Бриллиант предсказателя

– Здесь нет жуков. А рядом есть. Разве это безопасно?

Вика не сразу поняла, о чем она, но сообразила быстро. Еще на окраине двора гудели пчелы, перепрыгивали с одного стебля на другой кузнечики, пестрили бабочки. Приходилось даже скидывать некоторых особо наглых «пассажиров» с ног, когда они пробирались сюда!

Но внутри дома – ничего. Звенящая тишина. И эти вот белесые кости существ, которые все-таки осмелились сюда войти.

Ева продолжала ходить по дому. По ее лицу невозможно было понять, нашла она что-то достойное внимания или ей просто погулять по пожарищу хочется. На Вику это место по-прежнему действовало угнетающе, поэтому они с Агнией предпочли остаться неподалеку от выхода. Оттуда хоть долетал свежий ветер и было легче…

– Пожар бушевал еще тот, – заметила Агния. – Дом весь выгорел! Что-то я не верю, что она одна могла спастись чудом!

– Вообще-то как раз поэтому и могла. Она проснулась и выбралась в окно. Огонь разгорелся так быстро, что родителей она не успела предупредить. Все сходится. Но это если мы отбросим в сторону все странности характера Лилии и тот факт, что она уже двух мужей похоронила!

– Да, только Жалевского-то убили напрямую, простым ударом по голове, а не какими-то сложными манипуляциями!

– Зато сложные манипуляции нужны, чтобы дурить голову любовнику, – пожала плечами Вика. – Может, она и правда ведьма?

Ответом на такое предположение был лишь легкий смешок. Не от Агнии, конечно, а от подошедшей к ним Евы. Она остановилась в дальнем углу комнаты, там, где пожар когда-то бушевал особенно сильно. В руках девушка держала нечто странное, покрытое копотью до неузнаваемости.

– Что это? – Агния озвучила вопрос, который появился у них обеих.

– Инструмент ведьмы. Руководствуясь вашей логикой.

Ева редко развлекалась иронией, но сейчас был как раз такой случай. Что в данных обстоятельствах не сильно радовало.

– А на самом деле что это? – Вика старалась не терять терпение. – Если руководствоваться не нашей логикой, а здравым смыслом?

– Утюг.

Сначала Вике даже показалось, что это очередная шуточка. Но, присмотревшись повнимательней, она увидела, что Ева ответила абсолютно честно. Просто утюг, который она нашла в доме, был не из числа современной техники. Скорее ей попался раритет: лишенный провода чугунный утюг, который когда-то прогревали углями.

Вещь настолько же старая, насколько тяжелая. Понятно, что Еве требовалось немало сил, чтобы вот так просто удерживать его, и проступившие мышцы на ее тонких руках выдавали это. Но лицо девушки оставалось спокойным, свой дискомфорт она скрывала отменно.

– Сильная деточка, – присвистнула Агния.

– Ева, на фига тебе этот утюг?

– Он мне подходит.

– Как спутник жизни?

– Как материал для эксперимента.

Далеко она отбросить такую махину не могла, но даже то, что утюг отлетел от нее на пару метров, впечатляло. Доски оказались слабее ее рук и, подточенные пожаром и временем, проломились под весом чугуна, поглощая покрытый копотью утюг.

И если изначально было непонятно, что Ева опять затеяла, то после этого все очень быстро стало на свои места. Ее эксперимент определенно удался. Потому что в нормальном доме и подвал после пожара был бы темным, обугленным и пыльным. Но не здесь. Под старыми досками кипела жизнь.

Растения, обвивавшие стены внизу и, судя по обломкам досок, потолок, были странные. Бледные, лишенные солнца, они обладали тонкими, как нити, стеблями, цеплявшимися к любой поверхности миниатюрными ростками. Поверх этих стеблей нарастали мясистые листья и крупные белесые ягоды.

Вика хотела подойти поближе, чтобы посмотреть, есть ли внизу другие растения, но тут же получила предостережение от Евы:

– Не надо. Пол слабый. Можешь упасть. Не факт, что выживешь. Мне все равно. Но Марк расстроится.

– Что это за тайный сад?

– Это не сад. Это одно растение. Думаю, оно мутировало. Приспособилось к новым условиям. Оно нездешнее. Но это и есть проклятье.

– Как ты узнала, что оно там? – спросила Агния.

– Кинула утюг. Доски сломались. Я увидела.

– Да я не о том! Как ты заподозрила, что оно вообще там может быть?

– Потому что есть проклятье. Но проклятье – это не мистика, а часть природы. Непонятая людьми. Все, что считается мистикой, существует. Просто оно имеет не те имена, которые вы ему даете. Например, я – чудовище. Если существует чудовище, существует и проклятье.

– Лирично, – оценила Вика. – Но все равно непонятно, как ты дошла до идеи с растением!

– Просто я умею смотреть. И слушать. Чего и вам желаю. Тут было что-то, что убивало. Постоянно, год за годом, даже когда людей здесь не осталось. Это должно быть что-то живое или обновляющееся. Живое – это животное. Оно бы хоть раз показалось, издало звук. Не стало бы здесь сидеть постоянно. Обновляющееся – это растение. Вот этот мутант. Со своим циклом: впадающий в сон зимой, просыпающийся весной. Но убивающий не постоянно. Сейчас он не убьет, если вы не будете его есть.

Вика не то что есть, трогать эту дрянь не собиралась! Она понятия не имела, что это за растение, и даже смотреть на него, вьющееся внизу, словно змеи в яме, было неприятно.

– Ты хочешь сказать, что все это ныне дохлое зверье позарилось на ягодки? – засомневалась Агния.

– Нет. Они не могли их достать. Ягоды растут только в подземелье. Солнечный свет для них губителен. Предполагаю, что возле этой дыры в полу скоро не будет растений. На это могут уйти часы. Или дни. Но с открытым солнцем растение не справится.

– Слушай, ты и в ботанике разбираешься, гений?!

– Нет. Просто прошло двадцать лет. Больше, чем двадцать. Но это растение есть только здесь. Оно не проросло больше нигде. Хотя это было бы легко. Что-то должно было сдерживать его. Солнечный свет – единственное, что имеется.

Логика Евы в такие моменты поражала: не искаженно сумасшедшая, не странновато-женская, а основанная на деталях. Казалось, что перед ними не человек, а компьютер. На Еву не действовала атмосфера дома, где погибли люди, подобные сентиментальные моменты ее не волновали никогда. Она собирала данные и анализировала, холодно, а потому эффективно.

И ведь не поспоришь с ней! Только стоишь и радуешься, что на тебя она охоту точно не начнет… скорее всего.

– Допустим, солнечный свет их сдерживал… и снова вернемся в дохлому зверью, – Агния кивнула на ближайший скелетик. – Как они тогда умерли? И кошка та соседская? Она в дом вообще не заходила!

– Скорее всего, заходила. Но сумела выбраться. Прошла дальше, чем бродяга. Умерла дальше. Потому что споры. Их вдыхают. Они созревают год. Нормальный полный цикл созревания. Поэтому сейчас они не так опасны, как потом. Потом – это осень. Весной – цветы. Думаю, они вообще не опасны. Теперь вот ягоды. К осени они иссохнут и раскроются. Осенью из них вылетят споры. Споры ядовиты. Они служат в первую очередь как семена. Начало новой жизни. Некоторые вылетают за пределы подвала. Прижиться там они не могут. Убивать – могут, вполне.