Бронепоезд 'Гандзя'

Вот так штука!.. Не ожидал я такого примечания к "уроку № 2".

– Садитесь, присаживайтесь, - сказал комбатр.

Он подвинулся, и я сел на скамью. Другая половина скамьи была занята его постелью: подушка, клетчатый плед, под пледом - свежий сноп соломы.

– Вам следует поучиться работать с приборами, - сказал комбатр, когда мы уселись рядом.
– Приборы в артиллерии простые, никакой особой хитрости в них нет...

Он наклонился, пошарил руками под столом и вытянул оттуда довольно грузную серую трубу, очень похожую на звено обыкновенной водосточной трубы. Труба была со стеклами - они блеснули при свете коптилки, как глаза.

– Это дальномер, - сказал комбатр, кладя трубу себе на колени. Он наклонился еще раз и достал ящичек красного дерева. Откинул крышку.
– А это буссоль.
– Он протер носовым платком стекло прибора.
– Кстати, очень хорошо, что вы уже знаете стрельбу по карте, - сказал комбатр.
– Ведь, в сущности, мы на батареях делаем то же самое. Это вот наша "спичка". Ух тяжела.

Я принял у него дальномер и перевалил к себе на колени.

– А буссоль - это наш компас.

Комбатр вытряхнул из ящичка медный прибор величиной с кулачок.

Поглядел я - и верно компас. Только сверху к этому компасу приделана визирная трубка, а весь ободок прибора испещрен черточками.

– Это для точности работы, - пояснил комбатр.
– В компасе обозначают только страны света: N - S, O - W, а нам этого мало. Запишите себе для памяти: круг буссоли разбит на шесть тысяч частиц. Они называются: "деления угломера".

– Опять деления!
– вырвалось у меня невольно.
– Я знаю деления по двадцати саженей...

– Вы знаете дистанционные деления, - сказал комбатр.
– Но вам не обойтись и без делений угломера. Представьте случай: ваше орудие стоит в тылу. Противник виден только с наблюдательного пункта. Как же вы, наблюдатель, укажете наводчику направление огня?

– Да пока что обходились без угломера, - сказал я.
– Даю пробный снаряд - тут сразу и видно, куда надо повернуть орудие. Ну, скажем, так: с пробного выстрела снаряд забрал вправо от цели. Кричу в телефон: "Взять левее!" Кладем второй снаряд, этот ложится еще ближе к цели, следующий еще ближе, еще...

– А противник тем временем, не будь дурак, и убежал от вас. Бывает так?

– Случается, - признался я.

Комбатр взглянул на меня с любопытством:

– Ну и что же вы в таком случае делаете?

– Ору в телефон благим матом!

Мы оба рассмеялись.

Комбатр пододвинул к себе лежавшую на столе газету и начертил на полях треугольник. Потом обозначил буквами вершины: О - орудие, НП наблюдательный пункт, Ц - Цель.

– В бою надо работать быстро, точно и уверенно, - заговорил комбатр, продолжая рисовать, - а это достигается только тщательной подготовкой. Как же готовится к стрельбе артиллерист? А вот как. Еще до начала боя он должен сделать засечки всех точек впереди, всех подозрительных мест, где может сосредоточиться противник. Например, в районе противника овраг - надо его засечь, перекресток дорог - тоже засечь, интересный холм, деревенька засечь. Все засекать! Всю эту работу артиллерист выполняет частью при помощи приборов, частью посредством вычисления треугольников... Тригонометрию-то вы знаете?
– вдруг спросил комбатр.

"Черт возьми, - подумал я, робея, - куда же это меня потащила моя гаубица... У нас в ремесленном училище тригонометрию и не проходили".

– Товарищ комбатр, - сказал я.
– Дайте мне книжечку. Почитаю я и хоть с мыслями соберусь.

Но тут он окончательно меня убил: никаких книг у него не было.

– Нету, что прикажете делать?
– Комбатр только руками развел.
– Писал уж я, знаете ли, в Питер, писал, да и бросил писать. Вижу, напрасное занятие. Нашлись, как видно, артиллеристы подогадливее нас: разобрали книги на другие фронты.

– Ну хоть что-нибудь дайте почитать...

Комбатр перебирал бумаги на столе. Порылся и протянул мне пачку сшитых нитками листиков. На обложке было проставлено крупно, от руки: "Боевой устав артиллерии". Я перевернул страницу - опять надпись чернилами: "Читай вслух, не торопясь". А дальше текст - печатные буквы, но все какие-то кривые.

– Это я для красноармейцев печатными буквами написал, - сказал комбатр.
– Возьмите почитайте, но только верните мне.

Я живо упрятал сочинение комбатра к себе в сумку. Поблагодарил и вышел из хаты.

Начинало светать. Где-то в сумраке двора звенел подойник: хозяйка уже доила корову.

"Третий урок...
– раздумывал я.
– Вот тут-то и застопорило!" Я присел на завалинку и перебрал исписанные рукой комбатра и замусоленные красноармейцами листки.

"Ну что же, придется и не поспать ночей... Хоть бы самое-то главное ухватить в артиллерии! Вот-вот опять завяжутся большие бои - там уже не побежишь к комбатру. Там и с поезда не отлучишься!"

* * *

Трудно заниматься, когда мысли твои бегут прочь...

Меня все больше подмывало тем или иным способом выбраться на передовую. А про ребят уже и не говорю - в тылу, в нашей одинокой позиционной жизни они совсем истомились...

Кто бы ни шел с передовой - раненый ли, конвоир ли с пленными, разведчик или посыльный, - бойцы каждого останавливали. Высыплют сразу из вагонов, окружат человека и расспрашивают с нетерпением и жадностью: "Как там? Где теперь проходит наша позиция? А ихняя где? А в окопах что говорят? А насчет наступления не слыхать еще?" И так далее, и так далее...

А если кто-нибудь мимо нас шел на передовую - с какой завистью глядели на "передовика" мои бойцы!

Но что было делать? Я ждал брони из Киева, и сам не знаю, чего еще ждал. Ждал перемены к лучшему...

А пока принуждал себя ежедневно посещать комбатра и решать треугольники. "В конце концов, - говорил я себе, - будем ли мы на передовой или в тылу останемся, но артиллерийскую-то науку надо знать. Ведь без нее я по рукам связан!"

Занимались мы с комбатром только ночами, и от этих бессонных ночей я совсем осовел, меня ветром шатало. День-то я в бою, на стрельбе, глаз за весь день не сомкнешь, а тут и ночь не твоя.

Трудно мне было, и в особенности тяготило то, что я почти не встречался со своими ребятами. Как они жили, чем заполняли свое свободное время, - об этом я знал только со слов матроса, который оставался на бронепоезде моим заместителем и ежедневно делал мне короткие доклады.

Но вот однажды я услышал в команде разговор о моих занятиях. Как-то после боя, уже в сумерках, я забрался в пулеметный вагон, чтобы поспать, а потом со свежей головой отправиться к комбатру. Лежу и слышу: захрустел песок около вагона, подошли люди, потом что-то звякнуло - я догадался, что заправляют буксы.