагедию — „Ромео и Джульетта “. Это очень важное мероприятие для меня. Мне могут дать премию и звание „Учитель года“, если я хорошо всё распланирую и подготовлю. Так что, ребятки, мы ставим Шекспира!

— Сейчас умру от счастья, — язвительно проговорил я.

— А вы, Сальваторе, правильно умираете. Потому что кто будет играть Ромео? Вы прямо в роль вжились, я горжусь вами, — задорно ответил учитель, потирая ладони.

— Из Стефана Ромео, как из меня двоечница, — фыркнула Елена, сидевшая впереди меня.

— А вот и Джульетта голос подала.

— Что?!

— А что такого? Я как услышал про постановку, так сразу подумал о „Ромео и Джульетте“. А как подумал об этом произведении, так сразу вас вспомнил! Вы же у нас супружеская пара или как?