Брат для волчонка 3

Женщина почти не могла передвигаться. Десантники упрели над обрывом, чтобы в тесноте не опрокинуть платформу. Интерфейс у неё был туповатый: вправо-влево-вниз-вверх, а фиксаторы рассчитаны на более крупных бойцов.

В конце концов, женщину дополнительно примотали к платформе скотчем, чтобы не опасаться случайных рывков, и таки вытащили, помогая руками.

Рэм с Добрым, как наименее уставшие, начали отрывать скотч.

— Заберите мои бутылки? — зашептала женщина, с недоумением разглядывая форму десантников. Она не понимала, кто её спас. — Вы наши?

— Спецон, — скупо пояснил Добрый. — У нас есть врач.

Женщина улыбнулась, и сразу сделалась лет на десять моложе.

Она была грязная — лицо, волосы, но видно было, что и умывалась, как могла, и расчёсывалась пальцами. И запах от неё был не такой уж сильный, как показалось сначала.

— Там пайки. Я их вчера крошила в воду, было совсем хорошо. Пожалуйста, — прошептала она.

— Накир, забери воду и пайки! — крикнул Рэм чернявому, просто чтобы её успокоить.

Крикнул громко, и свёрток в руках женщины пискнул и зашевелился сам собой.

Рэм едва не отпрыгнул. А потом покосился на Доброго и сообразил, что непонимающий он тут один.

Женщину потому и поднимали так осторожно — она прижимала к себе маленького ребёнка, завёрнутого в пахнущую мочой одежду. Вот и запах был такой слабый. Детский.

Забрать ребёнка у женщины десантники побоялись. Гражданского психотехника в расположении не было, а мало ли что творится в голове у матери, Хэд знает, сколько времени пролежавшей в темноте в яме со сломанной ногой?

Рэм отшагнул к боковой стене, переводя дыхание. Как же она здесь выжила? Тут же не только еда нужна — ещё и с ума не сойти. Пацаны прибегали, понятно, помогали, как могли. Но ребёнок…

Добрый о чём-то тихонько говорил с женщиной, пытался успокоить. Путь обратно был непростым.

— Может, вам лучше поспать? — настаивал он. — Платформу будет трясти. Здесь есть очень узкий участок, а потом придётся всё время вверх…

— Нет, я не могу спать, — тихо отказывалась женщина. — Вдруг он заплачет.

— У нас есть транквилизаторы…

— У меня молоко. Как я буду потом кормить?

— Ну, хорошо, — сдался сержант. — Будем надеяться, что платформа пройдёт. Если что — слегка подкопаем. И попробуем как-то зафиксировать ваш ценный груз.

— Да пролезет она, не боись!

Накир кинул бутылку с водой Трайну, а потом рассовал пайки по карманам и выбрался. На этот раз с помощью одного из десантников.

Выглядел он героем: привёл бойцов, считай, почти что сам спас.

Трайн подсунул бутылку и пайки под бок женщине.

— Вот, держи своё имущество. Может, пить по дороге захочешь.

Рэм с ужасом смотрел на неестественно вывернутую ногу, обёрнутую заскорузлой от крови тряпкой, которую женщина не давала обезболить, на шевелящийся кулёк в её руках.

Как? Почему такое бывает? Как эта женщина не сошла с ума, лёжа в темноте, в одиночку? Ведь она же не знала, что её найдут вездесущие пацаны.

— Может, перепеленать надо малявку? — по-свойски спросил Накир.

Он улыбался так, словно ничего ужасного не происходило. Плёвое дело — перепеленать младенца грязными тряпками.

Женщина встревоженно ощупала кулёк:

— Да нет, ничего, он пока не очень-то мокрый.

Младенец пискнул, но почти тут же успокоился. Для него в происходящем тоже ничего странного не было.

Свет, темнота, какие-то голоса — обычное дело. Главное — сыт и удачно описался. Мир в глазах смотрящего…

— Ладно, выбираемся потихоньку! — решил Добрый.

Десантники развернули платформу, чтобы женщина ехала головой вперёд. Двое выбрались в коридор, вручную протолкнули в него платформу, вытащили.

Подождали, пока выберется и построится вся группа.

На этот раз Трайн и Накир пристроились сзади, рядом с Рэмом, намереваясь с ним поболтать. Пацаны выглядели довольными. Наверное, им тоже было здорово жалко женщину и они были рады, что всё хорошо обошлось.

И тут перед первой парой десантников, приготовившихся идти во главе колонны, воздух заискрился, и вспух шар голографического экрана.

— Назад! — крикнул Добрый, поднимая гэт.

Но отступать было некуда.

Голоэкран крутанулся и превратился в фигуру мужчины в тёмном плаще с капюшоном, падающим на лицо.

— Стойте! — приказал он.

Глава 22

Десантники перегруппировались, чтобы прикрыть своими доспехами женщину и мальчишек.

Добрый не отдавал им никаких команд. Рэм знал: для штатных ситуаций в браслете у каждого бойца есть такой же штатный набор реагирования. Доброму достаточно сделать условный жест или назвать номер.

Не вслух. Одними губами. Какая десантура без наушника или импланта?

Ардо, приятель Рэма, десантник, показывал ему эти схемы. И рассказывал, что даже если бойца отрежут от связи с командиром, он продолжит действовать автономно и предсказуемо для командования.

В этом была сила десантных бригад, но и уязвимость тоже. Враг понимал, что десантников обучают воевать по схемам. И в каждой схеме рано или поздно находил тактически уязвимые места.

Рэм, однако, был с «Персефоны», и ему положено действовать мимо общепринятых схем.

Фигура в капюшоне качнулась вперёд, словно бы загораживая дорогу.

Сама по себе голограмма не несла какой-то опасности, но она означала, что повстанцы вычислили, а возможно, и окружили маленький отряд. И напасть могут в любой момент.

— Остановитесь, имперцы!.. — Глухой голос человека в капюшоне доносился словно бы с разных сторон. Наверное, его транслировали сразу несколько динамиков.

Рэм покосился на Доброго, и тот пошевелил пальцами. Двумя. Он уже успел вычислить, что ретрансляторов для голоса два.

А для изображения? И как далеко оператор?

— …Кто вам сказал, что здесь нужна ваша помощь? — вещала голограмма. — Убирайтесь с Прата!

Рэм шагнул вперёд.

— Давай ты не будешь нас убеждать? — сказал он, как сумел спокойно и даже ладони поднял для убедительности, мол, сдаюсь-сдаюсь. — Не надо гнать сюда триста повстанцев, чтобы они задавили нас своими телами. У нас своё понимание ситуации — у тебя своё. Это правильно. Я понимаю тебя.

Рэм замолчал, но ответа не последовало. Оператор явно ожидал другого поворота и к этому оказался не готов. Значит, направление переговоров Рэм взял правильное.