Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов

— Мне срочно нужна Ксения…

— Она не звонила.

— Дай трубку Качану.

— Качан где–то на вокзале. Ты знаешь…

— Постарайся разыскать Ксению…

Глава седьмая.

КСЕНИЯ

Ксения объявилась только на рассвете.

Поставленный на прикол у вокзала состав «Новомосковск–Москва» был тих. В вагонах спали.

Игумнова поднял стук в дверь.

— Да!

Это была проводница.

— Вас тут спрашивают… Какая–то девица!

Игумнов поднялся. Как был, в спортивном костюме, шагнул к двери, убрал специалку–ограничитель. Дверь отъехала.

Перед ним предстала Ксения собственной персоной — в шубке, в мужской шляпе. Несмотря на поздний час, она выглядела отдохнувшей, абсолютно свежей.

— Привет, начальник! Чай пить приглашал?!

Проводница, ничего не понимая, остановилась поодаль.

Девица была из молодых да ранних.

Железнодорожница была уверена, что Игумнов укажет залетевшей не по адресу шалаве на выход и ей придется снова выходить в тамбур — закрывать дверь…

Сомнения пропали, когда девица бесцеремонно чмокнула Игумнова в щеку.

— Привет…

Проводница повернулась, молча ушла к себе.

Игумнов достал ключ–универсал, открыл соседнее купе. В нем никто не ночевал. Оборудованное телефоном оно было выделено под кабинет.

— Присядь. Я сейчас.

— Я могу позвонить, Игумнов?

— Да, телефон включен.

Когда, он вернулся в купе, Ксения сидела у окна, курила. Пачка «мальборо» и зажигалка лежали перед ней на столике. Игумнов сел по другую сторону.

— Ну, как они там? Муса, Эдик…

— Когда я уезжала — их еще не было. У них своя компания. Девчонки стриптизерши из эротического ансамбля. Одно неосторожное телодвижение в их сторону — и так прессанут. Мало не покажется…

— Кавказцы?

— Там найдется кому. Может и тот гном — у входа. С дубинкой. Вообще, мне говорили, что без Джабарова и Муса, и Эдик редко там появляются.

— Ты была с ними? Просто я слышала, как мэтр сказал Мусе: " Сто лет не виделись…»

— Эти двое мне очень нужны… Может они сейчас при хозяине кафе?

— При Джабарове? Нет, он в последнее время вообще отсутствует. Никто не знает, где он.

— А его жена?

— Люська? Она никакая не жена.

— Откуда это известно?

— Стриптизерши открыто болтали… — Ксения взглянула в окно на перрон. — Смотри!..

Было еще темно.

Прямо против окна на высокой платформе под светильником металась большая серая крыса…

— Ё–мое, Игумнов! Какая мразь…

Он задернул занавеску.

— Джабарова может быть нам полезной?

— Нет, Люська не была ни женой, ни любовницей Джабарова. Там все дело с продажей квартиры. Ему надо было прописаться… Мусу и Эдика она принимает, но вряд ли в курсе дела…

— Она незамужем?

— У нее постоянный любовник. Она с ним встречается в кабинете наверху…

" Похоже, что так…» — Игумнов сам был свидетель.

— Тоже кавказец?

— Мент, подполковник милиции…

— Интересно.

Это могло понадобится на тот случай, если Муса и Эдик ускользнут от Карпеца, и их снова придется искать на стороне.

" Люськин любовник–мент может пригодиться…»

Ксения продолжила:

— А Джабаров исчез странно. С подругой не простился, распоряжений никому не отдал… Как в воду канул. Может посадили? Но тогда почему к Джабаровой не пришли?

В купе постучала Надя.

— Чай поспел…

Этика агентурной работы обязывала не интересоваться чуужим секретным сотрудником. Надежда не поднимала глаз. Ксении даже не пришлось отворачиваться.

— А это к чаю…

Она передала миндальное печенье.

— Спасибо…

Они снова остались вдвоем.

— Ты только за этим меня искал, Игумнов?

— Не только. — Он достал сигареты, Ксения щелкнула зажигалкой. Он прикурил. — Помнишь, я приезжал за тобой в отделение…

— Я уж забыла.Ты меня столько раз выручал!

— В последний раз… Вспомнила? Маньяк с Петровки! «Закатаю на Соколиную Гору! Там тебя просифонят!»

— Да, помню… Что с ним?

— С ним ничего… Вспомни, с кем ты тогда стояла на углу Столешникова, перед тем, как этот тип появился?

Ксения картинно удивилась:

— Ну ты даешь, Игумнов! Да разве я вспомню? Меня в день сто человек кадрят: «Девушка, вас можно проводить?» «Девушка, вы свободны?»

— Я не о них. Ты говорила, что вас подвезли в Центр солидные мужики. Одного ты раньше знала…

— Не помню, Игумнов…

— Угол Столешникова. Ты с ним стояла!

— Столешникова… А–а! Вспомнила! Из Управления культуры! Волок…

— Волок?!

Игумнов слушал внимательно.

— Что ты о нем знаешь?

— Нормальный парень. Поддает, но в меру. Когда–то вместе с ним поступали в кулинарный техникум.

— А сейчас?

— Я же говорю! Инспектор в Управлении культуры. Музеи, выставки. Часто в командировках.

— У тебя есть его телефон?

— Надо искать.

— Как его зовут?

— Юра. Волоков Юрий. Живет на Башиловке.

Игумнов записал.

— Молодой?

— Тридцать с небольшим.

— А теперь подробнее о том вечере…

Ксения закурила.

— Ничего особенного. Посидели. Чуточку поддали…

— А что мужчины?

— Мужчин было двое. Скромные, не нахальные. Одного зовут Виталий…

Игумнов кожей почувствовал:

" Оно!» — по телу побежали мурашки.

— Так. А второй?

— Имя второго не помню. Потом появился Волок. Они куда–то собирались. Мы сразу уехали.

— Порознь?

— Нас подвез Виталий. Это важно?

— Очень. Какой он из себя? Около сорока, приятный…

— Точно. Чистый, ухоженный… «Жигули» — пятая модель. Зеленоватые. Довез нас до Столешникова. Кстати! — Она вспомнила. — Он приглашал нас с Римкой на Арбат, в кафе… Я вспоминаю! В тот же «Аленький цветочек»!..

— Потрясающе… А что его друг?

— Тот — коренастый, круглоголовый… Стриженный. В сером пуловере, в куртке… Погоди! — Теперь она уже хорошо представила себе события того вечера. — Я тебе еще кое–что подкину… Перед тем, как меня задержал этот кретин на Пушке, я