Бриллиант предсказателя
Шрифт:
– Заходи, не стесняйся. Я очень рада, что есть еще такие умные мальчики! Лилия Александровна меня зовут, но ты, наверно, это знаешь уже.
– Знаю, – соврал Максим. – Надя очень тепло о вас отзывалась.
– Она домашняя девочка, замкнутая… Я стараюсь отучить ее от этого, потому что таким тяжело жить. Раз ты появился, значит, действую я правильно!
Она общалась с ним как с четырнадцатилетним подростком. Максим предпочитал никак не реагировать на это, хотя в глубине души находил даже забавным.
Женщина пригласила его в квартиру и закрыла дверь. Обстановка внутри была в равной степени дорогая и
Создавалось впечатление, что обитатели этого дома стремились во что бы то ни стало доказать, что деньги у них есть.
– А ты же у нас ни разу и не был, – продолжала ворковать Лилия Александровна. – Надина комната – последняя справа. Она уже знает, что ты пришел, я предупредила. Только ты помни, что она еще неважно себя чувствует!
– По телефону Надя не сказала мне, что с ней случилось…
– Простудилась, ничего заразного, не бойся. Задержалась допоздна, вот и продуло где-то. Бывает! Она же у меня нежная, как цветок.
Максим даже догадывался, когда это могло произойти. Надя сама ему тогда звонила, спрашивала, сможет ли он пойти с ней в клуб. Но у Максима было много работы, пришлось остаться в офисе. Он обещал, что подъедет подвезти ее, если будет такая возможность, но возможности не было. Впрочем, особого стыда он тогда не испытывал, потому что девушка сразу сказала, что ей есть к кому обратиться.
– Я пойду сделаю вам чай, – сказала мать Нади. – Ей полезно, а тебе наверняка понравится! Заодно и вазочку для роз принесу!
Она отправилась на кухню, а Максим прошел к указанной двери. Прежде чем войти, постучал, и в ответ донеслось глухое «Входи».
Когда он вошел, Надя только заканчивала убирать кровать. Такой он девушку еще не видел… Обычно она всегда очень внимательно подходила к выбору аксессуаров, макияжа, прически и косметики. Надя полностью осознавала свою некрасивость и умела скрыть не самые удачные черты. Теперь же, заявившись без предупреждения, он не дал ей возможности подготовиться. Пока он поднимался на второй этаж и беседовал с ее матерью, девушка только и успела, что сменить ночнушку на свободное платье и застелить постель.
Все. На этом готовность заканчивалась. Длинные волосы Нади были непривычно растрепанными, а она еще и старалась скрыть ими бледное лицо. Максим не видел в отсутствии косметики ничего шокирующего, учитывая их отношения, но лишь теперь сообразил, что она может воспринимать ситуацию иначе.
Ее слова подтвердили его догадки. Вместо привычного веселья Надя смотрела на него с обидой:
– Зачем пришел? Я ведь говорила, что не надо!
– Хотел повидать тебя…
– Замечательно! Я тебя об обратном просила! Розы эти, забота… Знаешь, что она сейчас подумает? Как мне оправдаться теперь? Мне и в лучшие времена не хотелось тебя здесь видеть, а теперь, когда я болею, меньше всего!
Ей пришлось прерваться, когда ее мать внесла большую стеклянную вазу, наполненную водой.
– Это для цветочков, – пояснила она, поставив сосуд на стол. – А чай скоро будет готов!
К счастью, Лилия Александровна в спальне не задержалась. Максим
был благодарен ей за это. Он чувствовал себя глупо, понимая, что не прав, и это бесило еще больше. Он ведь пришел сюда, вообще начал общаться с Надей, чтобы все стало просто! Почему опять приходится анализировать, копаться в чьих-то эмоциях и извиняться? Почему просто нельзя говорить ни о чем?Все уже пошло не так, как он ожидал, но у него еще хватало сил и самоконтроля на попытки исправить ситуацию:
– Хочешь, я сам твоей маме все объясню?
– Ты ей не объяснишь. Таким, как она, невозможно что-то объяснить! Если ты больше не будешь здесь появляться, она решит, что ты меня бросил. Значит, я недостаточно хороша, раз меня бросили. И начнется новая головомойка!
Ее голос звенел слезами. Судя по всему, материнский контроль был для Нади болезненной темой, а теперь, когда девушка еще и чувствовала себя плохо, ситуация только усугубилась.
– Надя…
– Я-то думала, ты нормальный! – Из-за завесы лохматых волос на него смотрели полные слез глаза. – Думала, что не такой, как все! Мне ты потому и понравился. Думаешь, я была в тебя влюблена и втайне ждала, когда же ты придешь ко мне с розами? Нет! Наоборот, я видела, что тебя вообще не интересует любовь! Тебе даже не нужно было, чтобы в тебя влюбилась я для поднятия твоей самооценки! Ты общался со мной без намеков на эту тему, а мне это было важно!
– Мне тоже! – Максим закипал все больше. – Я думал, мы друзья, а друзья помогают друг другу. Мне нужно было с тобой поговорить, вот я и решил прийти к тебе!
– Друзья помогают друг другу добровольно! А не вырывают эту помощь вот так! Ты знал о моей ситуации, знал, что мамаша у меня помешанная! Почему ты не подумал об этом?!
Оставалось лишь надеяться, что звукоизоляция в комнатах хорошая: вряд ли Лилии Александровне хотелось бы услышать о себе такое. Даже если ее дочь была права.
Сероватая бледность Надиной кожи и яркий румянец указывали на высокую температуру. В таком состоянии она могла даже не понимать до конца, что говорит. И это было достаточной причиной вести себя с ней помягче, особенно при том, что она в данной ситуации права все-таки чуть больше, чем он.
Но Максим чувствовал, что срывается. Злость, которая по-настоящему была спровоцирована Евой и направлена на нее, вдруг свернула в другое русло.
– Угомонись уже! Никакой трагедии не произошло из-за того, что я пришел сюда! Если у тебя в семье странные порядки, это не значит, что весь мир обязан по ним жить! Что, если я тебе руку подам, я на тебе обязан буду жениться?
– Не ерничай! – Надя сжала кулаки от обиды. – Ты обо всем знал! Это было условием нашей дружбы!
– Детский сад какой-то! Дружба с условиями!
– Может, но раньше ты не возражал. И вдруг тебе понадобилось поговорить, и ты наплевал на мою ситуацию!
– Я могу и уйти!
– Лучше бы вообще не приходил!
Для Максима это было последней каплей. Раздражение начало накапливаться в нем еще тогда, когда он приехал в гости к Марку и Вике, а обнаружил лишь запертую дверь. С того момента оно росло.
Часть его сознания понимала, что он ведет себя непростительно глупо и жестоко. Но это была слишком малая часть, чтобы на что-то повлиять. Букет, который девушка так у него и не приняла, полетел на пол.