Бремя империи

Здесь и сейчас, на одной из самых напряженных судоходных трасс, вершилась история – разворачивалось очередное геополитическое сражение между двумя великими державами – Российской и Британской империями, испокон веку соперничавшими за влияние в этом регионе. Пока сила была на стороне России – несколько десятков кораблей русско-германской эскадры, в том числе ударный авианосец «Цесаревич Николай», ударный авианосец «Маркграф Гессенский», линкор «Император Александр Третий», тяжелый крейсер «Лютцов», тяжелый ракетный крейсер «Константинополь» и больше трех десятков других судов, расположились широким фронтом, перекрывая доступ в Красное море. В двадцати морских милях от них таранным строем выстроилась британская эскадра – ударный авианосец «Куин Виктория», ударный авианосец «Кинг Эдуард», линкор «Худ» и еще три десятка кораблей обеспечения, а также несколько гражданских транспортов с частями сухопутных войск. Официально все это британское воинство просто возвращалось домой с крупных учений в Индии – и согласно Берлинскому мирному договору Российская империя обязана была пропустить их через Красное и Средиземное море, поскольку это был самый короткий путь в метрополию. Однако русские не пропускали, ссылаясь на то, что о прохождении такой эскадры следовало уведомить не менее чем за две недели, а британцы этого не сделали. Британский и российский МИД обменивались нотами протеста – а британская эскадра просто встала в двадцати морских милях от российской. Обе стороны держали в воздухе большое количество самолетов с ПКР, все корабли были в полной готовности к нанесению удара. Если смоделировать возможный результат боестолкновения – то преимущество имели британцы. При примерно равных силах они, как нападающая сторона, имели право первого хода. Британский же адмирал, командовавший эскадрой, делать этот ход не спешил – он понимал, что, хотя и может потопить весь русско-германский флот, понеся хотя и серьезные, но не критические для него потери, – проблему это не решит. В политическом смысле это будет означать то, что Британия объявит войну одновременно Германской и Российской империям – причем русские уже успели привести свои войска в состояние повышенной боеготовности и накрыть их внезапным ударом не получится. В тактическом смысле, после уничтожения русско-германской эскадры британским кораблям придется входить в узкое, простреливаемое насквозь мобильными ракетными комплексами береговой обороны русских Красное море. Пройти под огнем русских ракет с берега до Средиземного моря было невозможно – если какие-то боевые корабли, может, и смогут пройти, то гражданские транспорты с войсками, не имеющие никакой защиты, потопят первым же залпом.

Штаб британского контр-адмирала сэра Квентина Доуда находился на флагманском авианосце «Куин Виктория». Спущенный на воду всего шесть лет назад, он был гордостью британского флота и помимо двух дорожек для старта самолетов имел еще и платформу для запуска беспилотных боевых носителей. Таких носителей на корабле было двадцать, и они могли выполнять как разведывательные, так и ударные задачи, неся одну стандартную противокорабельную ракету. Даже конструкторы из САСШ не смогли добиться в проектировании беспилотных ударных летательных аппаратов больше, чем британцы, – но сейчас дело было не в этом. Здесь и сейчас должно было состояться сражение не самолетов, ракет и пушек – а состязание нервов и крепости духа.

Сейчас, несмотря на раннее утро, сэр Квентин уже решил выйти на ходовой мостик, на самом верху переднего острова авианосца. В отличие от всех других, британцы на свои авианосцы ставили не один, а два острова, зачем – ответ знали только британцы. Традиция…

– Адмирал на мостике! – крикнул заметивший коренастую фигуру адмирала первым капитан Гордон Уинсгейт, старший помощник на «Куин Виктории». Находившиеся на мостике офицеры четко отдали честь.

Сэр Квентин махнул рукой…

– Вольно, вольно… Не до этого сейчас. Что с русскими?

– По-прежнему держат в воздухе самолеты с ПКР. Готовы к бою, сэр. Посмотрите сюда…

Сэр Квентин подошел к экрану, на который выводилось спутниковое изображение района. Русские корабли были отмечены красными треугольниками, достаточно было навести маркер на любой из них – и система высвечивала его название и технические характеристики.

– Интересно, интересно… – сэр Квентин о чем-то задумался, почесал бороду. – Это мне кое-что напоминает, джентльмены. Точно так же много веков назад русские стояли против рыцарей на… Чудском озере. Почти точно такое же построение…

Как и у всякого британца, у сэра Квентина было хобби. Его хобби была история крестовых походов европейского рыцарства. Эту тему он знал на уровне профессоров Оксфорда и Кембриджа, к адмиралу даже обращались за консультациями в те моменты, когда он был на берегу.

– Русские так ничему и не научились… – хохотнул кто-то, но под колючим взглядом сэра Квентина развеселый смешок сразу же утух.

– Да будет вам известно, молодой человек… – нравоучительно произнес сэр Квентин, – что русские в той битве на Чудском озере победили европейских рыцарей. И вас, если вы не будете относиться к делу со всей положенной серьезностью, ждет та же, весьма незавидная, участь. Я ясно выражаюсь?

– Да, сэр… – пристыженно сказал шутник.

– Вот и хорошо. Связь с Лондоном! – потребовал сэр Квентин.

Лондон вышел на связь мгновенно – сэра Квентина соединили не с кем-нибудь, а с самим адмиралом Роулингом, Первым морским лордом. Это само по себе свидетельствовало о важности той миссии, которая была поручена этой эскадре.

Сэр Квентин знал адмирала Роулинга хорошо, даже очень – служил под его началом больше десяти лет, еще очень давно. Возможно, поэтому сэр Квентин и занимал сейчас ту должность, которую занимал, – как и любой руководитель, адмирал всюду продвигал своих людей. В будущем сэр Квентин рассчитывал побороться и за кресло самого Роулинга.

– Доброе утро, Альберт… – Сэр Квентин входил в число тех немногих, кому позволялось обращаться к адмиралу просто по имени.

– У нас здесь еще ночь в самом разгаре, Квентин, – произнес адмирал своим обычным астматическим, задыхающимся голосом.

– О, прости… – легко согласился сэр Квентин. – Я так давно не был в метрополии, что забыл, в каком часовом поясе она находится. Итак, у нас все готово и мы ждем указаний.

– Начинайте выдвижение. Препятствий не будет.

– Ты уверен? – Сэр Квентин постарался тоном донести до своего непосредственного начальника весь испытываемый им скепсис. – Тут помимо русских я видел еще и сосисочников. И у них тут авианосец и тяжелый крейсер. Ты уверен, что, если мы пойдем в лоб, они не психанут и не угостят нас из восемнадцатидюймовки?

– Уверен. Все будет нормально, Квентин.

– Если бы вы были рядом, сэр, я бы в этом был уверен больше… – мрачно проговорил сэр Квентин.

– Я бы и сам хотел быть на одном мостике рядом с тобой, Квентин… – почти искренне проговорил Роулинг. – Как только будешь писать про это книгу, не забудь, пожалуйста, и про меня тоже…

– Приказ понял, – оборвал разговор сэр Квентин. Ему не нравилась такая вот дележка шкуры неубитого русского медведя, когда русский авианосец – вон, еще немного пройти – и своими глазами увидишь. И германский тоже там. Он был старым, опытным, просоленным морским волком, а старым он был только потому, что был осторожным. Неосторожных и старых морских волков просто не бывает…

Положив трубку спутниковой связи в положенное для нее гнездо на пульте связи, сэр Квентин обвел взглядом смотрящих на него офицеров.

– Выдвигаемся! – Сэр Квентин старался говорить так, чтобы его голос звучал как можно тверже. – Машинам средний вперед, построение ордера походное. Сигнальщикам передать русским – мы идем по международной судоходной трассе, враждебных намерений не имеем. Боже, храни Британию, джентльмены!

– Боже, храни Британию! – пронеслось по рубке…

Ударный авианосец «Цесаревич Николай»

Кто-то говорит, что сложнее всего – наступать. Ты бежишь прямо на противника, навстречу ливню пуль – ну или ведешь свой корабль на прорыв выстроенного в оборонительном порядке ордера противника. Но это не так. Сложнее всего – обороняться. Когда ты не можешь действовать сам и ждешь действий противника, а когда противник начинает действовать – ты должен ответить, причем ответить – опередив и перехитрив его. Нет, сложнее – обороняться.

Рассвет вставал и над русской эскадрой, вытянувшейся широким фронтом и перекрывавшей вход в Красное море. Возможности для маневра не было совсем, за спиной, всего в десяти милях, берег – но контр-адмирал выбрал эту позицию как лучшую из возможных. Другой подходящей для выполнения поставленной задачи не было.

– Господин контр-адмирал, британская эскадра начала движение!

Контр-адмирал Константин Павлович Нетесов вздрогнул всем телом, поднял голову. Он не спал уже двое суток, но по-прежнему отказывался уходить из рубки даже на час. Просто сел в одно из боковых кресел, погрузившись в какое-то оцепенение, странное состояние между сном и явью. Находившиеся в рубке офицеры, видя такое состояние адмирала, старались разговаривать как можно тише, шепотом…