Бриджит Джонс. Без ума от мальчишки

Совещание открыла Саффи. Положив перед собой раскрытый сценарий, она сказала:

– Быть может, я ошибаюсь, но разве «Габблер» пишется с двумя «б»? И потом, мне всегда казалось, что эту пьесу написал Ибсен, а не Чехов… Поправьте меня, если я не права, но…

Все взгляды обратились ко мне, и я пробормотала давно заготовленную фразу насчет «интеллектуальной иронии, направленной против псевдоинтеллектуалов и проч.». Про себя я думала, как хорошо было бы поужинать сегодня с Рокстером и вместе посмеяться над возникшей ситуацией. Я даже составила в уме ответ на его СМС – что-то вроде «А я и не знала, что мы сегодня ужинаем!», – но потом мне показалось, что это может прозвучать немного стервозненько, поэтому как только всеобщее внимание обратилось к дебильным умопостроениям Саффи относительно того, как следует ПРАВИЛЬНО изуродовать мой oeuvre [80] , я потихоньку отправила Рокстеру такой текст:

80

Oeuvre (фр.) – труд (как произведение писателя), творческое наследие.

<Может, у меня? В программе лоранский пирог с курицей.

<С курицей? Мм-м-м! Обожаааааааю! В половине девятого, о'кей?

Я, впрочем, уже пожалела, что написала про пирог с курицей, поскольку никакой курицы у меня не было, как не было подходящей формы для выпекания. Да и муки, кажется, тоже не было. Вдобавок я подозревала, что мне пора сделать эпиляцию, но проверить, насколько назрела эта необходимость, я в данный момент просто не могла. Сидячее положение, которое я приняла, придя на совещание, доставляло мне несказанные мучения, поэтому я не решилась участвовать в дурацкой дискуссии о том, что лучше, Стокгольм или Гавайи, а просто сказала, мол, пусть Саффи «напишет и представит нам черновой вариант», ну а мы «посмотрим, как это будет выглядеть на бумаге».

Не знаю, как долго продолжалась бы эта физическая и интеллектуальная пытка, но, к счастью, Джорджу пора было бежать, чтобы успеть на самолет до Альбукерке.

19:30. Уф-ф!.. После совещания я помчалась домой, успев купить по дороге целую гору красных и зеленых перцев (желтых не оказалось) и куриный пирог (не лоранский, а валлийский, причем ужасно дорогой). Потом помчалась за детьми и почти не опоздала. Когда мы уже ехали домой, Билли неожиданно сказал:

– Знаешь что, мам?..

– Что? – рассеянно отозвалась я, пытаясь разминуться с велосипедистом, который выскочил на дорогу прямо перед нами.

– В воскресенье будет День отца [81] . Мы все рисовали поздравительные открытки.

– Мы тоже, – включилась Мейбл.

Как только представилась такая возможность, я свернула к бордюру и заглушила двигатель, потом с силой провела руками по лицу, потерла глаза и повернулась к детям.

– А можно мне… посмотреть ваши открытки?

81

Не является официальным праздником, отмечается в третье воскресенье июня; по традиции в этот день дети делают подарки отцу.

Дети дружно полезли в рюкзачки. Мейбл нарисовала семью – папу, маму, маленькую девочку и мальчика. Картинка Билли представляла собой сердце, внутри которого мальчик играл с отцом. Подпись под сердечком гласила «Папочке!».

– Можно мы пошлем их папе? – спросила Мейбл.

Дома я сразу вытащила все фотографии, где дети были сняты с отцом. Вот Билли и Марк стоят рядом – в почти одинаковых костюмах и с одинаковым выражением лиц. Даже позы были у них одинаковыми: одна рука опущена, другая – в кармане брюк. А вот Марк с Мейбл на руках – она здесь совсем маленькая, как игрушка, в трогательном розовом комбинезончике. Наверное, еще и месяца нет… Я показывала детям фото, рассказывала им об отце и чувствовала – Марк видит нас, видит, что мы делаем, и продолжает любить.

Потом я достала конверты, мы вложили туда открытки и вышли на улицу, чтобы бросить в почтовый ящик. «Космос. Рай. Папочке» – такой адрес Мейбл попросила меня написать на ее конверте, – и к ощущению вины, которую я испытывала перед детьми, добавилось чувство вины перед почтальоном.

По пути домой Билли вдруг сказал:

– Хорошо бы у нас была нормальная семья. Как у тети Ребекки.

– У нее не нормальная семья, – возразила я. – Она просто…

– Ну да!.. – недоверчиво возразил сын. – Финн играет в «Икс-бокс» всю неделю, не только в выходные.

– А можно нам сейчас посмотреть «Губку-Боба»? – немедленно спросила Мейбл, и я невольно подумала, как тонко моя маленькая дочь угадывает мое настроение.

К счастью, оба очень устали и уснули сразу после вечернего купания.

20:00. Через полчаса приедет Рокстер. Нужно успеть принять ванну и – главное – вымыть и уложить волосы, подкраситься и найти какую-нибудь подобающую одежду для ужина с человеком, который то ли вот-вот со мной расстанется, то ли наденет мне на палец обручальное кольцо.

20:10. Аа-а-а! Не успела я залезть в ванну, как зазвонил телефон.

20:15. Завернувшись в полотенце, выскочила из ванной и схватила аппарат. Черт! Я сразу узнала начальственный баритон Джорджа из «Гринлайт продакшнз».

– О'кей, я сейчас в Денверском аэропорту… Сегодняшнее совещание прошло не слишком удачно, но мне бы хотелось, чтобы вы поняли… Санта-Фе…

– Но ведь речь шла о Стокгольме! – воскликнула я, внезапно вспомнив, что не поставила греться пирог с курицей.

– Подождите, не вешайте трубку. Я уже иду… Ваш голос – это важно! Его нельзя терять ни в коем случае!

О чем это он? Какой голос?.. В конце концов, я же не оперная певица, чтобы его терять!

– Стокгольм? Нет, я как раз должен пересесть на рейс до Санта-Фе.

С кем он разговаривает? Со мной или с какой-нибудь стюардессой?

– Короче говоря, Бриджит: мы хотим, чтобы в «Листьях» было побольше Гедды…

– Побольше Гедды? – переспросила я. Я ничего не понимала.

– Извините, я имел в виду Альбукерке.

– Джордж! – заорала я. – Вы же летели в Альбуфейру!

– Что? ЧТО?!! ГОВОРИТЕ ГРОМЧЕ!

Связь оборвалась.

20:20. Бегом спустилась вниз, чтобы запихнуть пирог в духовку. В этот момент зазвонил мой городской телефон.

– Что вы там говорили насчет Альбуфейры?..

Опять Джордж!

– Это была шутка! – Я пыталась зубами вскрыть упаковку с пирогом. – И вообще, Джордж… Я никак не могу понять, чего вы от меня хотите. Вы вечно куда-то спешите и пытаетесь одновременно разговаривать и со мной, и еще с десятком каких-то других людей. Не могли бы вы хотя бы пару минут постоять спокойно, чтобы мы могли поговорить как нормальные люди? – Зажав телефон между плечом и подбородком, я ухитрилась одной рукой открыть духовку, а другой – метнуть в нее валлийский пирог. – Я не могу работать, получая от вас невнятные указания. Мне нужно точно знать, что от меня требуется!

– О'кей, о'кей, миссис Дарси! – Джордж неожиданно переключился на вкрадчивое, почти сексуальное мурлыканье, какого я никогда прежде у него не слышала. – Мы знаем, что вы невероятно талантливы и что нам очень повезло работать с вами. Я сразу это понял, как только увидел сценарий, который вы нам представили! Обещаю, что когда я вернусь из этой командировки, то буду проводить в офисе все свое рабочее время, договорились?.. А пока от вас требуется вернуть в сценарий Гедду, точнее – то своеобразное, запоминающееся очарование, которое так ясно звучало во всех репликах главной героини в… в нашем первоначальном варианте. К сожалению, в сценарии Саффи характер Гедды выписан недостаточно ярко, так что когда она закончит, я попрошу вас еще немножко поработать над героиней. Я просто уверен, что вам все удастся. Разумеется, с моей стороны вы получите полное внимание и поддержку.