Братья
Шрифт:
— Иди, отдохни, я сам здесь всё уберу — сказал я, подставляя её руку под холодную воду.
— Том… — она так и не договорила.
— Дженни, я сказал, я сам справлюсь. Тебе нужно отдохнуть — настаивал я.
Она сдалась. Почти беззвучно прошептав «спасибо», Дженни ушла в спальню. Ну, а я остался один в разгромленной кухне и пытался навести порядок. Одновременно я пытался навести ясность и чистоту в своих мыслях. Ни о чём не хотелось думать. Усталость вовсю давала о себе знать. Ещё чуть-чуть и я рухну прямо под этими завалами. Тело ныло после драки с Биллом, кожа неприятно жгла там, где были свежие ссадины. Нельзя раскисать. Нужно многое сделать. Сейчас Дженни, как никогда необходима моя помощь и поддержка. А о себе я могу подумать позже.
Почти всю ночь я наводил порядок в кухне и устранял погром, стирая, словно ластиком все следы действий Билла. Мысли по кругу против воли крутились в голове, я думал
Утром я позвонил родителям и рассказал им о произошедшем. Они тут же приехали и все вместе мы отправились в участок, где держали Билла. Почти всю дорогу родители отчитывали меня как пятилетнего ребёнка за то, что я не рассказал им о странностях Билла раньше. Досталось даже Дженни. Мы сидели в машине, опустив головы и не смея перечить. Надо было раньше им всё рассказать. Я проявил полную безответственность. Целиком и полностью моя вина. Чуть позже родители успокоились. И остаток пути мы ехали молча. Каждый обдумывал что-то своё. В участке родители внесли залог, чтобы Билла отпустили. Однако их дальнейшее решение выбило меня из колеи. Мои родители решили отправить Билла в реабилитационную клинику. Словно он какой-то душевнобольной. Даже Дженни подержала их решение. Лично я считал, что моему брату будет намного лучше дома. Но они продолжали настаивать на своём. Якобы ему в этой клинике окажут необходимую помощь. Ну да, конечно, он же псих и ему просто жизненно важны психотерапевты, которые промоют ему мозги. Ага, как же. Так или иначе, меня отодвинули в сторону. Билла отвезли в одну из лучших реабилитационных клиник. Мне так и не удалось увидеться с братом. Я лишь мельком взглянул на него, когда он выходил из полицейского участка. Затем родители увезли Билла, а я поехал к Кэри. Мне хотелось с кем-нибудь поговорить, выговориться. Держать всё в себе больше не было сил. С Дженни я не мог поговорить т.к. ей самой была нужна поддержка. Друзей не хотелось грузить своими проблемами. Ну, а Кэри была немного в курсе всей ситуации, и я знал, что если расскажу ей всю правду, она не станет осуждать или в чём-то обвинять меня. Она выслушает и поддержит. Поэтому позвонив и предупредив её, я незамедлительно направился к ней. Девушка действительно встретила меня очень гостеприимно. Мы расположились на кухне, она приготовила ароматный кофе, то, что мне сейчас так нужно. Кэри не засыпала меня вопросами, не смотрела в упор, как на экспоната. Она терпеливо ждала, когда я сам начну рассказывать, когда я буду готов к этому. Но я не мог подобрать слов, мысли разбегались, я не знал с чего начать. А затем, меня будто прорвало. Я начал рассказывать, не останавливаясь и не прерываясь. Я рассказывал о том, как познакомился с Дженни, о своих чувствах к ней, о том, как душил их в себе, когда узнал об её отношениях с моим братом. Рассказал, как сидел в тюрьме, о событиях произошедших после. О том, как мы сближались с Дженни, думая, что Билл погиб, обо всех событиях, которые произошли после, когда вернулся Билл. Я изливал свою душу, выворачивая её наизнанку. Прежде никогда так не делал, предпочитая всё копить в себе. Но сейчас я чувствовал, что внутри меня за столько лет просто больше нет места. И если я не поделюсь с кем-нибудь, если не освобожу место, то не смогу жить дальше. Моя душа была похожа на переполнившуюся флешку, которую было необходимо отформатировать, чтобы она и дальше могла работать. Теперь, вытащив всё наружу, очистив место, я почувствовал облегчение и опустошение. Чувство двоякости, эмоционально мне полегчало, но требовалось заполнить чем-нибудь освободившееся место, чтобы не ощущать пустоты.
Кэри внимательно меня слушала, это был неподдельный интерес, ей правда было искренне интересно. Она не перебивала и не лезла с дополнительными расспросами. В её глазах чётко отражалось понимание, сочувствие и забота. Когда я закончил свой рассказ и замолчал, Кэри осторожно положила свою ладонь на мою руку.
— Я… — сделала короткую паузу — никогда бы не подумала, что ты через столько всего прошёл. Во многом я понимаю тебя. И я даже могу оправдать некоторые твои поступки. Также я теперь понимаю, что связывает тебя и Дженни — она отвела взгляд ненадолго. — Думаю, ты правильно сделал, что поделился со мной своими чувствами, чем-то сокровенным. Да, мы с тобой мало знакомы и, возможно, ты пришёл ко мне от отчаяния, но
ты и правда, можешь мне доверять. Я очень хочу помочь тебе, хочу стать твоим другом — Кэри улыбнулась.— Спасибо. Ты удивительная.
— А ты не знал? — она всё ещё улыбалась, однако через минуту снова стала серьёзной — Знаешь, по поводу твоего брата, я как человек непосредственно связанный с медициной, могу с полной уверенностью сказать, что ему в клинике окажут квалифицированную помощь. В таких клиниках работают лучшие психологи, психотерапевты и врачи. Биллу там будет лучше. Можешь не сомневаться в этом — её голос выражал искреннее участие и заботу.
Её слова подействовали на меня успокаивающе. Мне уже не казалась идея родителей поместить Билла в клинику такой ужасной. Я начал рассуждать логически, во многом благодаря Кэри. Если исходить из того, что она сказала про клинику, то Биллу там на самом деле будет лучше. Моему брату окажут именно ту помощь, в которой он нуждается. И всё снова встанет на свои места. Да, для моего брата эта клиника пойдёт только на пользу.
— Видимо, быть врачом твоё призвание. Ты буквально исцеляешь меня — легкая полуулыбка на моём лице.
— Ну, тогда на правах твоего лечащего врача, я прописываю тебе вкусный, сытный завтрак. Потому что я на сто процентов уверенна, что ты со вчерашнего вечера ничего не ел — фразу она договорила, уже возившись около плиты.
Спорить бесполезно. Да и смысл? Она права. И пока Кэри готовила завтрак для меня, я был погружён глубоко в свои мысли. В этой жизни я сделал достаточно ошибок. Хватит наступать на одни и те же грабли. Пора извлекать уроки из прошлого, из прошлых ошибок. Необходимо окончательно разобраться в себе и своих чувствах. Но что важнее всего мне нужно поговорить с Дженни и поставить в конце да концов эту жирную точку.
Позавтракав под весёлый смех Кэри, который заражал своей радостью и позитивом, я принял решение поехать к Дженни и поговорить с ней. Возможно, если бы я дал время улечься недавним событиям, то всё сложилось бы по-другому. Тем не менее, я предпочёл решить всё сразу. Наверное, к лучшему, что всё сложилось именно так. Подгоняемый нетерпением, волнением и собственными эмоциями, я вошёл в дом. Дженни находилась в гостиной, детей не было. Они гостили у моих родителей. Сама Дженни сидела на диване, уставившись в телефон. Увидев меня, она отложила его и вздохнула.
— Как ты? — я решил сначала всё-таки разузнать о её состоянии.
— Не знаю — она пожала плечами.
— Слушай, знаю сейчас не самое лучшее время, но нам надо поговорить — неловко сел рядом, боясь взглянуть в её глаза.
— Том, — она снова тяжело вздохнула — о чём ты хочешь поговорить?
Вот оно. Тот самый вопрос, та самая черта. Сейчас я либо подведу границу, либо расширю ограничительную линию. Третьего не дано.
— О нас — на выдохе произнёс я.
Дженни молчала, отвернувшись и смотря в стену. Я понимаю, такие вопросы не решаются на больную голову. У неё сейчас и без меня проблем хватает. Однако нам нужно выяснить всё раз и навсегда. Именно сейчас.
— Дженни, ты знаешь, что ты мне нравишься. Давно нравишься. И я понимаю, что это неправильно, я не должен этого чувствовать, но это так.
— Послушай, - она, наконец, повернулась и, посмотрев на меня, заговорила — я не знаю, я — она запиналась, выламывая себе пальцы – да, ты мне тоже нравишься. Но между нами ничего не может быть. Том, я замужем за твоим братом. Я люблю его.
Ну, что-то подобное я и ожидал услышать. Да и я не надеялся на что-то другое. Теперь я должен собрать всю свою силу воли и перебороть чувства к Дженни.
— Может нам стоит опять прекратить общение? — тихо сказала Дженни.
— Я не думаю, что нам это поможет — так же тихо признался я. А затем более твёрдо и громче сказал — Дженни, почему бы нам не остаться друзьями? У нас ведь это хорошо получалось — прозвучало как-то глупо. — Я бы не хотел терять такого друга, как ты.
— Ну, — начала неуверенно Дженни — наверное, ты прав.
Уже второй раз за этот день я испытал чувство облегчения. Как будто после тяжёлого дня наконец-то оказываешься дома. Все заботы и проблемы отходят на второй план, уступая место уюту и комфорту.
Спустя пару минут напряжённого разговора, мы уже беззаботно болтали ни о чём и искренне улыбались друг другу. Атмосфера немного рассеивалась и прояснялась, хмурые тучи медленно, но верно уходили. Небо, нависшее над нами, очищалось, появились первые лучики яркого тёплого солнца — светлой надежды, что всё будет хорошо. И пусть за окном всё ещё бушуют проблемы, здесь в этой комнате наш личный солнечный островок.
Через неделю мы встретились с лечащим врачом Билла. По его настоянию мы не могли видеть Билла целый месяц. Это была одна из основ его терапии — изоляция на месяц. Для меня всё это было трудно понять, да и я не представлял как это, но раз врач сказал, значит так нужно.