Бракованные женихи для землянки

— В твоем доме нет мебели.

— Посплю на полу… сегодня.

Мне больно смотреть ему в глаза.

— Я договорюсь о доставке.

— Нет! — прерываю Дорна.

И мы наконец-то встречаемся взглядами. На его лице написано непонимание. Едва ли такой рациональный мужчина способен понять то, что я попросту хочу закрыть ту страницу своей жизни, когда я собиралась замуж за него и могла позволить себе принимать подарки.

— Тут был прошлый хозяин…

— А!

— Он сказал, что часть мебели ушла на аукцион. Я попросту пойду туда завтра и все выкуплю. У меня достаточно денег, и больше ничего мне не надо.

— Тебя прикроют, — говорит мне Дорн.

Я понимаю, что отключаю связь до того, как мой связной успевает назвать время нового сеанса. И черт с ним!

Укладываюсь, устроив себе постель в походном спальнике. В окна колотит непогода, а ночью мне почему-то снится рыжий, нежно шепчущий что-то, чего я не могу разобрать, мне на ухо. Вскоре его слова сменяются объятиями, а еще через какое-то время перерастают в откровенно пошлые прикосновения.

Просыпаюсь я неожиданно для себя. Волосы разметались по импровизированной подушке. Сердце колотится в груди как пташка. Втягиваю ноздрями воздух. Для меня в новинку видеть первых встречных во сне.

Приподнимаюсь и обнимаю себя за плечи. Из моей «спальни» видно забытую на кухонном столе кружку, в которой вчера Айт готовил свой странный напиток.

Поправляю волосы за ушами.

А вдруг это было любовное зелье? Усмехаюсь сама себе. Вряд ли. Он ведь сказал, что больше не станет принадлежать себе. Тогда какой смысл?

Направляюсь в очищающую кабину, по пути избавляясь от одежды. В голове в это время теснятся неприятные мысли: может ли быть так, что мне попросту настолько не везет с мужчинами, что один из них решил меня заколдовать? Айт, вроде бы, сказал, что в доме не осталось ни одной его вещи, но мне кажется, я все еще слышу его запах.

Механизированная кабина шумит, очищая меня от всех признаков моего путешествия, а затем выдает отчет о состоянии организма. Рассматриваю строчки. Роботизированную систему волнует низкий уровень эндорфинов. Двумя щелчками отключаю функцию оценки. Иди-ка ты! Я сама все знаю.

Когда я выбираюсь наружу, на коммуникатор приходит уведомление о переводе. Сумма по меркам Земли незначительная, но тут, на Виете, это неплохое состояние. Далее следует небольшая приписка: «Купи себе охранников заодно», — и адрес нового аукциона. Я передергиваю плечами. Подачка от Дорна. Так бывший пытается компенсировать мне утраченную карьеру. Но он настаивает на том, чтобы я приобрела в собственность живых людей, буквально рабов! Он что, с ума сошел?!

Бью ладонью по столу. Больше всего сейчас меня раздражает то, что человек, от которого я хотела бы отмежеваться, все еще влияет на мою жизнь. Я попросту не могу его не слушаться, потому что только он знает, что мне теперь делать в этой ситуации. На миг в голову закрадывается крамольная мысль: а что если найти этим деньгам достойное применение? Например, должен же тут быть какой-нибудь благотворительный фонд! Анонимно поддержу местных, раз уж мне пришлось теперь стать одной из них. Это же аграрная планета! Зачем мне какие-то охранники?

Суть моего прикрытия в том, что Дорн нашел мне родственников среди первых колонистов и на этом основании запросил гражданство. Виета специализируется на производстве продовольствия и удобрений. Я официально прибыла сюда возделывать свою пашню, любезно выделенную мне правительством планеты как добросовестной колонистке.

И это все после того как я работала над межрасовой фертильностью! Мы пытались решить вопросы совместимости межпланетных пар без ущерба для потомства. Не моя вина, что кто-то из моих руководителей решил использовать наработанные сведения для того чтобы угрожать бесплодием целым расам! Когда я думаю об этом, у меня снова начинает болеть голова.

Бросаю все занятия и решаю отправиться в центр ради знакомства с местной администрацией. Уверена, какой-нибудь местный Зерновой фонд так и ждет моего пожертвования!

Здание администрации архитектурой чем-то напоминает мой новый дом: также много стекла, те же приятные плавные очертания. Внутри оказывается, что цвет мебели и отделки розовый. Откуда-то доносится мелодичное перезвякивание стеклянных бусин.

«Все-таки неплохо, когда планетой управляют женщины», — думаю я, сидя на мягком розовом диванчике. Проходит достаточно много времени, прежде чем я понимаю, почему ко мне никто не спешит: впереди ярко светится табличка, на которой написано, что у женщин «час медитации». Дело в том, что основная часть объявления написана на местном наречии, которое снизу продублировано всеобщим языком.

Хотела бы я посмотреть, как он проходит.

Выбираюсь из здания, намереваясь обойти администрацию кругом, как вдруг вздрагивает мой коммуникатор. Сообщение от Дорна. Я бы рада была сейчас снять с руки коммуникатор и запустить его в пруд, но увы. Дорн — моя единственная ниточка, которая еще дает возможность надеяться на то, что меня не рассекретят и не устранят.

«Твоя заявка принята. Я напряг все свои связи. Денег хватит на двоих. Мне гарантировали, что они будут стараться, я буду проверять».

Фыркаю. Что это еще за шпионские игры?

Ярко светится точка на коммуникаторе. Как бы то ни было, но ссориться с Дорном я не хочу. По дороге мне приходят новые инструкции: надеть глубокий капюшон и укутаться в плащ. Понять никак не могу, куда именно я собираюсь. Навестить местный аналог мафии? Но — смотрю по сторонам — это же солнечная и счастливая планета!

На входе, однако, у меня спрашивают полный перечень документов и разве что не раздевают до трусов. Мне удается пройти невероятно утомительную процедуру регистрации на аукцион, в конце меня, еще как будто издеваясь, поздравляют с тем, что мне удалось невероятное: попасть в квоту.

Затемненный холл попросту забит до отказа, в какой-то момент я начинаю подозревать, что сотрудницы городской ратуши заняты вовсе не часом медитации, потому что нет-нет да замечаю знакомую мне уже по процедуре регистрации форму государственных клерков, тщательно спрятанную под плащами.

Наконец звучит гонг, и девушки выстраиваются в очередь к дверям.

Вот тут-то и я получаю свою регистрацию.

«Бракованные мужчины»! Что все это может значить?

— Простите, — обращаюсь к суровой девушке, затянутой в абсолютно белый идеально сидящий на ее фигуре скафандр, к которой меня проводили специально, так как с моей квотой возникли какие-то заминки. — Не поясните, что это такое?

— Вы здесь случайно? — выдает та после небольшого расспроса. — Вот везение! Я подавала заявку десять оборотов подряд, и все бестолку, пока я не отчаялась!

— Кхм… — Немного отступаю. — Я из потомков колонистов. Я на планете не так давно.

— Любая свободная гражданка вольна заключить союз по любви с любым количеством мужчин, если те этого пожелают.

Не могу сказать, что это новая для меня информация, но слышать о таком лично — это сродни удара по голове пыльным мешком. Мне еще приспосабливаться и приспосабливаться к этой своеобразной цивилизации.