Брат моего мужа
Шрифт:
Вижу, словно наяву, как она раздвигала бедра, проникала пальцами в горячую влагу, кружила вокруг клитора, как кусала губы, выгибаясь от наслаждения и злости.
Я думаю только о ней.
С первого момента нашей встречи. Мой круг замкнуло на ней сразу же.
И как бы я ни пытался потом стереть с себя отпечатки её узких ладоней, кажется, она прожгла меня ими насквозь.
Я сменил много девушек после неё.
У меня нет проблем с сексом. Но ни с одной из них не хочется быть полностью открытым и незащищённым.
У меня всегда
Разговоры — табу. Разогревающие словечки — тоже.
Карина считает меня грязным и пошлым, озабоченным.
Но вся моя грязь и пошлость — только для неё. Я не трачу ни капли на других. Долблю их со скоростью автомата, выполняющего свою работу, по избавлению от напряжения — и только.
С ней же меня кидает по американским горкам эмоций. Карусель из тончайшей похоти и вожделения кружит меня, не переставая. А потом выбрасывает прочь — слишком.
В нас с ней всего слишком — это постоянный взрыв и образование сверхновой.
Нужно встать и уйти.
Нужно?
Нужно ли?
Лёша, чёрт бы его побрал, любит Карину. Обречённо любит, сохнет по ней…
Я замечаю синеватые тени под глазами Карины.
Потому что она опять сидела допоздна и разгребала тот завал, который мой брат постоянно устраивает в своих счетах и отчислениях.
Сам чёрт ногу сломит, но Карина усердно трудится рука об руку со своим мужем. Верит в счастливое будущее с ним и усердно плывёт в одной лодке.
Знала бы она, что у лодки подгнивает дно, и вода вот-вот хлынет… Осталась бы с ним тогда? Или нет.
Смотрю на её подрагивающие губы.
Осталась бы.
Мне назло.
Пошла бы ко дну, с плотно сжатыми губами и ни за что. Ни за что не попросила бы о помощи.
Красота её тела заставляет меня дрожать и сходить с ума от похоти.
Я могу трахнуть её.
Могу перевернуть на живот и войти одним толчком.
Я возьму её сонную и ни хрена не соображающую. Вобьюсь толчками до предела…
Или разведу её ноги и вылижу так, что она забудет обо всём на свете.
Она всегда забывает обо всём, когда я в ней. Неважно — пальцами, членом или языком.
Есть нечто постоянное в мире меняющихся правил — наша гравитация и закон личного притяжения.
Я бы заставил выкинуть из её головы весь бред и туманную влюблённость в Лёху. Вымел бы весь мусор. Но… как быть с тем, что она однажды изменила мне?
Что делать с этой каменной глыбой, раздавившей моё доверие?
Мысль об измене как чёрный камень Мекки — место паломничества моей ненависти.
Но сейчас грудь навылет, как девятимиллиметровой пулей, пробивает мыслью об усталости.
Устал совершать постоянный хадж к мыслям об измене и устал культивировать ненависть, обрезая ростки других чувств.
32. Карина
Я проснулась, почувствовав лёгкое движение на кровати.
—
Привет.На кровати сидел Демьян. Он недвусмысленно смотрел на меня, обводя взглядом моё обнажённое тело, выбившееся из-под одеяла. Бугор на штанах красноречиво показывал, что Демьян возбуждён.
— Давно ты здесь? Вы говорили, что вернётесь после обеда.
— Нет. Недавно приехал. Выехали раньше… — немного помедлив, ответил брат мужа. — Не думал, что застану тебя здесь.
Я немного покраснела. Это был минутный порыв слабости. Приехать туда, где постель хранила его запах, пусть даже укоряюще немые стены напоминали о том, что мы были не вдвоём, но втроём.
— Сама не ожидала, что приеду сюда. Не дождалась вас. Как прошло?
— Похоронили, — пожал плечами Демьян и неожиданно встал. — Я буду на кухне. Сварю тебе кофе.
Я воспользовалась паузой и привела себя в порядок, переодевшись. Заметила на полке в гостиной часы, запонки, мужской перстень. Догадка озарила меня.
Я застыла у узкого стола, больше напоминающего барную стойку.
— Это твоя квартира, правда?
Демьян перелил кофе из турки в чашку и добавил сливок.
— Моя. Я снимаю этот лофт. Только и всего…
— А нам сказал, что снял новый на свой вкус.
Демьян облокотился о стол. Мышцы обтянулись рукавами тёмной рубашки.
— Так и есть. Я всегда выбираю только то, что приходится мне по вкусу. Как кофе?
— Спасибо. Вкусный.
Демьян улыбнулся. Давно не видела его искренней улыбки и в какой-то момент решила, что он разучился улыбаться по-настоящему.
Я застыла с кружкой, поднесённой ко рту. Потом поняла, что замерла и сделала движение, но слишком резкое и неосторожное, расплескав часть напитка себе на джинсы.
— Чёрт…
— Обожглась?
Демьян отобрал у меня кофейную чашку и без всяких церемоний расстегнул мои джинсы, стянув их по ногам.
— Эй…
— Ты обожглась, дурочка! — цыкнул мужчина и поцеловал кожу на бедре немного ниже ожога.
— Спасибо. Я справлюсь сама. Не стоит беспокойства, — прошептала я.
Не могла сделать и шагу в сторону, потому что джинсы спущены до колен.
— Стоит. Ты стоишь гораздо большего, чем простое беспокойство! — резко ответил Демьян и подхватил меня под попку, усадив на стол.
Сдёрнул джинсы и прижался торсом, вклиниваясь между ног. Опёрся ладонями о стол позади меня, заставив отклониться назад.
— Демь…
— Ян, — перебил брат мужа. — Сейчас нет никого, кроме нас. Можешь не притворяться, что тебе всё равно.
Пауза. Понимающая усмешка.
— Мне надоело притворяться. Веришь? И делить тебя с Лёхой я тоже заебался.
— Ты пьян?
— Ни одного промилле в крови, но как будто бухой в стельку. Из-за тебя, заноза. До сих пор. Представь. Пьянки. Шлюхи. Другая страна. Слой за слоем…
Демьян переместил руку, обхватив меня за затылок, и приблизил к себе. Выдыхал прямо в губы, вглядываясь в мои глаза. Пронзительно и искренне.