Братский круг 2

Неясно, насколько помощь Анатолия Долбина оказалась важной, но очевидно, что закон, который пробил профессор Шумаков, а также прецедент 20-й больницы, сделали отечественных трансплантологов практически неуязвимыми. Закон вводил презумпцию согласия, по которой любой пациент со смертью мозга по умолчанию становился донором органов, а прецедент 20-й больницы надолго отбил у правоохранительных органов охоту начинать дела против трансплантологов.

Между тем в деле было много вопросов, которые так и остались без ответа. Например, Московский центр органного донорства (МКЦОД) поторапливал врачей в больницах, чтобы они признали пациентов безнадежными; что директор МКЦОД Марина Минина якобы даже доплачивала реаниматологам по 200 долларов за одного нового донора; и что, наряду с официальным листом ожидания донорских органов, существовал и неофициальный — для своих, куда попадали, среди прочих, иностранные граждане. И этих иностранных граждан оперировали в Москве под видом россиян, — вся это операция называлась «красить больного».

Минина до сих пор возглавляет МКЦОД. За эти годы она защитила кандидатскую и докторскую диссертации. Отзыв на докторскую диссертацию написал главный трансплантолог Минздрава Сергей Готье, и сегодня Минина сама входит в диссертационный совет НИИ трансплантации и искусственных органов, который возглавляет Готье.

В России немногие понимают, какой именно порядок изъятия органов действует в стране. Чтобы получить орган от посмертного донора, пациенту надо встать в лист ожидания. При этом высокая позиция в листе не означает, что шансов на операцию больше. Орган могут отдать пациенту, которому операция требуется срочно, или тому, у которого показатели совместимости выше (а значит, больше вероятность, что орган приживется.) Здесь открываются большие возможности для манипуляций.

В Москве распределением органов занимается Московский координационный центр органного донорства (МКЦОД) . Ни один орган не может быть изъят без его участия, или отдан на пересадку без его участия. Приказ Департамента здравоохранения Москвы определяет, что МКЦОД и организует, и сам контролирует процедуру распределения.

Глава 8

Ниточка была слишком тонкая, чтобы вытащить этих преступников на следствие. Отстреливаясь, они уходили в развалины. Взять их не удалось. у нас остался ребенок, но никаких данных откуда и куда этого ребенка переправляли у нас не было. Я ни разу не детский врач и на блокпост никого кто бы разбирался в детской медицине не было. Поэтому и сообщили в штаб о случившемся и запросили детского врача.

Машина с врачом пришла через час. С врачом прибыло два спецназовца для охраны. Машиной для транспортировки оказалась машина «скорой помощи». Врач осмотрел ребенка и заявил, что ребенка необходимо срочно доставить в детскую больницу в Назрань. И ребенка бы увезли. Только мне пришло в голову осмотреть кабину этого автомобиля «Скорой помощи» и там совершенно случайно — вся кабина вычищена, но чистили наспех и пропустили участок под сиденьем пассажира. Вот там я провел ладонью и обнаружил еще не засохшую кровь.

Охрана этого детского врача /молодой женщины/состояла из двух парней в камуфляже и с новыми автоматами и обвешанными со всех сторон снаряжением. Так, собственно, никто и не ходил в Грозном. подозрительно всё это было.

Первое — врач прибыл через один час, такого не могло быть. Просто не могло быть.

Второе — лужа крови под сиденьем в кабине автомобиля «скорой помощи».

Третье — обмундирование и снаряжение у прибывших было совсем новым и необмятым. Снаряжения было слишком много.

Все эти факторы были косвенные и я просто решил спровоцировать прибывших. Если наши, то ничего не будет — если нет, то они дернуться.

Подхожу к машине «Скорой помощи», автомат на боевом взводе и командую склонившемся над ребенком врачу и двоим в камуфляже — руки вверх. Попались гады.

Я ожидал реакции но не такой молниеносной. Меня сбили ногой из положения склонившись вперед. Удар ногой назад. Сбили, но я успел выстрелить и затем просто стрелял очередями. Приехавшие пытались акробатическими прыжками уйти из-под обстрела, но не удалось. Не миновать мне ареста и суда, да трупы настоящих врача и водителя «скорой помощи» нашли в развалинах дома неподалёку.

После этого меня выпустили из-под ареста и вернули оружие.

Но в любом случае надо было искать тех людей у кого забрали ребенка. Это место и эти люди должны быть где-то рядом. Идти со мной никто не захотел. Поэтому пошел один и стал искать по подвалам. Нашел практически сразу. В подвале были трупы нескольких человек. Судя по всему, местные жители. Женщина только родила и поэтому не стали эвакуироваться. Как я понял, что это те, кто мне нужен. У женщины было молоко в грудях. Она кормила грудью. На рубашке были следы молока. Свидетельство о рождении отсутствовало. В Грозном уже давно отсутствовала нормальная власть. Документов никому не выдавали. Расстояние между блокпостом и местом расстрела семьи было примерно восемьсот метров. Но эти бандиты ничего не опасались у них были отличные документы.

След нашли в машине «Скорой помощи». В кабине автомобиля обнаружили путевой лист из которого следовало, что ребенка должны были отвезти во Владикавказ и была указана организация куда доставить ребенка. Но не успели. Пока готовили документы на проведение обыска, пока собирали группу и искали следователя — представители международной благотворительной организации уже успели покинуть помещение и город. Никого не смогли задержать.

Нам на блоке тоже прилетело. Боевики нас не трогали. Обойти блокпост не представляло труда. Поэтому нас никто не тревожил. Только после того как на блоке убили боевиков приехавших за украденным ребенком начались движения вокруг.

Ночью кто-то шарил вокруг блокпоста. Когда рассвело я пошел посмотреть. Множество следов вокруг показывали два района сосредоточения и направление атаки с двух сторон на блокпост. Я не самый умелый следопыт, но тут бы и слепой увидел. Судя по всему — кто-то военный на всю голову проводил учения по атаке на наш блокпост. У меня в запасе было пара мин — выменял у саперов на водку. Парни хотели снять стресс, а мне нужны были мины. Вот и поменяли на водку.

Ставить мины я не умел, поэтому пошел в расположение инженерной разведки и поставил пару бутылок спиртного. Они же скрытно вечером установили МОНки перекрывающие направление этих двух атак. Этой же ночью нас атаковали. Попытались атаковать. Вышли на позицию и пошли в атаку и были уничтожены взрывами мин.

Наверное, все читатели знают, что такое МОНка. Но для порядка расскажу, что это такое — МОН-50 — противопехотная осколочная мина направленного поражения. Предназначена для поражения живой силы противника, в том числе в грузовом и легковом транспорте. Разработана в 1960-х — 1970-х годах. Мина взрывается от электродетонатора в управляемом варианте или от запала при установке на взрыватель МВЭ-72 (МВЭ-НС), или взрыватель серии МУВ. Взрывом заряда элементы направляются в сторону выпуклой части мины. Подавляющее количество поражающих элементов разлетаются в зоне с горизонтальным углом 54°. Мина может устанавливаться в управляемом варианте, с электродетонатором ЭДП-р (ЕДП), запалом МД-5М с накольным механизмом НМ-71 или в неуправляемом варианте с взрывателем МВЭ-72 (МВЭ-НС), или взрывателем серии МУВ. Мина может устанавливаться на грунт (в снег) на ножках или крепиться на местных предметах с помощью струбцины. В качестве поражающих элементов могут использоваться цилиндрические осколки либо шарики.

Утром мы собрали трупы и осмотрели следы волочения, были раненные и много. Так как не забрали трупы, видимо сил и средств хватило только собрать раненных и оружие.

Атака была сорвана, но мстительность боевиков была известна. Если не удалось таким способом нас уничтожить, значит будут искать другой вариант.

Самый вероятный — это подрыв автомобиля, начиненного взрывчаткой на КПП. Призывать усилить бдительность было бесполезной тратой времени. Сотрудники дежурившие на КПП уже приспособились к обстановке и стали жить в удобном для них режиме. Опять работало правило — кому война, кому мать родна. Проезд через КПП просто стал платным.