Бразилия и бразильцы
Шрифт:
Через узкую боковую дверь можно проникнуть во внутренний двор монастыря. Здесь все сохранилось в том же виде, в каком оставили эту обитель, уходя на новые заработки, ее последние строители. Маленький внутренний дворик окружен колоннадой. В центре — яркий цветник. Пусто и душно. Безлюдные коридоры, вымощенные каменными плитами. В конце коридора — дверь. За ней — нечто вроде учебной аудитории: на высоких пюпитрах толстые книги в переплетах из кожи. Высокие свечи. Гусиные перья. Древний глобус. На столе человеческий череп. И классическая паутина. Кажется, что время замерло здесь три века назад.
Несмотря на обилие католических храмов, Баию никак нельзя назвать самым правоверным из бразильских штатов. Наоборот, религиозная, да и вообще духовная жизнь здешних жителей представляет собой удивительный сплав афро-бразильских
Если верно, что Баия имеет по одному католическому храму на каждый день года, то на каждую ночь она располагает по крайней мере одним «террейро» для кандомбле. В одном из них — просторном сарае, находящемся где-то далеко за городом в лесу, мы должны были поцеловать сухую руку величавой старухи — «матери святых», которая руководила обрядом и милостиво разрешила иностранцам присутствовать на нем.
…Под ритмичную музыку начинается хоровод «дочерей святых», одетых в белые платья. Ритм убыстряется, песнопения становятся все более истеричными и нервными, барабаны гремят все громче. Одна за другой «дочери святых» начинают падать и биться в конвульсиях. На них снизошло благословение святого «ориша», ради которого они и проделывали всю эту церемонию.
Неожиданно барабаны смолкают. Повинуясь сигналу старухи, «дочери» поднимаются с пола. Тишина. Все выходят в соседнее помещение, где начинается вторая часть обряда, куда более понятная зрителям: поедание закланных за несколько часов до этого животных. Мы с энтузиазмом присоединяемся к этой операции, удостоверившись, что в жертву «орише» принесен упитанный козленок.
Два-три века назад католическая церковь пыталась искоренять кандомбле. Сегодня она уже смирилась с отправлением языческих обрядов. Мирное сосуществование кандомбле и католической религии привело к забавному смешению отдельных их элементов. Некоторые языческие святые соответствуют традиционным святым католической церкви. Во многих католических празднествах и шествиях унылые причитания «отче наш» смешиваются с бодрым рокотом африканских барабанов.
Рядом с монастырем францисканцев в маленькой церкви Сан-Домингос каждый день течение многих лет принимал посетителей один из самых удивительных бразильцев, человек, безусловно, самый любимый и почитаемый баианской беднотой. Речь идет о 96-летнем старце Косме де Фариас, защитнике бедняков, покровителе обиженных и угнетенных. Именно Косме де Фариас был прототипом майора Дамиана де Соуза — одного из главных героев романа Жоржи Амаду «Лавка чудес». Семь десятилетий подряд Косме помогал советом, а часто и содержимым собственного не слишком тугого кошелька беднякам этого большого города, лишенным возможности нанять платного адвоката. Одинокий, никогда не имевший семьи, больной старик до последнего дня своей жизни (он умер в марте 1972 года) ежедневно участливо выслушивал сотни людей. Мне посчастливилось однажды наблюдать «прием посетителей» в этой своеобразной «адвокатской конторе» бедняков. Я был взволнован до глубины души состраданием, с которым Косме выслушивал жалобы на жестокость полиции и супружеские измены, на несправедливость рыночного фискала, обиды, причиненные соседями по бараку в фавеле, просьбы о работе, о протекции для поступления сынишки в государственную бесплатную школу, которых так мало в Салвадоре, да и вообще в Бразилии.
Когда этот народный мудрец умер, жизнь в городе остановилась. Закрылись конторы и магазины, рынки и сапожные мастерские. Площадь Террейро де Жезус, где находилась «контора» Косме де Фариас, была запружена сотнями тысяч людей. Весь город провожал «майора» в последний путь.
Чиновники губернаторской канцелярии, пытавшиеся нести гроб с его телом, были изгнаны с криками: «Отдайте Косме народу! Он принадлежит нам, потому что мы всегда принадлежали ему!» Универмаг «Ложас Бразилейрас», продолжавший торговлю в день похорон народного героя, был закидан камнями. В тот миг, когда гроб с телом опускали в могилу, воцарилось молчание. Замолкли сотни тысяч людей, пришедших на кладбище. И, выполняя предсмертную волю Косме, нанятый им еще до своей кончины музыкант сыграл на одиноком корнете
прощальный марш.В самом центре Салвадора находится его сердце — Ларго Пелоуриньо — маленькая площадь, ценнейший памятник национальной архитектуры XVIII столетия. Розовые, лиловые, голубые стены домов с осыпающейся штукатуркой, с затейливой вязью вывесок над узкими длинными окнами донесли до наших дней прежний облик первой столицы Бразилии.
Здесь, на Ларго Пелоуриньо, находится одна из немногих сохранившихся до наших дней школ капоэйры — старинной африканской борьбы, привезенной в Бразилию негритянскими невольниками из Африки. Кстати, именно «Баия Всех Святых» была главным портом, через который в XVI–XIX веках доставлялись в Бразилию на кораблях миллионы рабов с Африканского континента.
В крошечном зале с рассохшимся полом под мерные звуки струнных и ударных инструментов — беримбау, агого, атабаке, чокальо, пандейро — несколько молодых парней наносят друг Другу воображаемые удары. Они крутятся волчком, ходят колесом, делают молниеносные выпады, подсечки и подножки.
Совсем недавно, каких-нибудь полвека назад, капоэйра была мощным народным оружием в уличных схватках с полицией. Самый непобедимый боец капоэйры 85-летний Пастиньо учит сегодня молодежь. Его имя отпечатано крупными буквами в туристских буклетах и исторических монографиях, но, несмотря на это, полуслепой старик влачит жалкое существование на тощие подачки нескольких меценатов, на скупые: гроши редких туристов, бросаемые в поставленную у входа жестяную кружку. «Когда нужно показать капоэйру иностранным гостям, — говорит он с горечью, — правительство немедленно вызывает Пастиньо. А когда я прошу помощи для своей школы, все отворачиваются».
Я смотрю на старика, не сгибающегося под напором житейских бурь, на веселых красавцев — его учеников: негров, мулатов, метисов и белых, собравшихся в маленьком зале школы маэстро Пастиньо, и думаю о том, что баиане все-таки правы, утверждая, что душа Бразилии находится здесь, на этой земле. Во всяком случае именно такой точки зрения придерживается Жоржи Амаду, который, отвечая на мой вопрос о том, что является самым типичным и характерным в духовном облике, — в характере его земляков-баиан, сказал: «Здесь, в Баии, родилось большинство обычаев и традиций Бразилии. И, вероятно, самой важной из них является дух демократизма. Вы видите на улицах людей разного цвета кожи, но никогда не заметите ничего, напоминающего расовые предрассудки. Демократизм, сердечность, простота — вот основные черты баианского характера.
Что же касается жизни трудящихся, то она поистине драматична, ибо здесь, в Баии, как и вообще в Бразилии, народ прозябает в нищете, и лишь кучка „избранных“ утопает в роскоши и богатстве. Подавляющее большинство баиан — бедняки. Они страдают, но не сдаются. Они верят в то, что рано или поздно жизнь изменится к лучшему.
И еще одна примечательная черта нашего баианского характера, — говорит далее Жоржи Амаду. — Наши люди умеют трудиться, работать не покладая рук. И плоды их упорного труда вы можете видеть повсюду. Для этого достаточно выйти на улицы нашего города и оглядеться».
Этим замечательным людям Жоржи Амаду посвящает все свое творчество, в том числе последний роман «Тереза Батиста, уставшая от войны». Героиня романа — Тереза Батиста в тринадцатилетнем возрасте была продана в рабство латифундисту. Она пытается бороться с социальным угнетением, с несправедливостью и нищетой, но безуспешно.
Ярким примером баианского трудолюбия, настойчивости, упорства, о которых рассказывает в своих книгах Жоржи Амаду, может служить жизнь и быт Алагадос — одной из самых больших фавел Бразилии, выросшей на окраине Салвадора, на заболоченном, залитом нечистотами заливе. Около ста тысяч ее обитателей, живущих в домах на сваях, изо дня в день ведут жестокую борьбу с нуждой и лишениями. Многие «улицы» Алагадос носят имена… водителей грузовиков, привозящих мусор на соседствующую с фавелой свалку. Бедняки стараются таким образом задобрить и «подкупить» водителей-мусоровозов для того, чтобы они сбрасывали нечистоты поближе к их баракам. Дело в том, что для большинства из них мусор — главный источник средств к существованию: они ищут в нем остатки продуктов, бумажное сырье, металлический лом, который можно будет за грош продать сборщикам утиля.