Бриллианты и ржавчина

– А чем тебе не нравится Сэм? – я сложил руки на груди и ухмыльнулся.

– Да нет, он ничего, но… Я знаю, что внешность – не главное, но он тебе не подходит, - она нервно улыбнулась.

– Значит, тебе нравится этот сосуд?

– Ну, даже очень… - Селестия смутилась, опустив глаз в пол и сцепив руки за спиной.

Хорошо, ответ принят. Только проблема разрушения весселя не решена.

– Может, Вельзевул что-нибудь подскажет? – словно прочитав мои мысли, осторожно воскликнула моя игрушка.

– Вельзевул! – позвал я демона.

В следующее мгновение в кабинет зашел Вельзевул, вопросительно глядя на меня.

– Ты звал? – спросил он и, присмотревшись, добавил: - почему твой сосуд разрушается?

– Почему это, интересно, у ангела может разрушаться сосуд? – саркастично спросил я, складывая руки на груди.

– Так… от меня требуется способ прекратить разрушение сосуда?

– Какой ты сегодня проницательный, - да, кажется, уровень сарказма во мне сегодня превышает норму.

– Мне нужно подумать, - сказал он и сел в кресло у входа.

Вельзевул положил локти на колени и подпер подбородок ладонями. Он выглядел очень задумавшимся. Наступила тишина, я и Селестия смотрели на демона, который даже не моргал. Через несколько минут он поднял голову и тихо сказал: “я знаю один способ…”. Селестия зловеще сыграла на фортепиано начало пятой симфонии Бетховена. Да, атмосфера у нас была угнетающая.

– Есть один ритуал, он должен фактически сделать вот этот сосуд твоим истинным сосудом, - задумчиво начал рассказывать Вельзевул, - ритуал проводится во время солнечного затмения, для его проведения нужны перо птицы Рух, соль Мертвого моря, немного осмия, обсидиан, лунный камень, волос Геи и – не смейтесь! – кровь девственницы.

– Сколько нужно крови? – спросила Селестия.

– Два литра.

– Как много… я умру от такой потери, - грустно сказала она.

– Можно подумать, что я тебе это позволю, - я красноречиво посмотрел на мою девочку. – Вельзевул, напиши мне ингредиенты, я все достану.

– А затмение?

– Затмение будет… - я бросил взгляд за окно на небо и просчитал дату следующего затмения, - через два дня, три часа и шестнадцать минут.

– Ого, да у тебя таймер в голове, - удивилась Селестия.

Вельзевул дал мне листок, и я отправился на Мадагаскар, за первым ингредиентом.

Конечно, достать все необходимое не составило большого труда, за исключением волоса Геи. Надеюсь, эта титанида не будет упрямиться, и мне не придется применять силу. А то однажды я уже уничтожил пару дюжин языческих божков. Вместе с моим младшим братом… Я снова вспомнил про Гавриила. Мой глупый младший брат… Твой поступок был храбр, а поэтому безрассуден…

А самое ужасное во всей этой ситуации – это то, что Отец позволил Гавриилу умереть. Он позволил мне убить его.

И, Господь, если Ты слышишь – знай: Ты плохой Отец.

***

Да, у Геи определенно неплохой вкус. Поселиться в горах в огромном особняке, больше напоминающем древний разваленный храм, - отличная идея, если хочешь оградиться от кучки надоедливых смертных людишек.

Внутри дом был обставлен тоже весьма неплохо, а сама титанида принимала ванну.

Мне, по правде говоря, было глубоко все равно, что я ворвался к ней во время столь интимного занятия, да и саму Гею это не столько смутило, сколько возмутило. И в меня был брошен бокал из-под шампанского, небрежным взглядом откинутый в стену.

По человеческим меркам Гея была очень красивой (хотя мне никогда не понять человеческих канонов красоты. Особенно, когда у них перекрашенная на триста раз вешалка высотой с Пизанскую башню считается красивой) женщиной с темно-русыми волосами и изящной шеей. Думаю, у нее и ниже шеи все обстоит очень хорошо, просто все это было скрыто от моих глаз пеной для ванн. Впрочем, меня не особо интересуют все части ее тела, только та, на которой находится необходимый мне ингредиент.

– Кто ты…? – возмущенно произнесла женщина, но спустя секунду она шокировано распахнула карие глаза. – Люцифер?..

– Смотри-кась, узнала, - я хитро прищурил глаза.

– Зачем ты здесь? – спросила она осторожно. – Уходи!

– Я бы не советовал тебе так разговаривать со мной - твои коллеги не так давно уже на личном опыте узнали, что будет, если нахамить обозленному на весь мир архангелу, - я ухмыльнулся, видя ее испуганное лицо. – А вообще, я, признаться, считал, что ты со временем станешь поумней и помудрей. Богиня Мать-Земля, как-никак. Я разочарован. А теперь – будь добра, избавь себя от возможной смерти, а меня – от неприятного общества, и одолжи свой волос.

Гея сглотнула и, не отводя от меня взгляда, вырвала один волос, после чего дрожащей рукой передала его мне. Я взял предпоследний ингредиент.

– Глубоко признателен, - слащаво сказал я и исчез из этого дома.

***

– Селестия, не заставляй меня этого делать.

– Это необходимо. Суй давай.

– Я не хочу делать тебе больно.

– Рано или поздно – придется.

– Но он такой большой… а ты такая маленькая. Он тебя не порвет?

– Так не сам шланг же нужно вставлять, а иголку! В вену!

Я очень не хотел, но мне пришлось проколоть иголкой руку Селестии. Право, я думал, что это страшное творение рук человеческих (хотя у людей все творения страшные, ну, разве что, телевизор – нечто удивительное. Честное слово, когда я в первый раз это увидел – два часа оторваться не мог!) просто насквозь пронзит ее, и кровь будет хлестать во все стороны! Нет, это, конечно, хорошо – когда кровь во все стороны хлещет, но не тогда, когда эта кровь принадлежит моей игрушке.

Вельзевул сказал, что сделает все сам, а мне нужно только возобновлять кровь в ее теле. Что ж, лечить небожители умеют все, и это – ерунда.

На второй минуте процедуры Селестия нездорово побледнела, и мне было довольно стыдно, когда я осознал, что боюсь за нее. Все пятнадцать минут, что заняло переливание, она была бледной, как лист бумаги, но ничего страшного не случилось. Вообще, сначала была идея сделать все одним щелчком моих пальцев, но Вельзевул и Селестия вовремя меня остановили, аргументировав это тем, что «Селестия – человек, и два литра крови в ее организме – вещь весьма нужная и не умеющая восстанавливаться за несколько секунд».