Бриллианты и ржавчина

Жизнь – это просто картина с горящими людьми.

Думаю, после этого я имею право быть немного мягче.

– Селестия, почему ты плачешь? – встревоженно спросил ангел и теперь обнимал меня еще крепче.

– Потому что мне хорошо, Самандриэль, - уткнувшись в неширокое, но очень твердое и крепкое плечо его, я сидела вот так, проливая слезы и окончательно став кем-то другим, кого я не знала.

– Я не понимаю… ведь тебе больше не больно?

– Просто иногда люди плачут от счастья…

Мои слова в очередной раз поставили ангела в тупик. Почему-то казалось, что скоро от всех этих непонятных людских свойств он сойдет с ума и сбежит обратно на Небеса.

Надеюсь, этого не случится и мой ангелочек меня не оставит.

Как только поток моих, казалось, бесконечных слез прекратился, я отпрянула от ангела, пряча наверняка раскрасневшееся заплаканное лицо в ладонях.

– Я пойду искупаюсь и переоденусь… - сказала я, слезая с кровати.

– Прости, я совсем забыл про твою одежду… - услышала я сказанные мне вслед слова Самандриэля.

Стоило мне прилечь в ванну, наполненную горячей водой, как мои эмоции пропали. Теперь на их месте было равнодушие и полная пустота, как будто в плену я не бывала, никто меня не спасал после страшных пыток, а своего лучшего друга я вообще не знала.

Я лежала вот так, в чистой теплой воде, чувствуя себя Сидом Барретом.

Пожалуй, можно было бы включить альбом Pink Floyd “Ummaugumma”, выпить виски, добавить морской соли и сойти с ума.

Неужели боль заставила меня поменять роль статиста на войне на главную роль в клетке?..

Казалось, что я снова брошена и никому не нужна, несмотря на то, что за мной пришли близкие люди…

Былые страхи снова нашли меня.

Я снова боялась остаться одна.

Я снова топталась на старом месте.

После горячей ванны от жуткой слабости в теле меня спас прохладный душ, который прогнал также и часть ненужных мрачных мыслей.

Поразительное свойство воды – смывать негатив и напряжение с человека. И совсем не удивительно, когда говорят, что люди, принадлежащие стихии Огня, очень любят купаться.

Можно было бы сказать, что я буквально клетками чувствую, как негатив, грязь и душевные терзания уходят с каждой капелькой воды.

Единственная терзающая мысль билась в голову, не давая спокойно расслабиться и почти криком спрашивая, почему же не Люцифер пришел за мной. Но что-то внутри подсказывало, что именно с его подачи за мной пришел Самандриэль.

Выключила воду, встала ногами на ванный коврик, вытерлась полотенцем. Хорошо, что шкаф с домашней одеждой и нижним бельем стоит в ванной комнате, об этом я как-то не подумала, когда соскочила с кровати. Весело было бы через дверь просить Самандриэля выйти и дать мне переодеться. Или, еще того смешнее, отвернуться либо попросить принести мне одежду.

Насколько же багровым было бы его лицо.

Самандриэль, как я и предполагала, все еще находился в комнате, сидя на кровати и читая какую-то тетрадь со сменными блоками… это же мои стихи. Вот черт.

– Альфи-и… что ты делаешь, солнце мое? – тихим и очень опасным тоном спросила я.

– Я нашел это на столе и решил посмотреть. Ты сердишься? – ангел посмотрел на меня своими невинными, чистыми голубыми глазами.

За все время, пока я знала его, я поняла, что на это существо нельзя злиться. И сейчас мне трудно было решить, ругать его за то, что он полез в чужие вещи, или нет.

С одной стороны, я никогда никому не показывала мои стихи, и, в принципе, даже не знала, как у меня получается. С другой, это было чем-то, что я боялась показывать. Не потому, что боялась критики, а потому, что боялась осуждения моей точки зрения.

– Нет, Самандриэль, я не сержусь… Просто люди не любят, когда их вещи трогают без разрешения, а особенно такие личные, как записи.

– Прости, пожалуйста… - ангел опустил взгляд. – Но это же потрясающе.

– Что потрясающе, солнце?

– Твои стихи! Твои мысли и то, как ты выражаешь их! Это же гениально.

– Перестань, ты меня смущаешь…

Мы поменялись ролями. Теперь Самандриэль смущал меня.

Вот уж смешно.

– Пожалуйста, пиши еще. Мне интересны стихи, а твои – особенно. Я буду читать, только пиши их.

– Спасибо, Самандриэль… Я буду писать для тебя.

Ангел счастливо улыбнулся.

– Скажи мне вот что, - я села на кровать, - почему именно ты пришел за мной?

– Люцифер приказал мне. Он сказал, что доверяет мне. А сам он… не пришел, потому что должен был найти Кроули. Он сказал, где тебя искать.

Тогда все встало на свои места. Было ясно, почему Кроули не приходил больше пытать меня, а просто бросил умирать, почему голос не Люцифера, а Самандриэля я услышала сквозь темноту и шум боли, почему Падший не пришел до сих пор…

Я могла бы злиться, как тупая психованная истеричка, но злобы не было. Я, напротив, все простила Люциферу и теперь еще сильнее ждала его возвращения.

– Ты был один? – пока что все было понятно, только оставался один момент: как же Самандриэль прошел защиту от ангелов.

– Нет, конечно, нет. Со мной пришли Дин и Сэм Винчестеры, - ответил ангел.

Теперь и парней хотелось отблагодарить по полной программе. Они не бросили меня, они тоже спасли мою бренное тело от верной смерти.

Пожалуй, эти двое тоже полюбились мне как братья.

– Мне кажется, я хочу есть.

Само собой, Кроули не заботился о моем рационе. В самом начале он что-то вколол мне, из-за чего есть почти не хотелось, но нужда в пище все-таки оставалась, и теперь я ясно чувствовала последствия ее отсутствия. Желудок болел настолько, что мне казалось, если я съем что-то, то верну это обратно оральным путем. Ко всему прочему прибавлялась еще и отвратительная тошнота.

– Но мне кажется, я не смогу есть.

– Почему? – конечно, ангел, никогда не страдавший хроническим гастритом, меня не поймет.

– Потому что мой желудок очень болит.

– Это не проблема, - спокойно сказал Самандриэль и коснулся моего лба указательным и средним пальцами, и болезненные ощущения тут же пропали. – Но поесть тебе все-таки нужно – ты сильно потеряла в весе.

– Я думаю, в моем случае это хорошо, - что ж, похудеть мне не помешает.

– Неправда.

– Правда.