Бриллианты для куклы

– Как вы могли подумать, милая, что я приму вас за свою внучку? – спокойно спросила Коктебельская. – В нашем роду женщины никогда не были так вульгарны. Цвет волос, знаете ли, обязывает. Миллиграмм безвкусицы в одежде, в косметике – и ты уже похожа на… особу легкого поведения.

– Скажите, какая вдруг утонченность! – огрызнулась рыжая, на удивление быстро пришедшая в себя. – А когда я пришла к вам в гости под видом Элен Кутяшкиной, вашей милой внученьки, вы не были так проницательны!

– Как?! – воскликнул хор зрителей.

А Нино Вахтанговна задумчиво произнесла:

– Я же говорила, что там была какая-то забавная фамилия. Я бы на вашем месте, Марго, ее оставила. По крайней мере, оригинально.

– Да, настоящая моя фамилия – Кутяшкина, – спокойно пояснила Маргарита Владимировна. – Полина Кутяшкина, горничная графини Мражинской, оставшаяся в восемнадцатом году в Одессе, была моей матерью.

– Ваша мать была воровка! – зло оскалилась рыжая. – Она обокрала свою госпожу, подсунув ей перед отъездом фальшивые камни, и поэтому не поехала с ней в эмиграцию! Разумеется, с таким богатством ей и здесь было бы неплохо!

– Мама умерла в бедности, – холодно отрезала Коктебельская-Кутяшкина. – И воров в нашей семье не было. Это еще одна причина, по которой я не могла ошибиться на ваш счет. Вы пытались сыграть на моей ссоре с дочерью, которой я не видела много лет, и на том, что о своей внучке я вовсе ничего не знала. Не знала, что ей уже двадцать семь, что ее зовут Элен и что она помолвлена с Эдвардом Мражинским, потомком графов Мражинских.

– Как, однако, шутит судьба, не правда ли? – жестко усмехнулась рыжая. – Праправнучка горничной выходит замуж за правнука бывшего хозяина своей прапрабабки! Кто бы мог подумать! Только ваша внучка всегда была дурой. Ей даже в голову не пришло самой сложить два и два и вычислить, где и у кого могли осесть настоящие бриллианты. Но скажите же, – в голосе дамы червей вдруг зазвучала искренняя заинтересованность, – на чем я все-таки прокололась?

– Во-первых, на том, что судили обо мне по моему возрасту, – охотно пояснила Маргарита Владимировна Кутяшкина. – Вы знали, что мне очень много лет, что я живу одна, и полагали найти древнюю беззубую старуху в глубоком маразме.

– Да, был такой расчет, – ухмыльнулась рыжая.

– Ну, вот видите… Опасно недооценивать стариков, сегодня вы еще раз в этом убедились. – Бывшая Сова с улыбкой кивнула на генерала и актрису. – А во-вторых – Владилена.

– Кто?!

– Видите, вы даже этого не знаете. Владиленой зовут куклу. Она – тоже вещь графини Мражинской, оставшаяся маме. Каким-то чудом мама ее сохранила, и Владилена поселилась в нашей семье на долгие годы. Для нас она была сокровищем, и с ней никогда не разрешали играть детям. Я поняла, вы не тот человек, за которого себя выдаете, когда вы обронили: «Какая красивая кукла на серванте! Это ваша?» Если бы вы были дочерью Светланы, она бы обязательно рассказала вам о Владилене. Кукла же – часть семейной легенды! Я попыталась вам напомнить, сказала, кажется: «Да, наша семейная кукла». И вы попытались выкрутиться: «Ну как же, мама рассказывала, как она любила с ней играть». Да я бы никогда не дала дочке куклу для игр! Свете и в голову не приходило ее попросить! И я поняла, что вы просто авантюристка. И попросила покинуть мой дом. Но это, кажется, не входило в ваши планы, и вы разыграли обморок. Надо сказать, мастерски, актерские способности у вас недюжинные. Я сама играла на сцене, но тут попалась, перепугалась и помчалась вызывать «Скорую»… А вы… Зачем вам понадобилось выбрасывать в окно Владилену?! Она-то что вам сделала?

– Я сначала решила сделать ноги вместе с камнями, – деловым тоном пустилась в объяснения рыжая. Казалось, она совершенно успокоилась, стояла рядом со столом в непринужденной позе и, хотя комната была полна народу, говорила только с Коктебельской. – Вы просто старая дура, хоть и не сознаетесь. Такие ценности нельзя хранить дома, на виду, в коробке от печенья. Я моментально их обнаружила, и если бы не вон те юные сволочи, – она показала подбородком поочередно на Юльку и Атаманова, – все получилось бы как нельзя лучше. Кто вас только воспитывал, шпана?!

– Мы! – оскорбленным дуэтом отозвались Игорь Петрович и Нино Вахтанговна.

– Оно и видно, – фыркнула рыжая. – Когда этот мелкий уголовник влез в окно, а за ним и эта босявка, я как раз пыталась спрятать камни. Что мне оставалось делать? Только сунуть драгоценности под пиджак и прикинуться мертвой. Глупо, но ничего другого просто не пришло в голову. Шпана испугалась, сбежала со страшным шумом, кажется, разбив там что-то по пути… Все это не входило в мои планы! Время было упущено, вы вот-вот должны были вернуться, я не хотела встретиться с вами на лестнице. Откуда я знала, что вы помчались за врачами? Я была уверена, что за милицией. Пришлось запихать кое-как драгоценности в вашу Владилену и швырнуть ту в окно, чтобы хотя бы не попасться с ними в руках. А потом я сразу же убежала. Еще успела посмотреть, как ребячья гоп-компания неслась прочь со двора.

– Да, исчезнуть до прихода врачей вы ловко успели…

– А найти куклу внизу – нет! Вы представляете? Уличная банда ее уже подобрала! И торговаться с ними было бесполезно. Вообще невозможно работать со стариками и детьми – никаких разумных мотивов, одни игрушки в голове. Надо же было додуматься надеть диадему девятнадцатого века и выйти в ней на сцену играть Шопена! – резко повернулась она к насупившейся Белке. – Я чуть в обморок не упала, когда ее увидела!

– Откуда вы все это знаете? – вдруг резко спросил молчавший до сих пор Пашка. – В консерватории были не вы, а Мария Афродакис! Кто вы такая? В каких вы отношениях с Афродакис? И где сейчас она сама? Кто приходил в наш двор и говорил со старушками у подъезда? Если вы, то для чего имитировали акцент?

– Когда-нибудь вы все прочтете в моих воспоминаниях… – ехидно отозвалась рыжая. – А сейчас, господа, я ухожу. Было приятно познакомиться и побеседовать. Впредь буду вести себя осторожно со старыми грибами, они действительно непредсказуемы. Адьос!

И собравшиеся увидели блеснувший в руке дамы червей пистолет.

– Всем стоять и не двигаться! – металлическим голосом скомандовал Игорь Петрович. – Пусть мадам уходит.

– Браво, генерал! – одобрила рыжая. А затем, ловко сгребая в сумочку драгоценности со стола, ехидно обронила: – Это я, пожалуй, возьму с собой. Пригодится.

– Но… – дернулся было Пашка.

– Стоять, юноша! – Пистолет повернулся в его сторону. – Вы и так мне сильно попортили игру. Может, через пару-тройку лет, если вы продолжите в том же духе, из вас получится прекрасный джентльмен удачи, тогда мы с вами и встретимся снова. А сейчас – в сторону! Для надежности со мной пойдет девочка… – И рыжая притянула к себе за плечо стоявшую в двух шагах Натэлу.

– Вы с ума сошли! – взметнулась Нино Вахтанговна. – Оставьте в покое ребенка!

– Она только доедет со мной до аэропорта. Клянусь, что вреда ей не причиню. Мне просто не нужны никакие ваши выкрутасы. Не нужны звонки в милицию, на таможню, ничего подобного!

– Но мы обещаем, что…

– Отойдите в сторону! – Пистолет в руке рыжей снова угрожающе поднялся.

Все замерли. Дама червей спиной начала отступать к двери, таща за собой бледную Натэлу. Наступила звенящая тишина. И вдруг в этой тишине со шкафа метнулась черная тень. Мата Хари приземлилась точно на голову рыжей, впившись когтями ей в волосы, и взвыла дурным голосом. Точно так же завопила рыжая, пытаясь содрать с себя кошку. И тогда сидящий рядом с вешалкой Батон, которого почти не было видно под зимней шинелью Игоря Петровича, дернул за полу шинели. Старая деревянная вешалка с шумом обрушилась прямо на рыжую, сбив ее с ног, а выросший за ее спиной Атаманов немедленно ударил даму червей по голове тяжеленным томом «Истории наолеоновских войн». Мата Хари сиганула на занавеску. Натэла кинулась за спину Сереги.

– Господи, вы что, сговорились?! – вырвался истошный вопль у Полундры.

Но по диким глазам Батона и Атаманова было понятно, что никакого сговора и в помине не было. А о кошке и говорить нечего.

– Генацвалос бебия!!! – заголосила Натэла.

– Вай ме, чеми Натико, вай… Я сейчас убью эту воровку! – откликнулась ее бабушка.

Пистолет лежал на полу у ног Игоря Петровича. Генерал поднял его, осмотрел, поморщился:

– Игрушка… Но выглядит, надо сказать, убедительно.

– О, господи! – вдруг странным голосом воскликнула Соня, глядя на что-то, лежащее у своих ног.