Братва

– Не глупи! Нам эти понты голливудские без надобности. Горящую машину быстро обнаружат. А так, глядишь, она лишний часик без свидетелей простоит. И мы успеем вернуться в город без хипиша.

Цыпа не отвечал, с непонятным живым интересом рассматривая автомат.

– Глянь, Монах! Он ведь все-таки успел выстрелить! Боек-то не оттянут! Все понял! – Цыпа передернул затвором и нам под ноги вылетел патрон, бывший в стволе. Я поднял его и увидел на капсуле аккуратную вмятину от бойка.

– Да. Успел, – пришлось согласиться. – Но вышла осечка. Негодный патрон. А передернуть времени у него уже не было...

– Подари его мне. Вместо талисмана таскать буду! – серьезно сказал Цыпа и неожиданно расхохотался. – Да здравствует Русь лапотная! В ней еще так много замечательного брака выпускается!

Когда развернули «мерс» и погнали назад в Екатеринбург, я произвел ревизию бумажника неудачливого убийцы.

Никаких документов, естественно, не обнаружил. Но в нем были моя фотография и тысяча долларов, – должно быть, аванс за устройство безвременной отправки моего бренного тела на кладбище. Дешево же кто-то оценил Монаха! Но скупой платит дважды. Если бы он не пожадничал на истинных профессионалов, лежать мне нынче в морге на холодном мраморном столе. Киллеры-профи спокойно расстреливают «объекты» и на улицах, и в ресторанах, нисколько не смущаясь обилием свидетелей...

Будь благословенна, жадность людская! Ты снова спасла мне жизнь!

Затормозив у подъезда, Цыпа мрачно нахмурился:

– Может, тебе временно на дно лечь? Пока не выясним, кто ведет охоту...

– Согласен. Но мы имеем время. Заказчик ведь не знает о провале акции. Да и встреча вечером у меня намечена. Как разделаюсь с делами – звякну.

Заперев стальную дверь на все замки и накинув цепочку, устроился в гостиной у камин-бара с намерением пораскинуть мозгами.

Необходимо решить простенький с виду вопрос: кому я заслоняю солнце? Кому так невтерпеж полюбоваться моим портретом на могильном памятнике?

Банды Хромого и Бати? Сомнительно. Практически перестали существовать. Большинство их членов «загорают» в зонах, имея на ушах от восьми до пятнадцати лет, а наиболее активные навсегда успокоились под двухметровым слоем земли-матушки. Да и явно ненаучная это фантастика, чтоб они вдруг вкурили мою роль в их междуусобице...

Кто-то из своих? Вряд ли. Все доходы напрямую завязаны на мне, и, ликвидируя меня, человек сразу лишается собственной кормушки. Если попросту – без Монаха «монастырь» закроется.

Может быть, кто-то из девочек Цыпы хочет поменять покровителя? Правдоподобно... Но тогда бы отстреливали именно Цыпу. А в бумажнике убийцы имелось только мое фото.

Опер Инин? Наверняка его голубая мечта спрыгнуть с крючка. А это возможно лишь тогда, когда мои ноги обуются в белые тапочки... Но не стыкуется – организовать покушение и одновременно дать наколку на исполнителей?.. Слишком мудрено.

С детства не люблю всяческие ребусы, кроссворды и головоломки. Сейчас убедился, что отношение к ним с годами ни капли не изменилось. А вот капелька выдержанного коньяка сейчас будет кстати.

Открыв засветившийся бар, наполнил рюмку солнечной виноградной влагой и тут услышал звон колокольчика из прихожей.

Решив больше зря не рисковать, приложил к глазку тапочку. Если с той стороны намерены стрелять, то это единственная уязвимая точка стальной двери. Тишина. Возвратив тапочку на ее законное место на ноге, посмотрел в глазок и открыл дверь.

Майор Инин, как всегда, был в штатском. Уж год на моем содержании, а все в своих выцветших джинсах и замшевой куртке рассекает. Конспиратор задрипанный!

– Я вовремя, как погляжу! – довольно хохотнул опер, узрев открытый бар. – От коньячка не откажусь. Согреться надо. Погодка-то сыроватая, как бы не зачихать.

– Ты и в сорокаградусную жару всегда готов согреваться, – усмехнулся я, ставя на столик вторую рюмку.

– А это для симметрии, чтоб и внутри и снаружи одинаковые градусы были! – нашелся майор, устраивая свое грузное тело напротив меня в кресле.

– Ты, понятно, за месячным довольствием нарисовался? – Я положил перед ним загодя приготовленную пачку долларов. – Как в аптеке, но пересчитай.

– Не опошляй нашей дружбы! – неискренне обиделся опер, проворно пряча валюту во внутренний карман. – Я по делу.

На столе появилось несколько машинописных листков, скрепленных булавкой.

– Оперативная сводка по городу. Между прочим, там и «волжанка» та фигурирует. Вчера от ЦУМа угнали. Правда, прокололся я с ней...

– Неужели?

– Ведь, насколько понимаю, ты к ней никакого отношения не имеешь? – Майор любовно грел, по своей привычке, рюмку в руках. – Час назад она обнаружена... С двумя трупами.

– Дорожное происшествие? – невинно поинтересовался я, нарезая лимон на дольки.

– Если бы! – Опер искоса наблюдал за мной замороженными глазами-омутами. – Какой-то виртуоз чудненько попрактиковался в стрельбе по движущейся мишени. Мастер, надо признать! Два десятка кучных дырок проделал.

– В стрелковых обществах пошукай. Глядишь, и нащупаешь этого снайпера.

– Сильно сомневаюсь! – Майор потерял ко мне интерес и уставился на свою рюмку. – Да и не из винта палили, а, судя по количеству пробоин, из «АПСа». Ну, давай помянем бедолаг!

– Давай, – легко согласился я. – Пусть земля им будет пухом!

– Аминь! – Инин выцедил коньяк и пожевал дольку лимона. – Кстати, это дело мне подбросили, дьявол его забери! Чую, опять дохлая «висячка»! По новой меня на каждой оперативке шпынять станут – по городу, свободно разгуливает убийца со «стечкиным» в кармане!

– Не плачь раньше времени, майор. Может быть, смогу и с этим дельцем помочь...

– Неужто напишешь явку с повинной? – быстро вскинул острый насмешливый взгляд опер. – Вот это я понимаю – дружба! Благодетель ты мой!

– Не смешной у тебя юмор! – Я снова наполнил рюмки. – Придумаю что-нибудь...

– Ты уж постарайся, Монах, войди в положение. На этот раз я просто обязан найти убийцу... живого или мертвого!.. Иначе шкуру с меня на барабан пустят.

– Понял тебя... – Я ободряюще поднял рюмку и улыбнулся. – Заметано!

Разделавшись с «Наполеоном», стали прощаться.

– Так я могу твердо надеяться – живого или мертвого... – протянул лопатообразную ладонь майор.

– Ладушки. На последнее смело рассчитывай, – ответил я, ставя точку в договоре сильным мужским рукопожатием.