Брошенные тела

— Боже мой! Ну да, с ними бывали несчастные случаи. Но стоит привести ребенка в травмпункт, как из тебя тут же пытаются сделать родителя-изверга… Я никогда не поднимала на них руку… А впрочем, все это дурацкая политкорректность! — неожиданно сменила она тон. — Все родители поколачивают своих детей. Разве тебе не случалось?

— Нет.

— А зря, — криво усмехнулась Мишель. — Может быть, тогда у тебя не было бы столько проблем с Джоуи — помнишь, ты мне рассказывала? А так ему все сходит с рук. Мой сын никогда не попадет под машину и не сломает себе шею на скейтборде… Детьми нужно управлять. Если не держать их в строгости, они перестают уважать тебя. А им необходимо почитать своих родителей.

Но Бринн только сказала:

— А теперь, Мишель, позвольте ознакомить вас с делом, которое мы передаем в суд.

Она бегло зачитала рапорты экспертов, показания свидетелей, заключения криминалистов. Улик было более чем достаточно.

— Но я ни в чем не виновата! — разрыдалась молодая женщина.

Бринн протянула руку и отключила видеокамеру.

Женщина настороженно посмотрела на нее и промокнула слезы платком.

— Мишель, — негромко обратилась к ней Бринн. — Вот какова ваша ситуация. Теперь вы знаете, на чем основываются выдвинутые против вас обвинения. И суд признает вас виновной. В этом нет ни малейших сомнений. Если вы не станете сотрудничать со следствием, вас посадят в одиночную камеру размером ярд на три. Пожизненно. Если же пойдете нам навстречу, вам удастся избежать тюрьмы строгого режима, и вы, вероятно, попадете в заключение с режимом средней строгости. И тогда у вас появится шанс выйти на свободу до того, как вы слишком состаритесь, чтобы ею насладиться.

— А я смогу сначала увидеться с детьми? Я соглашусь, если у меня будет такая возможность.

— Нет, — решительно отрезала Бринн. — Это не в их интересах.

На какое-то мгновение Мишель огорчилась, но затем оживленно спросила:

— Значит, хорошая камера? Я буду сидеть в удобной камере?

— Да.

— И для этого должна сознаться?

— Да, это совершенно необходимо, — ответила Бринн, а Мишель уже разглядывала видеокамеру, где только что горел красный глазок записи.

Бринн Маккензи сидела в столовой управления шерифа округа Кеноша напротив Тома Даля, который углубился в чтение расшифровки ее разговора с Мишель. Стульчики были маленькие, размером чуть больше тех, что стояли в школе Джоуи, и телеса Тома свисали с обеих сторон. Для Бринн стулья вполне годились — ее проблемой был намечавшийся животик, а не широкие ягодицы.

Бринн смотрела на свои перевернутые записи и распечатку допроса.

Даль захлопнул блокнот и поднял на нее довольный взгляд.

— Что ж, ты добилась от нее признания. Отличная работа. И сбережет нам немало времени на апелляциях. Ее отправят в Сэнфорд на средний режим?

— Но никаких отпусков. И свидания с детьми только в том случае, если работник социальной службы даст на это добро.

— И двадцать пять лет на всю катушку. Без условно-досрочного. — Даль взялся за свои макароны. — А ты есть не будешь?

— Нет.

— Что по поводу Харта? Она сказала о нем еще что-нибудь?

— Ни слова.

— Быть может, он просто уехал куда-то от греха подальше?

Она рассмеялась.

— Не думаю, что такой тип, как он, сбежит. На некоторое время подобные люди ложатся на дно, но не уносятся с планеты в космическом луче, как в «Звездных войнах».

— Это было в «Звездном пути». В старом сериале. Еще до твоего рождения.

— Но все равно жаль, что он не может испариться, — сказала Бринн. — Лучше бы ФБР, полиция Миннеаполиса или кто-то еще разыскал его. Для его же блага.

— С чего бы это?

— Очевидно, что на него сейчас будут охотиться не только полицейские. Он работал на многих людей, которым теперь хотелось бы от него избавиться. Заказные убийства, ограбления, рэкет. И вот пошли слухи, что его непременно возьмут за дела у озера Мондак, и они заволновались, что он заговорит. Да и семья Комптона Льюиса не слишком довольна тем, как он поступил с их родственником.

Даль смотрел на ее записи. А Бринн разглядывала по-детски гладкую кожу шерифа. «Его лицо выглядит моложе моего, даже если забыть про операцию на подбородке и рану в щеке.

Где же справедливость в этом мире?»

— Зачем профессионалу вроде Харта заниматься такой мелочовкой и вязаться с этой Кеплер? — задался вопросом Даль. — Что его соблазнило? Деньги? Секс? Я бы не назвал эту женщину дурнушкой.

— Так уж и не назвал бы?

Шериф рассмеялся.

А Бринн сказала:

— Не думаю, что он мог клюнуть на такие вещи. Хочешь знать мое мнение? Ему просто стало скучно.

— Скучно?

— Серьезной работы у него не было. Подвернулась эта. И он взялся, чтобы не застаиваться.

Даль кивнул и уже без улыбки ткнул в нее пальцем.

— Как ты.

— Я?

— В точности как ты. — Шериф обвел рукой помещение управления. — Само собой, ты это делаешь не ради больших денег. Но ловишь от работы кайф, не так ли?

— Я работаю, потому что люблю своего начальника.

— Брось! Скажи лучше, что теперь у тебя на уме? Займешься Хартом, как нетрудно предположить. Мне уже бежать к казначею округа и умолять увеличить наш бюджет?

— Ошибаешься. Все остальное в этом деле я предоставлю завершить полиции штата.

Даль даже перестал массировать свою ногу.

— Неужели?

— У нас полно своей работы.

— Я не ослышался?

— Вот если они поймают Харта, я обязательно его допрошу, можешь не сомневаться. Но на сегодняшний день моя миссия закончена. И потом, тебе же нужны люди, хорошо знакомые со здешним преступным миром. Только неплохие контакты на местном уровне помогают раскрывать преступления.

— «Местный уровень», — повторил Даль. — О'кей, передавай все бумаги ребятам из полиции штата. Ты действительно уверена, что хочешь этого?

— Вполне.

В столовую заглянул помощник:

— Привет, Бринн! Извини, что отвлекаю от ленча.

— А в чем дело?

— Мы только что доставили парня, который ошивался около школы. Хочешь побеседовать с ним?

— Конечно. А за что вы его арестовали?

— За расстегнутую ширинку.

— Он отказался от адвоката?