Бремя славы

М и х а и л. Это я от себя говорю. Ужасно есть хочется.

Г е н н а д и й. Прекрати, Михаил! Пока я не поверю, что ты настоящий Чертополох, не будет никакого ужина. Понимаешь, пока я тебе не верю.

М и х а и л. Да брось ты, Генка, строить из себя Станиславского. «Не верю», «не верю»… Для деревни сойдет.

Г е н н а д и й. Ошибаешься. Современная деревня…

М и х а и л. В нашем заводском драмкружке ты играешь роли «кушать подано», а тут… У меня в животе уже начинается внутренний монолог.

Н и н а. На, замори червячка. (Достает из кармана целлофановый пакетик.)

М и х а и л. А что это?

Н и н а. Хрустящий картофель. (Насыпает Михаилу в горсть.)

М и х а и л. Хватит. Куда ты мне столько…

Н и н а. Бери-бери.

М и х а и л (с театральной аффектацией). Спасибо! (Целует Нину, причем поцелуй явно затягивается.)

Т а н я. Чертополох! Картошка! Не стыдно вам?

М и х а и л (оторвавшись от Нины). Люблю картошечку! (Бросает картофель в рот.) Ну что, может, двинем в столовку? (Геннадию.) Скажи «кушать подано».

Г е н н а д и й. Вот когда эта бабушка, глядя на тебя, Чертополоха, засмеется, тогда мы со спокойной душой отправимся есть свой хлеб.

М и х а и л. Какая бабушка? (Показывает на Таню.) Эта?

Г е н н а д и й. Кончай дурачиться. Та, что сидит на пеньке.

М и х а и л (с готовностью). Рассмешить бабусю? Для меня это пара пустяков! (Подходит к бабке Несмеяне.) Бабуся, смотрите, какой я колючий! (Скрючивает пальцы, заплетает ноги.) Смешной я, правда? Сейчас я вам частушки спою. Вот слушайте. (Поет.)

Я сорняк, сорняк колючий, Там, где гладко, не шучу. Самогонщицу Варвару Себе в жены отхвачу!

Бабка Несмеяна даже не улыбнулась.

(Ребятам, опечаленно.) Не берет. А в цехе смеялись… Бабуся, неужели вам не смешно?

Б а б к а Н е с м е я н а. А чего смешного-то? Чего смешного-то? Варвара самогонку не варит.

М и х а и л. Да, но, может быть, Фекла варит?

Б а б к а Н е с м е я н а. Фекла три года как померла.

М и х а и л. Ну не Фекла — Дарья.

Б а б к а Н е с м е я н а. Дарья тоже не варит. И никто не варит.

М и х а и л (ребятам, вполголоса). У нее вот тут не варит. (Показывает на голову.) Бабушка, это частушки, куплеты. Так сказать, произведения искусства. Их нельзя понимать буквально.

Б а б к а Н е с м е я н а. Понимать нельзя, а зачем поешь?

М и х а и л. Ну и ну! Нет, я больше не могу! (Бабке Несмеяне.) Скажите, у вас в деревне все такие?

Б а б к а Н е с м е я н а. Какие — такие?

М и х а и л. Ну, несмешливые, что ли?..

Б а б к а Н е с м е я н а. А чего смешного-то? Чего смешного-то? Колхоз у нас — миллионер. Ни одного василечка в поле. А ты про какой-то чертополох поешь.

М и х а и л (ребятам). Мы провалимся, чует мое сердце. Вот как усядутся в зале такие старушенции… Чертополох, бабушка, — это олицетворение недостатков, которые, к сожалению, еще имеют место в нашей жизни.

Б а б к а Н е с м е я н а. В твоей жизни, может быть, и имеют.

Геннадий, Таня и Нина смеются.

М и х а и л (ребятам). Один-ноль в ее пользу! Но сейчас я все-таки развеселю эту бабусю. Еще одна частушка, бабушка. Антиалкогольная. (Поет.)

Стал выказывать свой норов У свиньи у нашей боров: Нализался, вусмерть пьян, Как сапожник Емельян.

Б а б к а Н е с м е я н а. Емельян не сапожник, а бригадир.

М и х а и л (в сердцах). Тьфу!

Б а б к а Н е с м е я н а. И непьющий он.

М и х а и л (ребятам). Грандиозная старуха! (Бабке Несмеяне.) Простите, как вас величают?

Б а б к а Н е с м е я н а. Несмеяна.

М и х а и л. Такое имя?!

Б а б к а Н е с м е я н а. Прозвище. Зовут Петровна.

М и х а и л. А за что вам дали это прозвище?

Б а б к а Н е с м е я н а. А я почем знаю. Прозвали, и все тут.

М и х а и л. Может, потому, что вы не любите смеяться?

Б а б к а Н е с м е я н а. А чего смешного-то? Чего смешного-то?

М и х а и л (ребятам). У меня такое ощущение, будто сейчас эта бабуся сбросит с себя маску и под ней окажется Аркадий Райкин!

Геннадий, Таня и Нина смеются.

(Копируя бабку Несмеяну.) А чего смешного-то? Чего смешного-то?

Г е н н а д и й (бабке Несмеяне). Неужели во всем хозяйстве ни одного недостатка?

Б а б к а Н е с м е я н а. Колхоз, говорю, почти на первом месте в районе. Ты погляди, какие дома, какие фермы! Все у всех есть, кого ни возьми.

М и х а и л. И поглядим! И проверим! (Приносит из автобуса подзорную трубу, смотрит в сторону центральной усадьбы.) Черт! А действительно! Красотища-то какая!

Г е н н а д и й. Ну-ка, дай.

Геннадий, Таня и Нина вырывают друг у друга подзорную трубу, по очереди смотрят.

М и х а и л (Геннадию). Что скажешь, худрук?

Г е н н а д и й (вздохнув). Наша программа несколько устарела.

М и х а и л. Безнадежно устарела. Сценарий написан сто лет назад. На прадедовском материале. Когда ты был последний раз в деревне?

Г е н н а д и й. Я?.. Дай бог памяти… (Пытается вспомнить.)

М и х а и л. Все ясно. От картошки был освобожден.

Г е н н а д и й. А ты сам?

М и х а и л. Обычно в это время года я беру отпуск. Люблю бархатный сезон на юге.