Бродяга

— Дорогой мистер Сэптон, — сказал посол. — Федерация Земли в лице ее правительства и лично меня, как полномочного представителя на этой планете, выражает вам свои поздравления и признательность за укрепление дружбы и мира между галактическими расами, а также высокий патриотизм и силу духа, проявленные вами в спортивной борьбе. — Багров откашлялся. — Хочу также уведомить вас, что правительство Федерации уполномочило меня заявить, что любое ваше пожелание будет удовлетворено. Воспринимайте это, как награду за поднятие авторитета человечества. Для вас открыты все институты Федерации, все правительственные и общественные организации. Вы теперь, дорогой господин Сэптон, звезда первой величины. Ах, да… Оргкомитет чемпионата попросил меня напомнить вам, что сегодня в 15.00 по местному времени состоится торжественное вручение вам силидоновой медали и почетной грамоты, а также денежной премии в размере… э-э… 50 миллиардов денежных единиц.

Берд поблагодарил посла и обернулся к Грассу. — Ну, что капитан, ты не передумал?

Тэд затряс головой.

— Тут и думать нечего. Надоели мне эти грузовые рейсы хуже горькой редьки. А вам, ребята?

Большинство звездолетчиков из экипажа «Орла» выразилось аналогично или чуть покруче.

— Значит, вы согласны отправиться в сектор ЕД-361?

Грасс важно кивнул.

— Итак, господин посол, — обратился к Багрову Берд, — я передумал поступать в Институт космонавтики. Мы неоднократно мечтали с капитаном Грассом об исследовании одного из немногочисленных уголков Галактики, находящихся на границах земного сектора влияния, который еще не изучен досконально. И поскольку нашим мечтам, похоже, суждено сбыться, я прошу правительство Федерации выкупить у компании «Галактика» грузовой звездолет «Орел» и передать его в мое распоряжение, оставив на нем имеющуюся команду, если она, конечно, согласится.

— Да, но ведь это именно грузовой корабль… — В растерянности сказал Багров.

— Поэтому, уважаемый господин посол, я прошу вас взять на себя труд израсходовать из моей премии 25 миллиардов на реконструкцию корабля, закупки всего необходимого, то есть: современного астронавигационного оборудования, оружия, систем жизнеобеспечения… Впрочем, капитан Грасс потом вам продиктует весь список. Остальные же деньги я просил бы вас перевести на счет земной колонии на моей родной планете Торно. И еще, господин Багров…

— Да.

— Не могли бы вы достать еще один пузырек того великолепного одеколона, которым пользуетесь сами? Дело в том, что одному моему хорошему знакомому весьма не помешало бы приобрести столь благопристойный аромат…

Капитан Грасс закашлялся, отставил рюмку с олии и укоризненно посмотрел на Берда.

Из восемнадцати человек экипажа оставить корабль надумали только трое. После совещания звездолетчики решили, что добирать команду нет необходимости. Переоборудованный «Орел» управлялся теперь почти автоматически, существенные переделки помогли облегчить обязанности остальных членов экипажа. Более того, модернизированный «Орел» позволял освободить еще несколько человек для формирования десантно-исследовательского отряда, планируемого для действий на вновь открываемых мирах.

— Ну что, мой мальчик, теперь ты будешь капитаном, передаю бразды правления в твои руки, — хлопнув Берда по плечу, заявил Грасс.

— Ничуть не бывало, — возразил тот. — Командуешь кораблем по-прежнему ты.

— Э-э, так дело не пойдет. Я, понимаешь ли, один из сотен тысяч капитанов, бороздящих черную прорву Галактики, и вдруг под моим началом чемпион гэдо, к тому же собственник корабля… Ненормально как-то.

Берд рассмеялся.

— Тэд, отвыкай от традиций своей бывшей компании «Галактика». Мы — совершенно другая компания, некоммерческая. Ну, ладно, — сказал Берд, оценив упрямую складку на лбу Грасса.

— Тогда ты будешь командовать в открытом пространстве, я — на неизученных мирах. Идет?

Грасс подумал.

— Идет.

Тогда командуй.

Берд удобно устроился в противоперегрузочном кресле, слушая четкие команды Тэда, подумал, что, вероятно, он наконец-то нашел свое место в этом чересчур дипломатичном, на редкость скучно устроенном мире.

Ярослав Старнов МСТИТЕЛЬНИЦА

Обыденный кошмар

С самого начала предложение показалось мне подозрительно хорошим. Не зря же при трудоустройстве станут предлагать сразу и дом, и подъемных пять тысяч. Да и специалисты этому колхозу нужны были самые разные — от животноводов до продавцов. И это при том, что до Ореховки — так назывался ПГТ, в который заманивали этими шикарными обещаниями — от города минут сорок езды электричкой. Волей-неволей подумаешь, что происходит там что-то не то.

Но мне выбирать не приходилось: уже третий месяц я жил на содержании у собственной жены — на ее крошечную учительскую зарплату, и совесть меня проела, как серная кислота, К тому же и Алене из-за легких врачи советовали пожить в сельской местности, и я был бы полным идиотом, если бы отказался от такого заманчивого предложения только из-за смутного предчувствия.

Услышав про Ореховку, Алена загорелась и вскоре мы собирали чемоданы.

Тогда же появились и первые настораживающие известия. За несколько дней до отъезда я переговорил с одним своим старым знакомым из управления РАПО.

— Ореховка? — нахмурился он.

— Именно, — подтвердил к. — А что?

— Да ничего… Не нравится мне что-то эта Ореховка — пожал плечами он и поведал странную историю о том, что был там некогда колхоз-миллионер, безо всяких приписок и надувательств, процветающее хозяйство, но вдруг четыре года назад начался из него массовый исход, о причинах которого добиться сведений оказалось невозможным. С другой стороны, статистика выдала и совсем уже странные вещи, которые бегства людей из Ореховки объясняли, но задавали новую загадку: неслыханно возросло там количество несчастных случае со смертельным исходом, а число самоубийств в один месяц и вовсе было фантастическим — около тридцати процентов всех по области. А область наша по территории почти равна Швейцарии, Потом этот показатель спал, хотя и не до ноля, но объяснялось это резким сокращением количества самих жителей. Было следствие — но впустую — и несчастные случаи сомнений не вызывали, и самоубийства никто не инсценировал: почти всегда это подтверждали незаинтересованные свидетели. Так что можете представить мое состояние, когда я все это узнал.

Но даже безо всяких слухов Ореховка не понравилась мне с первого взгляда. Что-то удручающее, неестественное крылось в виденной нами картине; Буйно цвели цветы в палисадниках, ломились от спеющих яблок и груш ветки, но все равно всюду чувствовалась запущенность, впрочем, недавняя. Неприятно было видеть среди августовского великолепия заколоченные бельма окон, «Как в зоне радиоактивного заражения» — шепнула; мне Алена и я подумал, что зря мы не взяли напрокат дозиметр. Правда у меня все это ассоциировалось скорей с декорациями для фильма ужасов. Когда в таком безлюдьи оказывается старая деревня, это печально, но естественно. Здесь же мы видели современный ПГТ, жизнь в котором теплилась, казалось, только возле правления колхоза и почты.

Петр Семенович — председатель — принял нас вежливо. Вначале среди его не по возрасту многочисленных морщин промелькнула даже радость, но ее быстро убрало какое-то скрытое ощущение неловкости, о причине которой я сразу догадался. Что уж тут скрывать — слишком явно ладно, что происходит в его «владениях» что-то нехорошее. И тем не менее…

Тем не менее скоро мы шли по пустым улицам поисках жилья — Петр Семенович посоветовал нам выбирать самим. Пустующие здесь дома действительно почти все никому не принадлежали. При более внимательном рассмотрении мы обнаружили, что не так здесь и пустынно, как кажется с первого звгляда. Мы с Аленой набрели на несколько заселенных целиком кварталов, где помимо всего было и два магазина. Разумнее было бы подселиться к ним, но любопытство остановиться не позволило, и мы поставили себе задачу осмотреть здесь все целиком…

Наиболее безлюдной оказалась северная часть поселка. Если с южного края на каждой улице жило хотя бы по одному человеку, то здесь дома пустовали все, и кое-где явно давно: дворы покрывал мощный бурьян, напрочь заглушивший культурную растительность. На одной из улиц сорняки «проели» даже асфальт. Улица эта называлась Вишневой и дома здесь были на редкость добротные. Скорей всего Вишневая опустела одна из первых, хотя…

Именно на этой улице окликнул нас тоненький голосок. Он шел из-за зеленого забора, относительно нового на вид, и скрывавшего почти полностью передние окна дома. Присмотревшись, я убедился что окна эти не были заколочены. За забором я заметил кое-какое движение, что-то поднялось над его верхним краем и мы увидели говорившего, точнее — говорившую.