Бражник

Помимо электричества в доме отсутствовал и водопровод. Зимой эта проблема решалась сравнительно просто: зимой вода в одном из своих агрегатных состояний буквально доставляется на дом совершенно бесплатно. Да, Ярослав собирал снег. Если не ленился, даже лез на крышу – там снег самый чистый.

Как мы превращали в воду снег? Растапливали.

Как растапливали? На русской печи, самой настоящей.

Дом Ярославу достался от родителей, очень рукастых людей. Ярослав тоже человек рукастый, но в совсем другом смысле.

Когда он получил дом, дом еще был пригоден для жизни: все коммуникации, отопление, а печь просто как память о былом. Для антуража. Но Ярослав на этот дом забил. Где жил – черт его знает, может, и под мостом. Конечно, пока дом стоял нежилой, в него залезали бесчисленное количество раз – утащили все, что только можно. В том числе и все блага цивилизации.

Так родовое гнездышко Ярослава благополучно откатилось на пару веков назад.

Конечно, все можно починить и восстановить. Но для этого нужны деньги, а, как я уже говорил, мы с Ярославом были одного поля ягоды.

Он по-прежнему был мне отвратителен, но что-то в моей душе начало оттаивать. Я подозревал, что это жалость.

Прежде Ярослава я даже недооценивал. При ближайшем рассмотрении его антисоциальность открывалась с самых неожиданных сторон. Это был самый настоящий алмаз, ограненный годами привычек. И он сиял каждой своей стороной.

Я, оказывается, должен благодарить его за то, что он ходит в одежде. Я имею в виду, когда выходит на улицу. Потому что дома таких пороков цивилизации он не терпел. Разве что ветровку на плечи набрасывал.

Почти каждый мой день начинался с созерцания обнаженной натуры. Я бы рад, будь натура женской, но моему взору упорно представлялись причиндалы Ярослава. Они болтались где-то на уровне моей чашки, когда я из нее пил, оказывались в опасной близости к моим рукам, когда я тянулся за бутербродом, но куда-то исчезали всякий раз, когда у меня в руках оказывались ножницы или нож. И это был удивительный, заслуживающий пристального внимания феномен.

Я старался держать ножницы в кармане. Исключительно в интересах науки.

Но однажды ножниц рядом не оказалось. В то утро я счастливо завтракал бутербродом, который представлял из себя два куска хлеба, и никак не хотел думать про сосиски, чтобы не расстраиваться.

А потом на кухню зашел Ярослав.

– Может, оденешься? – спросил я его в расстроенных чувствах, откладывая бутерброд без сосиски.

– Да мне не холодно, – ответил Ярослав, отправляя в свой рот мой бутерброд без сосиски и почти неразличимо добавил: – нормально.

В ответ я возмущенно дернул бровью.

– А мне не нормально!

– Тогда оденься потеплее, – Ярослав невозмутимо пожал плечами.

Но намек им был истолкован верно. И вот, когда утро перекатилось в день, он сказал:

– Слушай, ты сейчас у меня живёшь, да? – в этот момент Ярослав смотрел на меня так, как, должно быть, матери смотрят на неразумных детей, которых вопреки всему любят. – Бесплатно, да? И не работаешь. Мне кажется, что у тебя ко мне претензий вообще быть не должно. А тебе?

Мне, конечно, тоже казалось, что претензий к нему быть не должно. Но претензии были! И, чтобы хоть немного уравнять наши с ним силы, я решил поискать себе работу. Снова. Но на этот раз я был готов поступиться своими принципами и действительно начать работать! Черт с ним, надо что-то делать со своей жизнью. Как оказалось, перспектива свалить от Ярослава – самая действенная для меня мотивация. К тому же, все, что я знал прежде, утекло сквозь пальцы буквально за один день. Я, можно сказать, заново родился.

Работу я хотел такую, чтобы она мне нравилась и работать на ней надо было немножко.

Сам Ярослав работал, как он выражался, в сфере продаж. Об этом он говорил, вздернув нос. Наверно, ему очень нравилась эта сфера. Но на деле он просто сидел на рынке и продавал овощи.

На собеседовании с хозяином палатки Ярослав сказал, что опыт в сфере торговли у него есть, и это была чистая правда.

Обычно все начинается с решения. Тогда все началось с решения Ярослава. Надо сказать, что очень много вещей в мире начинается именно с этого: с решения Ярослава. В тот раз Ярослав решил, что ему нужно получить опыт.

Какой именно опыт – не уточняется. Он и сам не знал. И именно поэтому опыт обязательно нужен был специфический.

Одним из самых ценных навыков Ярослав считал навык работы под прикрытием, наряду с навыком ведения слежки и рукопашного боя. Так что все решила исключительно популярность боевиков в годы нашей с ним юности.

Для наработки своих шпионских навыков Ярослав выбрал сетевой магазин недалеко от дома. В первую очередь потому, что он был недалеко от дома. Не в последнюю – потому, что дом Ярослава стоял на отшибе и тот магазин в округе был единственным маячком цивилизации.

Другими словами, выбирал Ярослав между магазином и курятником. Он выбрал магазин.

Все началось со слежки. Ярослав регулярно прохаживался по улице. По противоположной ее стороне, чтобы не привлекать внимания. Всегда с батоном хлеба, который оперативно крошился на асфальт для прикорма голубей (как алиби). И совершенно неважно, что голубей там отродясь не водилось, а по дороге проезжала одна бабушка с тележкой для продуктов в час. Потому что у Ярослава был план.

Хлеб для несуществующих голубей Ярослав покупал в магазине на другом конце города и делал это преимущественно глубоким вечером, чтобы не пропустить открытие своего, сетевого. Внутрь он не заходил, потому что это противоречило придуманным им правилам: у Ярослава был план, и для осуществления плана требовалось сохранение инкогнито. То есть, его не должны были узнать работники магазина. Для соблюдения этого условия он приложил некоторые усилия, а именно – побрился налысо и отрастил козлиную бородку.

Я до сих пор жалею, что не увидел это воочию.

Сменить внешность его вынудила его же неосмотрительность. До того, как он решил претворить в жизнь свой замысел – и даже до того, как замысел зародился в его гениальной голове, – Ярослав заходил в тот магазин, как покупатель. Потом он часто ругал себя за такую халатность.

Да, все это действие происходило в селе на сто человек. В частном секторе городка на отшибе.

Наш городок стоит на берегу речки, тащится вдоль ее бережка, как бурлак. С высоты птичьего полета он выглядит полукругом, как четвертушка яблока. На набережной, у сердцевины яблока, стоят многоэтажные дома, и с верхних этажей там открывается чудный вид на лоскутное одеяло нашего города. Оттуда легко можно увидеть школу и пятиэтажку моих родителей. Но халупу Ярослава оттуда увидеть нельзя, она притулилась в выгребной яме там, где у яблока растет хвостик. Вернее, откуда растет яблоко. И там, в этой выгребной яме, построили большой сетевой магазин с длинной стеклянной витриной, которая сияла посреди деревенского убожества, как бриллиант.

Через ту витрину Ярослав бегло изучил привычки всех работников и правила, по которым существовал маленький мир внутри магазина, в том числе и часы работы. Конечно, информация не секретная: часы работы, как заведено, указаны на табличке у входа. Но для того, чтобы прочитать эту табличку, надо подойти слишком близко. Ярослав так рисковать не мог. А бинокль, направленный на табличку с противоположной стороны улицы, может привлечь внимание.

Так что режим работы Ярослав заучил по тому, когда двери открывают и закрывают ключом. Он действительно ответственно подошел к выполнению своего идиотского плана.