Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало

— Это мне сегодня принесли, — объяснила она.

— Кто принес?

— Понятия не имею. Какой-то дядька, довольно немолодой.

— Он представился?

— И не подумал. Просто отдал коробку, сказал: «Это вам» и ушел. Слушай, — вдруг взволновалась Стаська, — а может, это ошибка? Может, он дверь перепутал? Может, это не мне?

— В коробке что-нибудь было?

— Было, — ответила сестра.

— Что?

— Записка.

— Покажи.

— Да выбросила я ее! — с досадой ответила Стася. — И запиской-то это не назовешь! Всего одна фраза, без подписи.

— Какая? — спросила Валька.

И Стаська, сморщившись, процитировала:

— «Даю тебе шанс».

Валька поднялась с дивана и пошла к двери. Открыла ее и сказала:

— Можешь быть спокойна. Это, действительно, тебе.

И вышла в коридор.

— Уверена? — продолжала спрашивать Стаська, следуя за ней. — Ты точно знаешь? А то я такую красоту назад отдать не смогу…

— Не придется, — ответила Валька и залезла в сапоги. — Это твой подарок.

— Может, все-таки, посидишь еще? — предложила Стаська. — А то странно получается: у меня такое событие, а отметить абсолютно не с кем…

— А тебе кто-нибудь нужен?

Стаська пожала плечами, что-то прикинула в уме.

— Да, пожалуй, никто, — медленно ответила она. — Ты права.

Валька молча повернулась и открыла входную дверь.

— Валь! — позвала Стася. И спросила, когда сестра обернулась:

— Правда, зачем она это сделала? Знаешь?

— Догадываюсь.

— Объяснишь мне?

— Нет, — с улыбкой ответила сестра. — Догадайся сама, ты же у нас такая умная!

И закрыла дверь перед носом у огорошенной Стаськи.

Жизнь постепенно входила в свою колею. Новый год надвигался с неотвратимой быстротой, дни, казалось, все более укорачивались по мере приближения праздника, и Валька иногда просто не успевала подумать о том, что подарить своим немногочисленным близким.

Она вернулась на работу и с удовольствием окунулась в привычную атмосферу, которой была лишена почти две недели.

Семейные тайны больше не тревожили ее душу. Началось выздоровление, и Валька с каждым днем все радостней ощущала себя полноценным уравновешенным человеком.

Впрочем, был один праздник, дня которого она ждала с некоторым страхом.

Двадцать первое декабря. День рождения бабушки.

Валька по-прежнему избегала общения с ней. Не могла заставить себя набрать знакомый телефонный номер, не говоря уж о том, чтобы поехать в дачный поселок, где раньше была постоянной гостьей.

Она просто не представляла, что можно сказать Евдокии Михайловне теперь, когда все маски оказались сброшенными.

Тем не менее, Валька решила съездить и поздравить бабушку с днем рождения, хотя бы потому, что уклонение от поздравления выглядело бы трусостью.

Двадцать первого декабря она купила букет бордовых оранжерейных роз (не удержавшись от желания сделать маленькую гадость), и они с Арсеном поехали в Барвиху.

Охрана беспрепятственно пропустила их машину, из чего Валька сделала вывод, что бабушка ожидала их приезда.

— Я не знаю, что ей сказать, — вдруг пожаловалась Валька.

— Тогда ничего не говори, — ответил Арсен. — Возможно, она сама найдет тему для разговора.

Они въехали во двор дома, вышли из машины и поднялись по ступенькам высокого крыльца.

— Похоже, мы тут одни, — заметил Арсен, окидывая двор коротким взглядом.

Валька хотела ответить, что это неудивительно, как вдруг дверь распахнулась и, вместо неприветливой Нины, они оказались лицом к лицу с приятнейшим пожилым господином в черном костюме. Короткая седая бородка господина напоминала о персонажах картин Веласкеса, а то, что это был именно господин, а не товарищ или гражданин, подчеркивали солидные очки в тонкой золотой оправе.

— Да? — сказал господин приятным тенорком.

— Простите, — забормотала растерявшаяся Валька, — мы приехали к бабушке… То есть к Евдокии Михайловне…

— Вас, если не ошибаюсь, зовут Валентина, — предположил господин.

— Да.

— Значит вы — Арсен, — продолжил господин дедуктивные изыски.

Арсен молча кивнул.

— Петр Евгеньевич, — представился господин, но руки не протянул. Распахнул пошире дверь и пригласил:

— Входите.

Недоумевая, они вошли в знакомую прихожую, а оттуда — в гостиную. Валька окинула взглядом привычный интерьер. Ничего не изменилось с того дня, когда она была здесь в последний раз.

— Прошу садиться, — пригласил их собеседник в старомодной светской манере.

— Простите, с кем имеем честь? — задала наконец Валька основной мучающий ее вопрос. И, поддавшись обаянию господина в золотых очках, сделала это в той же смешной нынче манере.

— Это неважно, — ответил собеседник. — Ваша бабушка и я — старые знакомые. Она попросила меня оказать ей небольшую услугу и передать вам этот конверт.

И господин протянул Вальке большой плоский прямоугольник, слепленный из грубой коричневой бумаги.

Валька молча приняла конверт.

— А где Евдокия Михайловна? — спросил Арсен, не потерявший способности, мыслить трезво.

— Она уехала, — коротко ответил собеседник.

— Надолго? — спросила Валька.

— Этого она мне не говорила.

— А куда она уехала?

Господин молча указал на запечатанный конверт.

— Все там, — ответил он кратко.

Повернулся и направился к двери.

— Постойте! — окликнула его Валька. Куда же вы?

— Я выполнил поручение и могу теперь идти куда хочу, — пояснил господин. — Кстати! Вот ключи от дома. А это дистанционный пульт от ворот. Как включить сигнализацию вы, надеюсь, знаете?

— Знаю, — подтвердила Валька. Обвела недоумевающим взглядом зал и спросила:

— А Нина? Тоже уехала?

— Тоже уехала, — подтвердил господин. — Ну, желаю вам счастья. Будут проблемы — обращайтесь.

И оставил гостей одних.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Валька Арсена. — По-моему у него не все дома. Какие проблемы? Куда обращаться?

— Ты все-таки прочти, — посоветовал Арсен. — А я пока посижу в библиотеке.

Валька проводила его взглядом и осторожно надорвала край плотного конверта. Внутри ее ждали всего два листа бумаги: плотный и тонкий. Тонкий был сложен в четыре раза, как складывают обычно письма. Письмо Валька отложила в сторону и с любопытством повернула к себе лицевой стороной плотный картон, украшенный водяными знаками и затейливым орнаментом по краям.