Брат для волчонка 3

Так, или примерно так, сделал бы Дерен. Больше нестандартных вариантов тут не было.

— У нас здесь женщина со сломанной ногой, — продолжал Рэм, понимая, что его слушают сейчас очень внимательно. — Давай сделаем так: бойцы пойдут с нею наверх, а я останусь, и мы поговорим?

Голограмма молчала. Потом невидимый оператор отвёл её немного назад, пропуская десантников.

К чести Доброго, тот спорить не стал.

Десантники быстро окружили платформу с женщиной и нырнули в ответвление туннеля.

Рэм ждал.

Голограмма мерцающим призраком — источник яркого света исчез вместе с десантом — болталась примерно в пяти шагах.

Повстанцы, наверное, отслеживали сейчас: уйдут ли десантники? Или кого-то оставят шпионить?

Видимо, они знали, что молодой и ранний сержант у них действительно главный, ведь Рэму не пришлось доказывать свои полномочия.

Ну и откуда они это знали? Наблюдали за расположением? Пацанов допрашивали?

Интересно, это они дали гэт трём незадачливым диверсантам?

Голограмма мигнула и… заговорила совсем другим голосом. Более низким, глубоким:

— Да, мы наблюдали за вами, Рэм Стоун, младший сержант с широкими полномочиями. Согласитесь, ситуация странная…

— Кто вы? — перебил Рэм. — Как мне к вам обращаться?

— Я? — голограмма помедлила. — Я — советник Администрата Дхары Герион Асмик.

— Из той власти города, что зарылась под землю?

— Это очевидно.

— Не скажите, — покачал головой Рэм. — Будь вы властью, мы давно бы уже договорились. Зачем вы посылали малолеток стрелять в толпу голодных? Какая же вы власть, если не можете накормить людей?

— Всех не накормишь… — Голограмма так цинично скривила губы, повинуясь интонации говорящего, что Рэм поверил: перед ним и в самом деле один из советников городского Администрата.

Эти чиновники привыкли воспринимать людей через мёртвые цифры социальных индексов. Индексом больше, индексом меньше…

— Но стрелять-то зачем? — спросил Рэм. — Не можете накормить — не мешайте. Или вам даже имперский хлеб — грязный?

Пословица была экзотианская, он слышал её в эйнитском Храме на Кьясне. За ней скрывалась обидная история времён первого заселения про колонистов и земных чинуш.

Рэму удалось задеть неведомого собеседника, и голограмма опять взяла паузу.

— Я узнаю, кто отдал такой приказ, — пообещал наконец советник. — Если он был.

— Был, — подтвердил Рэм. — Гэт — оружие боевое. Пацаны его не на помойке нашли. Вы хотели показать нам, что местные нас ненавидят?

— А вы города с землёй равняете ради любви? — скривился советник.

Рэм дёрнул плечом: «Ну что ты, как новорождённый ташип, дяденька?»

— Была война — мы и равняли, — пояснил он очевидное. — Теперь война кончилась.

— Вы так полагаете? — уточнил советник.

— Да не полагаю я, — рассмеялся Рэм. — Она на самом деле закончилась. Юг Империи объединился с Содружеством.

— Извините, — сказал советник не очень уверенно. — Но это — ваше частное мнение. Оно не совпадает с нашей информацией…

— Какое тут мнение, когда наш капитан прямо сейчас на переговорах Объединённого Юга с Севером Империи? — рассмеялся его замешательству Рэм. — Наши договариваются о территориях. Там Локьё и лендслер. Вопрос объединения Юга Империи и Содружества был решён ещё два года назад. Его не афишировали, но только потому, что у Содружества есть планеты на Севере. С ними и сейчас всё очень сложно.

— Почему вы так уверены? — удивлённо спросил советник.

Рэм понял: его выражение лица, интонации голоса анализируют сейчас опытные психотехники. Он не врёт, и это их очень смущает.

— Я же с «Персефоны», — сказал он с улыбкой. — Мы участвовали в этой истории на всех стадиях. Начиная с теракта над Джангой, который устроили северяне, чтобы не допустить прекращения войны. Но у них не вышло.

Советник нахмурился:

— Вы слишком молоды, младший сержант. Вам лгут. Если вы знаете про теракт, вы должны знать и то, что ваш капитан погиб в небе над Джангой!

Он уставился Рэму в лицо. До Дерена в плане чтения мыслей психотехникам далеко, но враньё от правды они отличить могут.

Парень улыбнулся, вспоминая бой над Джангой, пнул камешек, заставив его запрыгать по ступенькам вниз. Проследил глазами.

— Я там был, — сказал он просто. — Да, мне было тогда шестнадцать лет. Так вышло. Капитан получил тогда повреждения тела, несовместимые с жизнью… — Он поднял глаза на советника. — Но это в плане нашей медицины. Хатты собирали его по кускам.

— Хатты? — Голограмма пошла рябью, видимо советник отшатнулся от транслятора.

— А что тут такого? — удивился Рэм.

На Юге детям не промывали мозги на тему инфернального зла машинного разума так, как на Севере. Живы здесь были ещё и те, кто когда-то пытался выступить на стороне хаттов, польстившись на золотой век идеального компьютерного управления миром людей.

Да, они сидели в резервации на Гране. Но убивать предателей рода людского никто не стал. Юг — не Север.

Однако и здесь было неприятно говорить о контактах с хаттами открыто, в лоб, как это сделал сейчас Рэм.

— Вы сами не понимаете, о чём говорите, — зачастил советник. — Вы никогда даже не видели хатта, чтобы…

— Да я их каждый день вижу, — фыркнул Рэм. — Советник, мы не туда ушли. Давайте вернёмся к началу разговора? К тому, что война окончена? Нужно выводить людей из развалин. Кормить. Разворачивать палаточные городки!..

— А хатты? — перебил советник. — Где вы видели хаттов?

— С одной из групп хаттов мы заключили перемирие. Это наши и ваши союзники. Мы же теперь один Юг, — пояснил Рэм.

— Кто мог обладать полномочиями, чтобы?.. — советник замялся.

— Я же сказал: Локьё и наш командующий, лендслер.

— Они заключили перемирие с хаттами?

— С какой-то Гамбарской группой. Я не очень в этом во всём разбираюсь, — легко признался Рэм. — Хатты починили нашего капитана. Ну, а что будет дальше — и Хэд не знает.

— Юноша, Хэд — это не ругательство… — покачал головой советник. — Хэд — это…

— Это фамилия, — кивнул Рэм. — Дерен мне говорил. А ещё он говорил, что мир изменился. И выиграют в нём те, кто будет достаточно гибок, чтобы первым приспособиться к новым реалиям. Нам с вами тоже надо заключить сейчас мир. Вам и мне. А потом мы уже разберёмся, да? Захотите вы остаться в условно имперской юрисдикции или перейдёте в Содружество — это уже момент технический. В этом больше нет никакой политики, противостояния. Идите куда хотите, понимаете?