Бредовый суп

– Как мне попасть на Гарден-Стейт-Парквей? – спросила девушка.

– Тебе нужен Юг или Север? – спросил я.

– Юг, – сказала девушка.

– Развернись прямо здесь и поезжай обратно до конца улицы. Там повернешь направо. На втором светофоре поверни налево. А потом тебя поведут знаки.

– Большое спасибо, – сказала девушка.

– Всегда пожалуйста, – сказал я.

Часть четвертая

Б р ю с с е л ь

Я вижу, как твой лик печальный

Парит над вечною землей.

Неодолимый изначально,

Он вновь встает передо мной,

Как память встречи роковой,

Предвестницы судьбы святой,

Счастливой и многострадальной.

Г л а в а 9

Девушка закончила свой танец и оттянула сиреневую резинку на ноге. Я положил туда доллар. Она улыбнулась мне и пошла танцевать перед Биллом.

Та, которая танцевала до нее, уже успела одеться. Я не заметил, как она подошла ко мне. И она обняла меня сзади за плечи, едва дотрагиваясь до меня. Мне показалось, что на меня сверху опустилось облако.

– Ты пойдешь со мной в угол? – спросила девушка.

– Конечно, – сказал я.

– Когда ты хочешь? Прямо сейчас?

– Нет, – сказал я, – через полчаса.

– Хорошо, – сказала девушка и пошла вокруг сцены.

– Слушай, – сказал Леша, – мне уже надоело.

– Тогда пошли, – сказал я. – Если ты сумеешь оттащить Билла. По-моему, ему это очень нравится.

Но Билл уже поднимался со своего места вслед за нами.

– Не беспокойся за него, – сказал Леша, – он ходит сюда через день.

Жаркое лето

Нью-Йорк–Брюссель , 5–6 августа 1997 года

Лето девяносто седьмого года было необычно жарким в Европе. Мы должны были прилететь в Париж ранним утром шестого августа и собирались взять машину и поехать на север. Сначала в Бельгию, а потом в Голландию. И хотели вернуться во Францию в конце августа, и надеялись, что к тому времени жара уже спадет.

Мы сидели в La Guardia и ждали посадки. У нас было свободных полчаса, и мы сели за стойку бара выпить пива. Мне дали горячий pretzel, и я макал его в горчицу и запивал ледяным “Samuel Adams”.

– Ты чувствуешь, отпуск уже начался, – сказал я.

– Да, – сказала Маринка, – мне вообще нравится отдыхать, а не работать.

– А мне нравится отдыхать, когда я знаю, что я работаю, – сказал я.

Это лето оказалось очень неспокойным для нас. Наша группа была ликвидирована в результате “стратегического решения” высшего руководства.

Все случилось довольно неожиданно. В тот день ко мне подошел Тим и сказал, что у нас на десять объявлена встреча с руководством. Я спросил его, что случилось.

– Не знаю, – сказал Тим. – Но будет Макс, и я думаю, что это касается нашего Джима. У меня большие подозрения.

– Да? – сказал я.

– Да, я хорошо его знаю. Всю прошедшую неделю он был сам не свой.

Когда мы вошли в конференц-зал, все уже ждали нас. И через минуту вошел Макс.

– Доброе утро, – сказал он.

Макс явно нервничал.

– У меня плохая новость, – сказал Макс. Он помолчал немного, и я увидел, как его щека задергалась. И он объявил нам, что наша группа закрывается. Он сделал паузу, а мы стали переваривать его сообщение.

– Это никоим образом не является персональным, – сказал Макс. – Просто мы решили закрыть этот бизнес.

Макс говорил, наверное, еще минут пять, пытаясь объяснить, почему такое решение было принято, и наконец предоставил слово Маргарет, нашей главной по кадрам, и она стала объяснять нам все условия.

На следующее утро все нью-йоркские газеты опубликовали комментарии по этому поводу и даже дали свои оценки, насколько легко нам всем будет найти работу и на что мы сможем претендовать. И где-то даже замелькали портреты нашего Джима.

Июнь и июль прошли в хождениях на интервью, и к нашему отпуску все закончилось вполне благополучно. Но мы долго еще не могли успокоиться и обсуждали всё это между собой почти каждый день.

Я уже допивал свое пиво, когда услышал, как девушка, которая сидела за стойкой рядом со мной, сказала кому-то по-русски: “А мы не опоздаем?”

– Куда вы опаздываете? – спросил я.

Девушка посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Маринку и опять посмотрела на меня.

– Мы летим в Париж, – сказала она.

– Тогда у вас еще полно времени.

– Вы тоже? – спросила девушка, обращаясь уже к Маринке.

– Да, – сказала Маринка.

– Сережа, ребята вот тут тоже летят в Париж.

– Отлично, – сказал Сережа.

– Нас зовут Светка и Сережа, – сказала девушка.

– А нас – Марина и Илья, – сказал я.

Маринка, конечно, сразу стала выпытывать у них, кто они такие, где живут и где работают, и мы тут же выяснили, какие у нас есть общие знакомые.

Оказалось, что у Светки с Сережей были почти такие же планы на их отпуск, что и у нас. Светка написала мне на своей карточке названия всех отелей, где они собирались остановиться. И я обещал им позвонить, чтобы пообедать где-нибудь вместе.

Мы прилетели в Париж и, когда пошли забирать багаж, еще издали увидели наши имена, написанные крупно на большом белом плакате.

Мы подошли к стойке и спросили, что это значит.

– Ваш чемодан улетел на Багамы, – сказала девушка.

– Прекрасно, – сказала Маринка.

– Не беспокойтесь, мы доставим вам чемодан в течение двадцати четырех часов в отель.

– В какой отель? – спросил я.

– В каком отеле вы будете жить? – спросила девушка.

– В каком отеле мы будем жить? – спросила я Маринку.