Бремя империи

Тридцать семь…

Человека, которого она за эти несколько минут уже дважды пыталась убить и который, несмотря на это, остался в живых, она знала. Или думала, что знала – все сейчас на одно лицо, особенно военные, – но его она узнала – даже угадала особенным женским чутьем. Когда-то давно, когда этот город еще не спалило пламя джихада, его фотографию показывала ей подруга, с восторгом рассказывая о своем новом кавалере. Потом она узнала еще кое-что про него – буквально в тот день, когда все началось. Ей доверяли – и сказали правду о том, что произошло, о том, что руки этого кяфира – по локоть в крови правоверных.

А раз так – значит, он должен умереть. И она – тот самый меч Аллаха, которым он покарает негодяя, обагрившего руки кровью Пророка.

Иншалла…

Русские уже не стреляли – видимо, поняли, что бесполезно. Или этот самый неверный, который так ловко двигается, подсказал.

Впрочем, это уже неважно…

Так… Лучше всего – подняться наверх, чтобы было пространство для маневра. Но не на самый – не ровен час, накроет миномет. Второй этаж – в самый раз.

Лестница – темная, узкая, грязная, без окон. Без окон – это хорошо, в окна как раз пули и влетают. Но если нет окон – это не значит, что можно как по проспекту. Осторожнее надо…

Ага! – А вот и сюрприз номер один. Растяжка – причем грамотно, заразы, поставили – леска рыболовная над самым полом, наступил – и…

Обезвредить? А смысл? При обезвреживании можно подорваться, зачем мне это. Есть люди – по две гранаты ставят, вторая взрывается, если леску, ведущую к первой, перерезать. Лучше оставлю, пусть кто следом за мной пойдет – тот и подорвется. Нечего шастать по развалинам…

Руками ощупал две следующие ступеньки – иногда растяжки ставят одну за другой – нет, чисто. Можно идти дальше. Все ощутимее пахнет паленым – как будто мешки с шерстью жгли…

Второй этаж – длинный, коридор, вскинул автомат и…

Наверное, если бы я отужинал нормально, меня бы сейчас вывернуло – прямо здесь. Даже несмотря на то, что до этого немало успел повидать. Все равно…

Длинный, на все здание коридор, по левую руку – двери в квартиры или нумера, выбитые, конечно. С такой планировкой обычно строят доходные дома или дешевые гостиницы. Выбиты не только окна – выломана часть стен – «КОРД» потрудился. Стены исклеваны пулями, обожжены огнем, на них – черная, жирная, слоящаяся копоть. Освещения нет, единственное освещение – неверные рыжеватые отблески пожаров на улице. И – трупы…

Не наши – чужие. Человек двенадцать – как минимум. Скорее всего, искали нормальную позицию для ведения огня по десантной группе – тут-то их и поймал бортстрелок с вертолета – длинной, на весь короб очередью выкосил всех. Так и легли – у окон, у каждого окна – по одному, а то и по два изуродованных трупа.

Какого черта вам надо было? Какого черта вы сюда приперлись? Мы вас звали?! Что вы здесь искали – это?!!!

А самое хреновое – как раз через эти окна, через сделанные крупнокалиберными пулями проломы меня может достать тот снайпер. Значит, мне предстоит ползти – по этому полу, заваленному кусками мяса, битым кирпичом, залитым запекшейся кровью.

Выругавшись про себя – делать нечего, – лег на пол и пополз, шупая впереди рукой и стараясь не вляпываться ни во что мягкое или липкое. Не вляпаться было невозможно…

Все те, кто здесь полег, полегли с оружием, у некоторых оно было исковеркано пулями, у некоторых – вполне исправное. Возможно, что-то и удастся найти.

У третьего по счету окна я разжился патронами. Тот, кто умер здесь, за секунду до смерти стрелял из старенького казачьего «АК», который валялся сейчас рядом с изломанной пулей ствольной коробкой. А вот магазин… магазин от него мне пригодится. Стараясь не страгивать труп – могли гранату под него подсунуть – обыскал его, разжился четырьмя полными магазинами, рассовал по разгрузке. Лишним не будет.

У пятого по счету окна нашел неповрежденный пулемет – брать с собой не стал, просто проверил, положил у стены, нашел ленты с патронами к нему в рюкзаке и тоже положил рядом. Местоположение пулемета запомнил – может, пригодится еще…

А вот у самого выхода – еще почище трофей попался. Гражданский штурмкарабин Драгунова, новенький почти, с нескладным деревянным прикладом и очень приличной оптикой-трехкраткой с широким полем зрения. Если к «эрме» патронами не удастся разжиться, то можно будет на это заменить, коли возможность будет. Опять-таки положил ближе к стене и даже прикрыл, чем мог, – дабы кто другой не добрался…

Пришли…

В самом конце здания были хорошие позиции для снайпера – проломы аж через несколько стен. Долбали, похоже, из безоткаток и из скорострельных пушек. Вертолетных – вон трассы сверху вниз идут и даже в полу дыры. Нормально…

Теперь нужна пара «кукол». Нормальной куклы нету – но ночью сойдет и такая. Подручная…

Оставил винтовку у стены, на карачках вернулся в залитый кровью коридор. Мне нужны были два трупа, не слишком сильно пострадавших. Или три. В общем – трупы нужны были. Трупы я нашел – там этого добра было… С грехом пополам, зажимая платком нос и стараясь не сильно высовываться, перетаскал на позицию. Туда же утащил и трофейный «драгунов»… Палитра есть, будем рисовать картину.

Картина…

Снайперскому делу я учился у полковника от артиллерии Сухорукова. Этот старый, ничем не приметный вояка – среднего роста, среднего телосложения, с простым, обветренным, морщинистым лицом и тихим голосом – был совсем не тем, кем казался. Он был Мастером – именно так, с большой буквы «М». На всю русскую армию он был единственным тренером – так его все называли, не инструктором, а тренером – такого уровня. Безусловно, он был одним из самых опасных людей на Земле…

Учеников он выбирал сам – комплектовал смешанные группы, ездил по училищам, присутствовал на различных соревнованиях, присматривался. Подбор группы – это была его личная прерогатива, в этом ему никто не указывал и никто не препятствовал, если он просил перевести к нему кого-то для обучения. Как он отбирал людей, непонятно, единственно, что я понял во время годового обучения, – он старался отбирать тех, кто тренировался в стрельбе с детства и занимался стрелковым спортом. Остальное – то была тайна Мастера…

«Палитра» и «Картина» – это были выражения, которым он учил нас. Для того чтобы нарисовать картину, художнику нужны кисть и краски на палитре. Кисть – это твоя винтовка, без нее ты – мишень. Палитра – это подручные материалы – другие люди, живые или мертвые, другое оружие, бронетехника, развалины – все окружение, в общем. Используя все это, ты должен нарисовать картину – нечто такое, что введет вражеского снайпера в заблуждение и заставит его раскрыться, демаскироваться, выстрелить в пустоту. Картина – это то, что позволит тебе остаться в живых после выстрела твоего оппонента и выстрелить в ответ.