Бригантина, 66

Пока она на месте стоит, остолбенелая от синей лампы, тут ее неводом огромным кошельковым и выгребают. Он и вправду на кошелек похож. Два крыла и кошель посредине.

На рассвете я ходил по берегу, собирал кальмаров.

Кальмары за сайрой погнались, сайра за огнями на причалах, а волны на берег их выбросили.

Кальмары хищные, быстрые. Сайра в воде, как молния, мелькает, а кальмар еще быстрее, глазом не заметишь. Щупальца сложит, крылышки растопырит, воду из себя выталкивает и мчится за сайрой.

На берегу кальмар умирает, но все равно щупальцами с крючочками сайру в себя запихивает, обволакивает и прямо не ест, а растворяет в желудке. Поперек схватит, согнет и запихивает. С хвоста схватит, сожрет!

Одного кальмара я поднял с песка, он надулся и запыхтел быстро-быстро: пых, пых, пых!

А сам весь переливается, то фиолетовый, то оранжевый, то даже не знаю какой. Похоже, как бензин в луже разольют, вот так же переливается!

Кальмаров я на подсолнечном масле жарил — очень вкусные, как белые грибы!

Сайра шла несколько дней. На берегу и лисьи следы видны, и медвежьи, даже трясогузка на песке побегала, поклевала сайру и опять улетела на речку.

А потом вдруг утром проснулся — тишина. Вышел на улицу — тишина! Сайра прошла в один день, как ножом отрезало. Нет больше ни одной сайры.

Ни чаек, ни глупышей не слышно. Все улетели вслед за сайрой в океан. Будут за ней лететь, хватать, объедаться, отдыхать на волнах, пока не отстанут, — сайра рыба быстрая, океанская.

Вороны на берегу поклевали всю сайру и приуныли. Сидят около моря на камнях, сгорбились и по сторонам поглядывают, где бы поживиться.

ТОПОРКИ

Берег высокий, внизу океан. На крутой скале, в каждой щели, на каждом уступчике, в ямке сидит кайра, а вон тот карниз весь белый от птиц, и еще с океана летит кайра, да уж сесть негде! Остальные кайры закричали, загалдели, потеснились и… ничего, сели.

Топорок летит. Черный, на солнце золотом отливает, голова белая, а клюв оранжевый, широкий, как топор. Крылышки у топорка короткие, под водой такими хорошо грести. Топорок в воздухе трепыхается, вот-вот упадет!

Никак не может на лету повернуть — несет его прямо в скалу. И вдруг воздух лапками стал загребать, загребать… и повернул. Юркнул в свою норку, птенцов кормить рыбой. Топорок длинные норки роет на высоких берегах. Там птенцов выводит, рыбой выкармливает и даже пол в норках выстилает рыбьими костями и перьями. Перья он у чаек крадет.

В океане за рыбой ныряет, ныряет и столько нахватает рыбешек, что не может взлететь. Отталкивается от воды — вот-вот, вот-вот! Машет, машет крылышками и так и не взлетит. Отдохнёт, посидит на волне, опять замашет крылышками-култышками. Нет, никак!

Наконец взлетел. Только не может повернуть в воздухе и прямо сверху кайрам на головы сел, растолкал их и отдыхает, а рыбу не выбрасывает, держит в зобу, обязательно притащит птенцам.

Еще видел я, как вынырнула гагара. А на клюве у нее висит ракушка — морской гребешок.

Гагара нырнула и на дне увидела: лежит гребешок, створки раскрыл. Она хотела его клювом из ракушки вытащить, а гребешок щелк — и захлопнулся.

Гагара вынырнула, схватила воздуха, гребешок ее снова вниз потянул, она под водой исчезла.

Опять вынырнула, дыхнула и снова под воду.

Еще раза два показалась с гребешками на конце клюва и больше не выныривала. Я стоял ждал, нет гагары. Утонула.

ДОМИК ОСЬМИНОГА

В отлив подводные скалы торчат из воды. Морская капуста длинными лентами лежит на камнях. Ребята с ножами ходят и собирают ее в ведра.

Я тоже собираю, только не капусту, а морских звезд и ежей. Нашел большую звезду красную, а в середине синий круг, и еще поймал большого морского ежа фиолетового. Отнес его подальше от берега. Он иголками пошевеливает и ползет к воде. Медленно^ но все равно прямо к воде ползет, а глаз-то у него нет.

Я ежа отпустил, стал искать раковины в лужах, среди камней. И вдруг в одной большой луже как метнется, песок взбаламутил — осьминог!

Стал я смотреть на него. Он недоволен — покраснел, а спрятаться ему некуда. Я поближе подошел —_; осьминог щупальцами задвигал. На щупальцах много-много белых пуговок Перламутровых — присосок, как на баяне.

Хотел его палочкой потрогать — он еще больше покраснел, потом побледнел, стал какой-то серый и сбоку трубку выпустил голубую.

И как дунет водой из трубки, мелкие камешки на дне в разные стороны разлетелись! Стал осьминог под большой камень подлезать, щупальцами его обхватил и подвинул к другому камню.

Потом еще подлез — подвинул и забился между двумя камнями. Тут я вижу, он меня и сам боится, и решил: поглажу его! Стал на колени, руку опустил в воду и потихоньку к нему тянусь.

Осьминог смотрит на меня строго.

Я взял и погладил пальцем между глаз. Один раз, два, три…

И тут… осьминог глаза закрыл. Я глажу, а он глаза зажмурил совсем, втянул их, у него зрачки поперек и длинные, как у козы.

Погладил, погладил и отошел. Осьминог глаза открыл и стал за мной подсматривать. Над каждым глазом бугорок и рожки мягкие.

Если дно ровное, осьминоги настоящие домики строят. Один камень поднимут, второй, а сверху взгромоздят третий — крышу. Сидит осьминог в домике и посматривает, а вокруг пустые раковины лежат, он из них выедает моллюсков.

Говорят, чтобы раковина не захлопнулась, осьминог в нее камень бросает. Раковина щелк, а камень не дает ей закрыться. Осьминог бросается и выедает моллюска.

Осьминог — зверь умный, любит, чтобы его погладили, приласкали.

В бухте вода совсем прозрачная, каждый камешек на дне виден. На сером камне покачиваются под водой белые ландыши на тонких стебельках.

Это искра осьминога. Он ее приклеивает на камень, а потом из нее крошечные осьминожки выклюнутся и расползутся по дну.

СТРАШНАЯ РОЖА

На дне заросли морской капусты колышутся, как вершины деревьев в лесу. Рыба клюет, только успевай вытаскивать. Насадишь кусочек рыбьего мяса на крючок, не успеешь закинуть — дергает! Без удочки, просто бечевка намотана на палец. Терпуг попался, бьется на дне лодки, плавники красные растопыривает.