Братство идущих к Луне

– Лин, сходи за водкой, – попросил Пятый.

– Ещё чего, – сердито сказала Эри.

– Сходи, сходи, – поддержал неожиданно Ит.

– Вы с ума свихнулись? Мы работаем, какая водка? – возмутилась Эри.

– Мы после работы. Нас тут пятеро, и поллитра на всех – это будут слёзы. Мы были там сегодня, – Ит встал с дивана, прошелся по комнате. – Видели Яра. И то место. Яр туда сегодня приходил. Выпить по рюмке и помянуть – это нормально. Напиваться никто не собирается.

– Тогда ладно, – согласилась Берта. – Добьем этот фрагмент, с аппаратурой разберемся, и помянем.

– Именно это я и хотел предложить, – Пятый кивнул. – Бертик, дай мне, пожалуйста, тот блок считок.

– Только не ты, – твердо произнес Ит. – И не Лин. Вы и так оба поехавшие, куда вам, вы чего?! Мне потом Рэд с Сабом голову оторвут, если это сейчас позволю!

– А мы не скажем, что это ты позволил, – отозвался Лин из прихожей. – Мы скажем, что это мы сами.

– Ит, ты в такой ситуации не был, – заметил Пятый. – То, что происходит здесь, ближе по уровню воздействия к нам, чем к вам.

– Воздействия на что? – тут же уточнила Берта.

– На психику, в первую очередь, – Пятый задумался. – И Лин, и я были за тем же порогом, за которым оказался в этой ситуации Яр. Я уже вижу тождество, и, поверь, если я возьму пару его считок из того периода, я пойму больше, чем ты.

– Спорно, – тут же возразил Ит. – Мы тоже оказывались в подобных ситуациях. И не раз…

– О, нет, – Пятый невесело усмехнулся. – Вы в этих ситуациях уже знали, кто вы такие. Поверь, это немало. Мы – не знали ничего, равно как не знает по сей день Яр. Это иной уровень восприятия. Не лучше и не хуже, но парадигма другая. Твоё знание определяло тебя, наше незнание – определяло нас, и продолжает определять Яра в данный момент. Поэтому сейчас Лин сходит за водкой и едой, а потом мы возьмем по считке, и откроем.

– Угу, а я пока укладку достану, – добавил Скрипач. – Потому что догадываюсь, как вас расколбасит после этих считок. И не спорь со мной!

– Да я и не собирался, – пожал плечами Пятый. – Расколбасит, конечно. Но мы потом водки выпьем, и…

– Делайте, что хотите, – Берта отвернулась. – Но сперва аппаратура. Считки потом. Ит, там два кофра в прихожей, принеси, будь любезен.

– Хорошо, что кофры не идут в комплекте с гением в этот раз, – заметил Ит. Сходил в прихожую, принес и положил на стол два небольших кофра. Открыл. – Ага. Практически по старой схеме. Дирижер, и по сорок датчиков на спираль. Маленькая, сейчас лето, поэтому давайте вместе завтра прокатимся. Вы с Эри на дирижере посидите, а мы схемки будем разбрасывать. Ага?

– Ага, – согласно кивнула Берта. – Вынимай, давай смотреть.

И дирижер, и датчики к творчеству, по словам Берты, не располагали, потому что снимать могли только основные параметры частотных характеристик предполагаемых порталов, характерных для миров Сонма. Берта пожала плечами – в подобных экспериментах она смысла не видела, но раз гений решил, что надо, то почему бы и не сделать. Время, конечно, жалко, говорила она, мы сто процентов ничего нового тут не найдем, к тому же аппаратная база, которую нам прислали, ничего действительно нового найти не способна в принципе. Хорошо, мы подтвердим ту же активность, что и в других подобных мирах, соглашался Ит, но чем чёрт не шутит, может быть, увидим что-то интересное. Провесим два портала, на Котельнической, и на Балаклавке, этого будет довольно. Да, этого будет довольно, согласилась Берта, но гений лукавит, поэтому запрошу-ка я, пожалуй, сейчас его прежние сводки по этим порталам, потому что они стопроцентно тут уже всё не раз снимали, а мы, кажется, идём ничем иным, как контрольной группой.

С датчиками и дневниками провозились в результате полтора часа, за это время Лин успел сходить в магазин, вдвоем со Скрипачом они нажарили картошки, и потушили целую кастрюльку куриных ножек, и лишь после этого Берта позволила, наконец, вынуть нужный гель-блок со считками.

– Только давайте что-то покороче, – попросила она. – Вот эту, например, и эту.

– Малыш, это миксы, – Ит вывел визуал с сопроводиловкой. – Четыре минуты… ага… видишь, это два фрагмента. А вот эта… три, последний совсем короткий, там секунды. Их перемонтировали, и совсем не факт, что это может быть действительно…

– Погоди, – попросил Пятый. Подсел ближе к Иту. – Первую возьму я, вторую рыжий. Ты тогда меня отслеживай, а Скрипач Лина. Ну, чтобы быстрее с этим закончить. Договорились?

– Договорились. Только налобник возьму, – Ит встал. – Транслировать вы это дело, я так понимаю, не хотите.

– Ещё не хватало, – Лин поморщился. – Ну, ты сказал.

– Можно и транслировать, – пожала плечами Эри. – Мы с Бертой не сахарные. Переживем.

– Вы именно что сахарные, и не надо ничего переживать, – твёрдо ответил Пятый, садясь в кресло. – Так, всё. Поехали. Раньше сядем, раньше выйдем.

***

Вход в первую локацию считки. Больничный коридор, стеклянные, закрашенные белой краской до высоты человеческого роста, двери, надпись красным на плексигласовом коробе где-то наверху. Утро.

***

– …господи… как? Когда?..

– В три часа, не могли позвонить вам, простите. Ночью. Ну, так бывает часто, что ночью, – голос врача звучал одновременно виновато и агрессивно. Странная смесь, он словно бы себе сейчас доказывал свою же правоту – в которую на самом деле не верил. – Ничего мы не могли сделать. Острый сепсис, шок, развился буквально за четыре часа. Мы оказывали помощь в том объеме, в котором могли, но мы не боги, как вы понимаете…

Голос врача доносился до Яра, как сквозь вату, он понимал произносимые врачом слова, но в предложения, связные и осмысленные, они никак не складывались, распадались на какие-то отдельные бессвязные звуки. В ожоговом, как всегда, ужасно пахло, но к запаху Яр привык, и, пусть и с трудом, но к нему притерпелся. И вдруг понял, что всё, этот запах, который он слышал и едва выносил – он больше не почувствует. Потому что это, о ужас, был запах жизни. А теперь…

– Но мы же вчера с ним разговаривали, – произнес он, наконец, с трудом пересилив ступор, который наваливался на него, как каменная глыба. – Он же вчера был…

– Так иногда случается, – врач вздохнул. – Примите мои соболезнования.

– Но вчера…

– Молодой человек, я уже сказал всё, – из голоса врача пропадает та тень сочувствия, которую он пытался изобразить минутой раньше. – Острый сепсис, вы понимаете? Он долго боролся, сил не хватило. И ещё, знает, – он понизил голос, и придвинулся ближе к собеседнице. – Может, оно и к лучшему. Если бы он выжил, он стал был глубоким инвалидом, не факт, что сам бы смог ходить. Он же приемный вам сын, верно?

Женщина медленно кивнула.

– Вот, – врач приободрился. – Вы смогли бы на своих плечах тянуть такого инвалида? Как бы он себя обслуживал без двух рук, а? Сами подумайте. Лучше уйти вот так, чем потом всю жизнь страдать.

– Я бы его обслуживал, – говорит Яр. – Мама, я бы всё делал, ты же знаешь. Я…

– Яр, помолчи, – просит она. – Мне не меньше больно, чем тебе, но ты тоже подумай. Просто подумай. Ян мучился, понимаешь? Очень мучился. Ему теперь уже не больно. Пойдем, мальчик. Пойдем. Я тебя вниз отведу, и мне надо будет тут еще поговорить.