Брат по мечу

Никто лучше Кеннета Хоутона не знал, насколько уродливой, дикой и подлой на самом деле была война. Каким ненасытным был ее аппетит, как отвратительно она пережевывала и раздавливала невинных, а также виновных. Как мало "славы" было в ее реальности. Действительно, именно это уродство и дикость в первую очередь заставили Хоутона надеть военную форму. Вера - возможно, наивная, но от этого не менее реальная - в то, что он может изменить ситуацию, защитить то, во что он верил, людей, которые не могли защитить себя. Вера в то, что действительно есть вещи, ради которых стоит умереть, как бы сильно человек ни хотел жить.

И будь честен, Кен, сказал он себе. Была причина, по которой ты выбрал Корпус. Немногие. Гордые. Морская пехота. Ты хотел быть частью этого. Быть известным не просто как солдат, но и как воин. Как человек, который решил взять на себя это обязательство, быть одним из лучших на службе тому, во что ты верил. Итак, ты действительно многим отличаешься от этого Базела, о котором говорит Венсит?

– Что ты можешь сказать мне о шансах, с которыми он сталкивается сейчас?
– сказал он вместо этого.
– По этому поводу у тебя есть какие-нибудь рекомендации получше, чем раньше?

– Полагаю, он начинает подозревать, что здесь происходит нечто большее, чем может показаться на первый взгляд, - ответил Венсит.
– Чего он, возможно, не осознавал, так это того, что ему противостоят по крайней мере два отдельных слуги Богов Тьмы. К настоящему времени, я уверен, он понял, что на самом деле он преследовал слуг Шарны, а это значит, что он ожидает убийц и демонов. Но он, вероятно, не понял, что рейдеры, которых он преследует, работают заодно с волшебниками, с которыми они вот-вот встретятся. Или, если уж на то пошло, что для Тьмы почти так же важно убить мага, которого захватили эти волшебники, как убить его и Уолшарно.

– Подожди минутку. "Маг"? Ты имеешь в виду другого волшебника?

– Нет, совсем не волшебника. Силы мага - это силы разума, и они приходят исключительно изнутри. Они совсем не похожи на искусство волшебства.

– Тогда что делает его таким чертовски важным?
– Хоутон знал, что его голос звучит раздраженно, и его это не особенно волновало.
– В любом случае, за сколькими людьми охотятся эти твои "Темные боги", Венсит? Я имею в виду, есть ли в Норфрессе кто-нибудь, кого нет в их списке "Нуждается в убийстве"?

– Не думаю, что кто-то мог бы винить тебя за то, что при данных обстоятельствах ты задался этим вопросом, - криво усмехнулся Венсит.
– Проблема в том, что начинает объединяться великое множество течений, планов и возможностей. Время пока еще не наступило, но обе стороны - Тьма и Свет - знают, что падение Контовара, каким бы катастрофическим оно ни было, на самом деле ничего не решило. В настоящее время это дает Тьме преимущество, но настоящая битва еще не закончена. Если уж на то пошло, она еще не полностью объявлена, и Боги Тьмы делают все возможное, чтобы устранить людей, наиболее важных для шансов Света на окончательную победу. Базел - один из таких людей. Это одна из причин, по которой я так стремлюсь сохранить ему жизнь. Имей в виду, у меня есть свои личные мотивы, особенно сейчас, но не они в первую очередь привлекли к нему мое внимание.

Волшебник покачал головой, затем фыркнул.

– На самом деле, своеобразным способом Базел действует в некотором роде как... фокусирующая линза. Ты можешь думать о нем почти как о каком-нибудь живом компасе или лозоходческой удочке. Тьма, похоже, не может прекратить попытки избавиться от него, несмотря на то, насколько... дорогостоящим продолжает оказываться этот процесс. И попутно их слуги продолжают добавлять в список других людей по мере того, как они осознают важность этих других для происходящих вокруг него будущих событий. Что, как правило, идентифицирует для меня тех же самых людей, если я еще не заметил их сам.

– Во всех историях о подобных вещах у нас на родине волшебники и боги могут видеть будущее, - сказал Хоутон.

– Это работает не совсем так.
– Венсит покачал головой.
– Увидеть будущее - во всяком случае, в каких-либо полезных деталях - почти невозможно даже для дикого волшебника. Большинство волшебников могут видеть прошлое, и существуют истории о волшебниках, которые действительно могли путешествовать в прошлое, хотя мне всегда казалось, что только сумасшедший или чрезвычайно отчаявшийся человек попытается это сделать. Это... сложно. Во-первых, никто не может путешествовать в свое собственное прошлое, в прошлое своей собственной вселенной. Он может путешествовать только в прошлое другой вселенной, и если он это сделает, то сможет там что-то изменить. Чаще всего совершенно непредсказуемым образом.

– Такого же рода проблемы применимы к видению будущего, если не совсем таким же образом, - продолжил волшебник, явно увлекаясь своей темой.
– Даже если ты сможешь это сделать, тогда ты похож на драконов. Вы не видите одного будущего; вы видите все возможные варианты будущего или, по крайней мере, столько из них, сколько способен увидеть смертный. Это одна из причин, по которой разговоры с драконами могут казаться такими... странными. Боги могут видеть все возможные варианты будущего, но даже они не могут заранее сказать, какое конкретное будущее произойдет в какой конкретной вселенной. И, просто чтобы сделать все еще более интересным, Боги Тьмы и Боги Света тратят довольно много своего времени, пытаясь запутать своих соответствующих противников относительно того, какое из различных будущих, которые они могут видеть, реализуется с наибольшей вероятностью.

– Так вот, талант волшебника-предсказателя работает не совсем так, и это одна из причин, по которой волшебники находят его таким увлекательным. Очевидно, способ, которым это работает, таков...

– Остановись, - жалобно сказал Хоутон.
– Ты заставляешь мой мозг болеть. Ты хочешь сказать, что никто на самом деле не знает, что произойдет, только то, что, по их мнению, произойдет с наибольшей вероятностью, верно?

– Более или менее, - согласился Венсит.
– Однако по мере того, как обитатели любой конкретной вселенной становятся все ближе и ближе к событию, возможности конкретного исхода, который они испытают в своей вселенной, начинают сужаться до вероятностей. Это тот момент, к которому стремятся предсказатели с обеих сторон, - момент, с которого они могут начать точно определять наиболее важных игроков.

– Как этот твой "маг", я полагаю, - сказал Хоутон, медленно кивая головой.
– Но если он так чертовски важен, и они уже наложили на него лапы, почему бы им просто не пойти дальше и не перерезать ему горло прямо сейчас?

– В основном, из-за высокомерия.
– Венсит пожал плечами.
– Вероятно, в этом также присутствует недоверие, и личный интерес, безусловно, является фактором. На самом деле, если честно, личный интерес, вероятно, даже более важный фактор, чем высокомерие. Я говорил тебе, что Боги Тьмы ладят друг с другом не намного лучше, чем с Богами Света. Никто из них не доверяет другим до конца, и все они - и их слуги - постоянно строят козни, чтобы убедиться, что они непреднамеренно не улучшат позиции одного из своих соперников больше, чем свои собственные.

– На данный момент, подозреваю, что карнэйдосцы в первую очередь требуют мага для изучения в качестве платы за сотрудничество с церковью Шарны. Они вообще не понимают магических сил - в Контоваре нет магов; они существуют только в Норфрессе - и Совет Семкирка, который состоит из магов, специально обязавшихся бороться с черным колдовством, является одним из их главных потенциальных камней преткновения. Так что, я уверен, они находят идею изучения Трейна - Трейна Элдарфро, мага, которого они захватили, - особенно забавной. В конце концов, почему бы не извлечь как можно больше дополнительной выгоды из устранения кого-то важного для будущего Базела? Я уверен, что они будут совершенно готовы просто пойти дальше и убить его, чтобы помешать ему спастись, но они действительно предпочли бы использовать его в качестве своего... образца. Если в противном случае он мог бы сыграть значительную роль в их поражении, тогда они получат особое мстительное удовольствие, уничтожив его - как можно болезненнее и медленнее - в ходе изучения того, как лучше всего сражаться со всеми магами.