Бросок из темноты

– Проходи, Козлов! – пригласил его Егор, назвав по фамилии специально, дабы убедиться, что сам не ослышался, когда ее произносил лейтенант.

Поняв, что его зовут вполне радушным голосом, солдат стал протискиваться между сидящими на нарах бойцами, пока не добрался до того самого места, где его демонстративно ждал, указывая, где разместиться, Егор.

– Как звать? – сразу последовал вопрос одного из разведчиков, пустившего махорочный дым в проем между длинными нарами.

– Сам откуда? – спросил второй, выглядывая с верхнего яруса.

– Алексей. Из Москвы я. Почти из Москвы. Рядом там, – немного запинаясь и испуганно бегая глазами по всему, что попадало в поле его зрения, ответил тот, не зная, куда ему деваться от навалившегося большого количества внимания.

– Располагайся. Тут место есть, – спокойно сказал ему Егор и указал на свободные нары, где как раз мог разместиться один человек.

Козлов начал дергаться, выдавая своим поведением сильное волнение от присутствия в новом для себя месте и с новыми людьми, которых раньше не видел. Он неловко уперся в деревянную опору, потом резко повернулся, запнулся одной ногой о другую, чуть не уронил винтовку, которую забыл поставить в пирамиду, наклонился всем телом куда-то в сторону и замер так, тихо произнеся:

– Ой!

Увидев это, кто-то из разведчиков тихо хмыкнул. Остальные замерли, начав увлеченно наблюдать за всем действием, которое никак не заканчивалось. Все ждали чего-то, удивленные поведением новичка. Только один Егор не стал дожидаться развязки, где все должно было закончиться комично и, скорее всего, падением новичка на пол, под нары, под хохот ожидавших забавы солдат. Чтобы не ставить парня в неловкое положение, разведчик надавил ему на плечи, буквально заставив опуститься на нары. Затем он снял с него шапку и положил ее ему на колени.

– Из-под Москвы, говоришь? – Он решил вопросом снять напряжение с новенького.

– Да.

– Давно воюешь? – продолжил Егор громким голосом задавать вопросы, чтобы они были слышны всем в землянке, хотя этого и не требовалось, в ней и так повисла полная тишина, прерываемая только еле слышным треском горящих самокруток.

– Второй год, – робко и абсолютно без гордости ответил Козлов, пытаясь спрятать глаза от внимательно изучавших его солдат.

– Разведчик? – спросил кто-то сбоку.

– Нет. Только сейчас к вам направили, – сдавленно произнес боец.

Многие в землянке повели бровями, пытаясь предположить, каким образом такой робкий и неуклюжий солдат оказался в разведке. Солдаты оживились. Кто-то спустился с нар вниз. Люди понемногу приблизились к новенькому, чтобы задать ему очередные вопросы, тут же появившиеся почти у всех.

– Сам попросился? – первым атаковал Козлова Егор.

– Нет, – ответил тот очень тихо. – Я ж говорю: направили.

– Может, ты немецкий знаешь? – снова последовала атака с вопросом.

– Так. Чуть-чуть. В школе преподавали, – стеснительно произнес новенький.

– Так ты поэтому у нас! – заключил командир одного из отделений, глядя на Козлова сверху.

– А воевал где? – снова встрял Егор с нужным вопросом, который только начинал вертеться на языке у многих, но сформировался именно у него.

– Ну, под Москвой в контрнаступлении год назад. Потом еще кое-где, – будто бы вытянул из себя ответ новенький, растерянно бегая глазами по лицам разведчиков.

– К нам после ранения попал? – опять прозвучал нужный и точный вопрос Егора, ответ на который был следующим в рейтинге интересов всех присутствующих.

– Да!

– Значит, солдат ты опытный. Повоевал уже. Ранен был. Немецким владеешь. И, поди, десятилетку окончил? – все так же напирал на Козлова разведчик, пытаясь разговорить того и одновременно дать понять всем, что собой представляет вновь прибывший к ним во взвод боец.

Новенький робко заулыбался и, часто моргая, закивал в знак согласия. Он только сейчас решился поднять глаза и посмотреть на сидевшего ближе всех к нему Егора.

– Да, – произнес он чуть слышно.

Где-то на верхних нарах тихо и сдавленно, закрывая рукой рот, засмеялся один из разведчиков. Рядом довольно засопел второй, подмигнув третьему, расплывавшемуся в широкой улыбке.

– Так. Продолжаем разговор, – почесал затылок Егор, пытаясь найти ключик к крайне неразговорчивому, стеснительному и робкому парню, весь вид и поведение которого говорили только о том, что он исключительно случайно, по недоразумению или чьей-то злой шутке оказался в этой землянке.

Будто бы кто-то из штабных внес его в списки личного состава подразделения, для службы в котором данный солдат совершенно не подходил. Как будто вот-вот в землянку к разведчикам войдет командир взвода и уведет его из нее, сказав всем напоследок с улыбкой на лице:

– Ошибочка вышла! Писаря с лесорубом перепутали! Фамилии у них одинаковые.

В довершение к этому взамен неуклюжему Козлову в землянку войдет высокий широкоплечий парень с волевым лицом и огромными кулачищами, прямое назначение которых станет очевидно при первой же вылазке с его участием в тыл врага. Однако этого не случилось. Новичок, как и десять минут назад, улыбался всем с глупым видом, ждал дальнейших расспросов и молчал.

– Закуришь? – Глаза Егора сузились, он кинул хитрый взгляд на Козлова, желая, чтобы парень, которого еле заметно трясло то ли от страха, то ли от волнения, хоть немного расслабился.

– Да, – смешно вытянул тот немного пухлые губы, будто в них сразу же должны были вставить готовую зажженную папиросу.

На стол упал чей-то кисет. Один из разведчиков выложил тонкую пачку аккуратно порванной на кусочки газеты, которую сразу же растащили все присутствующие, чтобы заняться изготовлением папирос-самокруток.

– А ранен где был? – не унимался Егор, решив на потеху остальным и из-за собственного любопытства разговорить Козлова и узнать о нем побольше, тем более что само его присутствие среди разведчиков вызывало у всех только вопросы.

– Под Москвой, – выпустил тот дым изо рта, выдавая в себе тем самым заядлого курильщика.

– Бой был?

– Нет, на марше. Авиация налетела, – оживился Козлов, оправдывая ставку Егора на коллективное дружеское курение.

– А потом? – Разведчик начал жестикулировать, показывая новичку, что от него ждут, чтобы он сам продолжил рассказ о себе.

Тот заулыбался в ответ и по виду немного расслабился, а потом под одобрительные жесты солдат в адрес Егора стал, кивая головой, медленно посвящать всех присутствующих в свою историю. От него все узнали, что Козлову девятнадцать. Что за спиной у него полных десять классов и нереализованное из-за войны желание учиться в техническом вузе. Что до призыва осенью сорок первого года ему пришлось потрудиться в паровозном депо. Что в армии и на фронте он второй год, но в бою ни разу не был и оба ранения получил во время марша к передовой, попав однажды под авианалет, а потом под артобстрел, когда нерадивый командир сбился с пути и вывел маршевую роту не на тот участок. Медленно вытягивая из новичка информацию о нем, Егор, как и все, наконец понял, что высокий и с виду крепкий Козлов был направлен служить в разведку тем, кто не вдавался в подробности его послужного списка и не удосужился расспросить его о боевом опыте и навыках. Его оценили только по наличию двух ранений, а значит, как обстрелянного и опытного солдата, к тому же имеющего полное среднее образование и некоторый уровень владения немецким языком. Последние два обстоятельства выглядели на фоне остального самыми весомыми, потому как во всем взводе больше семи классов образования было только у одного Егора.