Бродяги

— Не злись, подруга. Доживём до утра, увидим.

И, насвистывая, направился к палатке, шутовски поклонившись идущему навстречу Лейну.

— Ничего не изменится до утра! — крикнула Дилла вслед гоблину.

— О чём речь? — спросил Лейн.

— Я понимаю, что он полезный, — простонала Дилла. — Но я его даже три дня не вынесу! Похороню на обочине!

— Как скажешь, так и будет. — Лейн обнял её за талию. Щекотно прошептал в шею: — Пойдем к реке? Там пляж есть за кустами.

— Давно не вычесывал песок из волос?

— А я плащ постелю.

Они улыбнулись друг другу.

— Я соскучилась, — прошептала Дилла, запуская руки ему под куртку. — О боги, как же я по тебе соскучилась…

***

Бор сидел у палатки, выстругивая из деревяшки ложку. Серебряную он отдал Диви. А у каждого гоблина должна быть ложка. От реки свежий ветерок доносил шорохи и вздохи. Пора-не пора? Бор задрал голову, разглядывая появляющиеся на темнеющем небе незнакомые звёзды. В этом мире он не бывал. А сколько ещё таких миров?

Седой гоблин зябко обхватив себя за плечи. Он хотел вернуться на Дороги. Действительно хотел. Но он уже стар, непозволительно стар для бродяги, и один не выдюжит. Дороги поглотят его, и кто тогда позаботиться о Живоглоте?

Бор прислушался к тихому посапыванию Рыжика. "Раз, два, три, четыре, пять, вышел никкен погулять…" Бор приподнял полог палатки.

— Давай, Живоглот. Отрабатывай свою жратву.

— А пу-олёт не счиа-ается? — укоризненно промурчал котоящер, вылезая наружу.

— Будущую жратву!

— Ла-адна…

***

Плащ не особо помог. Дилла не спеша, наслаждаясь каждой искоркой в медных завитках, вычесывала волосы Лейна, а он тихонько мурлыкал и щекотал её, рискуя получить коленом в нос.

— Лейни, у нас золота много?

— Вообще нет. Я возмещение потребовал драгоценными камнями. Зачем тебе золото? Оно ценится не во всех мирах — в отличии от рубинов и алмазов. Их у нас теперь такой запас, что можно полвечности не заботиться о пропитании. А что ты хочешь купить?

— Крытую повозку. На лошадях ведь ездят по Дорогам? А то у нас даже палатки нет.

— Купим, — Лейн чмокнул её в живот. — Всё, что захочешь, хоть дворец на колёсиках.

Поцелуи не прекратились, и Дилла расслабленно откинулась на смятый плащ. Тут же дёрнулась, уловив в кустах слабый шорох.

— Лейни? — раздался сонный голос. — Дилла?

Волоча за собой одеяло, к ним на четвереньках подполз Диви.

— Вы почему голые, а не спите? Купались, да?

— А ты чего не спишь? — Дилла торопливо накинула рубашку.

— Я с вами хочу. — Он ввинтился между ними и довольно засопел.

Лейн потянулся к уху Диллы.

— Ты по-прежнему уверена, что Диви не нужна нянька?

Дилла тяжко вздохнула.

— Бор! — позвала она.

— Чего изволите, госпожа? — Гоблинвозник как из-под земли.

— Ты принят.

— И какое жалованье?

— Тебе еще и жалованье?! — Дилла бросила в него пригоршню песка. — На вас с Живоглотом и так жратвы не напасешься! Покажи сначала, на что ты способен.

— Ладно! — Борпотер ладони. — Диви, там Живоглот нашел гнездо с яйцами. И кто-то из них уже вылупляется. Пухом покрыты, но похожи на ящерок.

— Где?! — Диви подскочил, выпутался из одеяла и перелез через Лейна. — Покажи!

Лейн охнул, получив острым локтем в живот.

— Как насчет золотого в день? — вкрадчиво спросил Бор.

— В год! — возмущенно заорала Дилла.

— Замётано! — Бор взял Диви за руку, и они исчезли в кустах.

«Не знаю, что нас ждёт, — подумала Дилла, обнимая беззвучно смеющегося Лейна, — но этоневажно, пока у нас одна дорога. А дом… Дом там, где мы вместе».

Облака теснятся на утреннем небе, налезают друг на друга. Облачные всадники гонят всё новые и новые табуны. Сегодня будет дождливый д ень .

Первые капли падают на пепелище. Вбивают золу в землю там, где пробивается к свету хрупкий росток — молодая и старая, как мир, жизнь. Пройдут века, прежде чем росток станет Деревом. Но первый шаг сделан.

Облачные всадники опускаются на землю. Встают в круг, берутся за руки и поют под дождем. Их миру нужна магия. А людям нужные боги, хотя бы для того, чтобы бунтовать против них.

Огонь — это смерть. Огонь — это жизнь. И одно не бывает без другого.