Братва

На первом этаже, заранее зная результат, а вернее, его полное отсутствие, позвонил в Ольгину дверь и, чертыхнувшись, направился к мирно дремавшему с погашенными фарами «мерсу». Даже это холодное бездушное железо сейчас казалось мне более человечным, чем все гомо сапиенс вместе взятые.

На следующий день Цыпа прибыл ко мне на квартиру в такую рань, что я чуть было не удивился, но вовремя вспомнил о терзающих его заботах, связанных с сожительницей-бухгалтершей.

– Располагайся, братишка. Выпить не предлагаю – уважаю твои железные принципы.

– Прости, Евген, что с постели поднял, – глянул на мою фланелевую пижаму, буркнул соратник. – Но уже одиннадцать, и я думал...

– Пустяки. С чем пришел?

– Да я насчет Ленки. Можно начать готовить налет на ее банк?

– Не гони лошадей! О Валере Верховцеве что-нибудь разузнал?

– Только координаты его однокомнатной фатеры, да еще что брательник в Астрахани живет. Андреем зовут.

– И то хлеб. Так вот. Я прошевелил ситуацию. Пусть твоя Елена умыкнет из хранилища еще пачку стотысячных.

– Но тогда недостача будет уже двести миллионов! – негодующе воскликнул Цыпа и даже покраснел с чего-то. – Это некрасиво, Монах. Ей же потом не рассчитаться.

– Ты еще скажи мне, что нельзя строить свое благополучие на несчастье других, – насмешливо предложил я. – Но не переживай. Ты не так все понял. Уйдет твоя дорогая бухгалтерша от ответственности, гарантия! Просто мой план акции прикрытия требует капиталовложений. Частично – для ее успешности, частично – в качестве скромного гонорара за мои умственные старания. Просекаешь?

– Если ты уверен, что все будет в елочку, то, конечно... – с сомнением промолвил телохранитель, стараясь по моим честным глазам прочесть план спасения своей пассии. – А детали не раскроешь?

– Будет день – будет пища! Когда принесешь сто «лимонов», тогда сразу и претворим идею в жизнь. Чего раньше времени базарить? Примета плохая. Или ты мне не веришь?

– Ясно, верю. – Цыпа отвел взгляд и мрачно насупился, задумавшись о чем-то.

– Ладно, – облегченно вздохнул он, придя к каким-то утешительным выводам. – Принесет Ленка пачку. Уболтаю. Накрайняк, коли твой план не выгорит, своими бабками недостачу погашу.

– Вот речь не мальчика, но мужа! – изрек я вычитанную где-то умную цитату. – Не хипишуй. Все будет путем. Ты же меня знаешь.

– В том-то и дело... – странно ответил Цыпа и поднялся с кресла. – Ну, я побежал. Надо смену послать ребятам, которые за шатуновской братвой пасут.

– Ладушки. Можешь «мерс» взять. До вечера он мне все одно не понадобится.

Так как две кавалерийские атаки на квартиру желанной театралки оказались неэффективными, сегодня я решил идти другим путем.

Отыскал в справочнике телефонный номер акционерного общества «Гармония» и, представившись двоюродным братом Ольги, попросил ее к телефону. Приятный женский голос секретарши сообщил мне, что Ольга вместе с шефом уже неделю в Москве по делам, но сегодня она возвращается в Екатеринбург.

На этот раз я подготовился всесторонне. Кроме букета чудно пахнущих роз, прихватил также торт-мороженое. А на случай бдения на скамейке – плоскую серебряную фляжку с коньяком.

В восемь вечера, как и в прошлые два дня, нарисовался у Олиной двери. Если пословица не врет и «Бог любит троицу» на самом деле, то сегодня мне должно повезти и «сим-сим» наконец-то откроется.

Так и вышло. За те девять месяцев что мы не виделись, страстная любительница оперетт ни капельки не постарела. А искреннее удивление во взгляде вообще сделало ее похожей на девчонку-школьницу.

– Женя?..

– Гарантия, – сунув в руки ошеломленной Оле букет алых цветов, я без лишних слов прошел в комнату.

– По всей видимости, ты меня в прошлый раз не до конца понял, – сухо заметила хозяюшка, входя следом за мной.

– Ошибаетесь, сударыня! Я все схватываю на лету, с полуслова, – за улыбкой попытался спрятать сильное разочарование. – А пришел потому, что знаю, как легко-непредсказуемо меняется настроение очаровательных женщин. Но, кажется, я промахнулся на этот раз. В любом случае, розы сейчас остро нуждаются в живительной влаге, а на наши сложные отношения им глубоко наплевать. Не будь жестокой к невинным созданиям. Поставь в вазу.

Хмыкнув, Оля унесла букет на кухню. «Если она выбросит цветы в мусорное ведро, то, верняк, мне уже ничего здесь не обломится», – подумал я, закуривая.

Но опасения оказались совершенно напрасными. Хозяйка вернулась в комнату с хрустальной вазой, в которой благодарно рдели, оживая, нежные представители флоры.

Установив роскошно-торжественную вазу в середину стола, Оля неласково покосилась на коробку тортика и плоскую фляжку, которую я выудил из кармана.

– Тебе что, больше выпить негде?

– Не опошляй чистых порывов моей души, – строго заметил я. – Просто мне немного грустно что-то, вот я и решил для прививки оптимизма пообщаться со славной знакомой девушкой. Какой тут криминал? А суровость плохо идет к твоему милому личику. Вместо глупых разборок неси-ка лучше тарелку и пару рюмок.

Оля явно хотела сказать что-то резкое, но, передумав и вздохнув, снова отправилась на кухню.

– Только давай сразу договоримся, Женя, – принеся все необходимое и присев за столом напротив меня, сказала хозяйка. – В память о нашей давней встрече просто посидим по-товарищески, и ты уйдешь, не делая никаких поползновений...

– Заметано! Как цынканешь, сразу рву когти, без базара. Гадом буду, – поймав удивленный взгляд собеседницы, поспешил пояснить: – Я ведь детективы пишу. Иногда слишком уж вхожу в образ бандита и сыплю жаргоном напропалую. Я лишь хотел сказать: дай только знак, и я мигом улетучусь, как паинька. Клянусь.

После второй рюмки французской амброзии Олино личико разгладилось, глаза потеплели и засветились. Как я и рассчитывал. Если бы догадался добавить в коньяк децал лауданума, то молодая хозяйка сама бы уже силой волокла меня в постельку. Обычное дело – задним умом мы все...

– Ты не находишь, что коньяк значительно круче настроение поднимает, чем все твои любимые болгарские вина? – полюбопытствовал я, вкрадчивыми бархатными интонациями стараясь пробудить нежные струнки в душе театралки.

Но на сей раз мой баритон не вызвал ожидаемого отклика. Должно быть, тональность была не той кондиции из-за легкой простуды, полученной вследствие идиотских вечерних сидений на скамейке.

– Хороший напиток, – равнодушно согласилась Оля, многозначительно поглядывая на настенные электронные часы. – Но слишком дорогой, не по карману секретарю-референту.