Брошенная семья. Путь к счастью

– Скоро буду, – устало потираю переносицу. Голова трещит. Мне бы поспать.

Покой нам только снится! Усмехаюсь. Никакой личной жизни, как сказал бы мой брат.

В моем случае подобная работа – самое настоящее спасение. Личная жизнь мне не нужна.

Была уже… Чуть всего потом не лишился.

Спасибо, что сам остался цел!

– Ты с какой бригадой работать будешь? – Петрович выдергивает меня из невеселых мыслей. Трясу головой, выкидывая прошлое. – Дежурной или своей? – уточняет.

Он в курсе, что детки с атрезией не так просты, как могут показаться на первый взгляд. Прежде чем брать их на стол, нужно сделать массу обследований. Проверить прочие пороки развития, пройтись по списку. Дел невпроворот!

– Без обид, но ты знаешь мои принципы, – говорю своему другу. Петрович – отличный специалист, он довольно давно работает в центре и всякого на своем веку повидал. – Я работаю исключительно со своими.

– Ну тогда сам этот вопрос решай, – тут же отзывается. – Я к Альбертовне не пойду.

– Не переживай, все решим! – обещаю. А сам тем временем думаю, как бы по дороге в больницу не отключиться. – Через сколько ребенок будет в отделении? – уточняю. Мне нужно по минутам все рассчитать.

– Думаю, у тебя времени чуть меньше часа, – задумчиво произносит друг.

Смотрю на часы, засекаю время. Успеть бы все подготовить до приезда малыша.

– Петрович, сможешь забить для меня рентген, УЗИ, ЭКГ? – перечисляю необходимые обследования.

– Да, не переживай! – спешит меня успокоить. – Все сделаю в лучшем виде. Не впервой!

– О да, – ухмыляюсь.

Кто-кто, а Санек за свою жизнь успел пройти огонь, воду и медные трубы. Каких деток он только не видел, каких только не вытаскивал с того света… Спасал даже тех, на ком другие уже крест поставили.

Именно на этом мы с ним изначально сошлись. Ни Саня, ни я руки не опускаем. До последнего боремся за маленьких пациентов!

– Анестезиологом на операцию пойдешь? – спрашиваю. Мне комфортно, когда он со мной в одной бригаде.

Хоть в нашем конкретном случае риски для жизни ребенка минимальны, но лучше все заранее предусмотреть.

– Спрашивает еще! – ухмыляется. – Конечно! Давненько я таких детей не встречал.

– У меня только на прошлой неделе был подобный, – вспоминаю. Сейчас этот малыш спит, восстанавливается. У него все хорошо.

– Так, давай к делу. – Петрович возвращает разговор в рабочее русло. – Ты вызываешь своих, операционных медсестер оставляем? Сегодня Ирочка и Лизонька дежурят.

– Отлично! – выдыхаю. – Оставляй!

– Ну тогда я погнал выбивать для маленького пациента время и аппараты, а ты давай скорее приезжай! – говорит, идя по коридору. По эху и хлопкам дверей я даже примерно представляю, где именно он идет.

– Обследования без меня не начинать! – предупреждаю. – Понял?

– Я-то понял, – усмехается. – Это ты другим будешь объяснять.

– Еду я! Е-ду! – повторяю.

– Слышу, – ржет. – Ты ж еще дома. Голову от подушки не можешь поднять!

– Да пошел ты! – беззлобно отвечаю. – Буду через тридцать минут.

– Засекаю! – усмехается. И ведь он засечет время. Я в этом уверен!

– Жди! – парирую.

– Время пошло!

Глава 6. Миша

– Справились, – снимаю с себя халат и выхожу из операционной. Петрович остается на месте, он до самого окончания операции будет контролировать ее ход.

Мне уже можно спокойно спускаться в отделение и приступать к заполнению протокола. Писанины так много, что просто жуть!

Во время операции было непросто…

Благо, успели вовремя и спасли малыша!

– С мальчиком теперь все будет в порядке, – немного выдыхаю. На моем счету еще одна спасенная детская жизнь. – Сейчас дошьют, и можно перевозить в реанимацию, – говорю ожидающей медсестре. Она кивает, я дальше иду.

Времени нет. У меня еще амбулаторный прием в клинике, до него нужно закончить с документами и хоть немного передохнуть.

К сожалению, далеко не всегда детки с такими непростыми диагнозами изначально попадают в руки к грамотным специалистам. Зачастую ими занимаются хирурги, после вмешательства которых приходится реально деток спасать.

Амбулаторный прием позволяет мне принимать пациентов отовсюду. Им ни в коем случае нельзя пренебрегать.

– У вас золотые руки, Михаил Александрович! – говорит женщина в возрасте. Она работает в администрации клиники, я год назад спас ее внука.

– Да бросьте, – отмахиваюсь. – Просто это мое любимое дело, вот и все.

Не дожидаясь последующей похвалы, ускоряю шаг, захожу в лифтовой холл и ныряю в кабину. За моей спиной смыкаются металлические двери, и лифт приходит в движение.

Не люблю выслушивать пустые слова. Как правило, после подобных я потом долго болею.

Я просто неплохой врач. Не лучший и не худший. Просто тот, кто специализируется в одном профиле, и только.

Мне повезло пройти обучение у лучших из лучших врачей в области хирургии. Страшно представить, сколько денег пришлось заплатить моему брату, чтобы организовать подобную стажировку.

Но Макс это сделал. Он отправил меня заграницу, обеспечил проживание и обучение. Благодаря ему я достиг всего, что имею сейчас.

У учителей работа спасать от безграмотности, у повара – от голода, а у меня… просто спасать. Хвали, не хвали, а я всего лишь делаю свою работу.

Я этим горю.

– Миха, ты опять в своем репертуаре! В свой выходной опять на посту, – ухмыляется мой старый знакомый. Мы учились на одном курсе, а теперь работаем в одном центре.

Мир тесен! А мир хороших специалистов и грамотных врачей так вообще!

– Вот дома тебе не сидится! – продолжает, качая головой.

– Ну кто ж еще, коль не я, – ухмыляюсь в ответ. – Или тебе без моих пациентов работы мало?

– Ой, не, – выставляет руки вперед. – Уж лучше давай будут твои! – произносит с улыбкой. – С ними проблем практически никогда нет.

– Сплюнь! – качаю головой. – А то наговоришь!

– Могу. Умею. Практикую, – смеется. – Справимся! Не боись!

– Да мне-то что? – пожимаю плечами. – Я свое дело сделал, все что мог поправил. Малыш крепкий. Теперь все будет зависеть уже от него самого.