Бремя Бездушных

– Думаешь, Алард Дарий был другим?
– тихо спросила бесшумно нагнавшая подругу Исель. Эльфийка с любопытством озиралась по сторонам. Она нечасто посещала города старой Империи, и здесь все для нее было в новинку.

– Что?
– Кисара никак не ожидала подобного вопроса, поэтому немного растерялась, не зная, что ответить.

– Ничего, - эльфийка отвернулась, рассматривая высокое здание, нависшее над небольшой площадью. Ее острый носик немного наморщился, когда сидевший на крыше ворон пронзительно закаркал и сорвался с насиженного места, помчавшись к темным тучам. Мрачный, устремленный к свинцовому небу дом с узкими, стрельчатыми окнами, с крыши которого улетела птица, стал выглядеть немного сиротливо, хотя прямо за ним ровными рядами замерли, словно в бесконечном ожидании смерти, столь же траурного вида постройки, тянущиеся вдоль тихой улицы.

Нет, улицы Бродерио не пустовали, особенно в районе врат Пути. Здесь скопилось много народа - кто-то прибывал в город, кто-то, наоборот, покидал его по каким-то своим делам. По мокрым камням брусчатки стучали копыта лошадей. Слышались голоса, произносящие речи на разных языках: рычащем наречии зверолюдов, человеческом, грубом дворфийском слоге и певучем эльфийском.

Воздух наполнял лязг брони стражников, стук лошадиных копыт, шум дождя, завывание ветра, заставляющего трепетать резные флюгеры на острых крышах и далекие раскаты грома. Но все эти звуки казались какими-то тусклыми, безжизненными, даже шум собственных шагов, будто доносился до Кисары откуда-то издалека. Она словно видела бездушные картинки окружающего, дающие впечатление присутствия, но не заменяющие жизни.

– Город скован страхом, - скрипучий голос Фалкона раздался над головой девушки, и храмовник зашагал рядом.
– Здесь всегда так.
– Вас это не очень заботит?
– проводив взглядом отставшую Исель, Кисара обратилась к гиритцу.
– Я давно перестал бояться, девочка. Мы не можем позволить себе подобной роскоши, ведь если храмовники дрогнут перед лицом Скверны, представь, что случиться с обычными жителями.
– Он обвел глазеющих на него людей мрачным взглядом.
– Они знают, что мои братья даже ценой своих жизней будут защищать их, но это не убивает людской страх, лишь притупляет его. Но это поганое чувство никуда не пропадает, здесь даже воздух пропитан суеверным трепетом перед смертью.

– Это... ужасно, - Кисара смотрела на лица горожан, которые разительно отличались от других, принадлежавших тем, кто не родился в этом мрачном месте. Приезжие взирали на воинов-монахов с любопытством, а в глазах тех, кто вырос в Бродерио, читалось почтение.

В отличие от остальных, жители Ариарда видели в храмовниках промежуточное звено, между людьми и богами, почитая и преклоняясь перед ними.

– Взгляды побитых собак, - седой ветеран сплюнул под ноги.
– Никакой гордости, они готовы сделать все, что мы им прикажем, лишь бы спрятаться за наши спины, в случае опасности.

– Мы существуем лишь для того, чтобы защищать их, брат Фалкон.
– Идущий первым Алектис обернулся. Для человека он обладал отличным слухом.
– Таково повеление нашего господина и отца Гирита.
– Мы живем, чтобы служить.
– Резко отчеканил ветеран металлическим голосом и Кисара, взглянув на него, удивленно расширила глаза - взгляд храмовника снова стал безжизненным и отрешенным, совсем не таким, каким был лишь мгновение назад.

– Все мы существуем лишь во служении, - одобрительно произнес Алектис.
– Посему не стоит забывать, что долг наш, как избранных сынов бога Защитника - оберегать паству Его и всех нуждающихся. Служить защитой от Скверны - вот для чего мы родились. Грудь храмовника - щит самого Гирита, если за ней бьется праведное сердце.

– Мы - щит Его.
– В один голос произнесли храмовники, ударив себя правой, сжатой в кулак рукой, в латные нагрудники, за которым бились их сердца.

Глухой звук пяти ударов, слившихся в один, заставил Кисару вздрогнуть.

– Да они настоящие фанатики, - шепнула южанке на ухо Исель, снова догнавшая подругу. Накинув на голову капюшон, она добавила: - Я раньше никогда не видела их так близко, просто мурашки по коже.

Кисара согласно кивнула, мысленно поблагодарив Гвинет, не отпустившей ее в одиночку. Если бы не друзья, девушка даже представить не могла, каково бы ей пришлось в компании бездушных.

Обернувшись, заклинательница посмотрела на Калеоса и Таллага, шагающих следом за ней, и мужчины весело улыбнулись.

Улыбка темного эльфа, чье лицо почти скрывал капюшон, вышла едва заметной, но Кисара нисколько не сомневалась в ее искренности, точно так же, как и в широком оскале Таллага, демонстрирующего окружающим почти все свои зубы.

Мысль о том, что друзья с ней, успокоила южанку, и она не смогла сдержать ответной улыбки, казавшейся столь неуместной в пропитанном страхом и напряжением Бродерио.

Кисара поплотнее запахнула куртку - за время жизни во Фририарде, она успела привыкнуть к погоде, сильно отличающейся от зноя ее родины, но этот город казался южанке особенно холодным.

Серая атмосфера ближайшего к Потерянным землям города не способствовала общению, а нарастающий шум дождя и тоскливо завывающий ветер делали все возможное, чтобы заглушить те короткие фразы, которыми обменивались члены отряда.

Точнее говорили лишь темные эльфы. Кисара с Таллагом и гиритцы, выглядевшие еще более отрешенно нежели обычно, в абсолютном молчании шагали по лужам, глядя прямо перед собой. Возможно близость Потерянных земель, ставших пристанищем Скверны, подобным образом влияла на рыцарей. Они выглядели напряженными и собранными, словно стрелы готовые сорваться с тетивы лучников.

Неожиданно Алектис остановился. Гиритец медленно осмотрелся, скользя цепким взглядом по серым из-за дождя стенам домов. Взор монаха замер на увитом засохшим плющом, высоком, трехэтажном строении с острой крышей, выложенной дорогой черепицей. Алектис сделал короткий шаг в направлении дома, после чего вновь остановился, словно в нерешительности.

– Брат Гирион, - тихо позвал храмовник, не сводя глаз с плотно зашторенных окон.
– Сколько верных воинов Гирита в Бродерио сейчас?

– Я полагаю, что только мы, пастырь.
– Не задумываясь, ответил рыцарь.
– По велению пастыря Хараата, несшие здесь службу братья отозваны к Стене, в оплот Вечного Бдения, чтобы участвовать в нашей миссии. Братья, которым надлежит принять ответственность за охрану города, прибудут в Бродерио после вечерней службы в главном монастыре Гирита в столице. Это случится перед закатом.

– А как давно мы проверяли город на чистоту?
– Еще один шаг приблизил Алектиса к дому, мало отличавшемуся от остальных, но, почему-то, привлекшему внимание гиритца.
– Как и положено по предписанию, в конце месяца?

– Именно, - Гирион кивнул.
– Не далее как два десятка лун назад, по завершению последнего месяца Благодетельницы, брат Криниг сообщал в главный монастырь о проведении проверки. Я сам говорил с ним.

Теперь уже не только Алектис, но и все храмовники смотрели в сторону особняка.

Случайные прохожие, стоило им увидеть стоящих на дороге бездушных, поспешно кланялись и отходили прочь, не смея приближаться к гиритцам. Но так поступали не все - на улице собралось больше десятка желающих посмотреть, что же привлекло внимание храмовников. Отсутствие страха и почтения в глазах свидетельствовали о том, что зеваки родились не в Бродерио и даже не в Ариарде: немолодая пара, двое мужчин в легкой броне сопровождающие третьего, одетого в дорогие меха, скорее всего, прибыли из Фририарда. Хмурый дворф, тянущий за собой небольшую телегу, забитую каким-то хламом, так же остановился, то ли чтобы перевести дух, толи чтобы потешить любопытство. Пара его помощников-гномов, застыли рядом, поставив на землю деревянные короба и тут же усевшись на них.