Бросок обреченных

– Почему? – нахмурившись, спросил Рамазан.

– Потому, юный мой друг, что я намерен донести до людей всю информацию. Причем не сам, а через Хенрика, который с сегодняшнего дня будет поочередно выступать во всех секторах жилой зоны, на собраниях общин, в присутствии старост секторов. И тогда люди смогут самостоятельно принимать решения, каждый за себя, исходя не из мифа, а из реальности.

– Это безумие! – Белый шарахнул кулаком по столу. – Так нельзя поступать! Если вы донесете до людей все сложности и опасности предстоящего путешествия, это лишит их веры!

– Веры во что? – с усмешкой поинтересовался Кирилл.

– Да какая разница? А во что верят адепты любой религии? В иллюзию! Например, в то, что попадут в рай после смерти. И за эту иллюзорную награду люди готовы драться, совершать подвиги… Нет разницы, во что верить! В рай или в Готланд. Любая вера делает человека сильнее.

– Вера не делает людей сильнее, – спокойно ответил Кирилл. – Вера лишь подменяет собой критическое мышление. Она мотивирует людей совершать поступки, руководствуясь эмоциями, а не анализом ситуации. Она делает людей не сильными, а одержимыми. Она не делает людей бесстрашными, она лишь скрывает от них опасности, которых те могли бы избежать, если бы видели. Но, не имея возможности рассуждать здраво, одержимые верой, подобно слепцам, бросаются вперед не думая, не взвешивая. Они, как мотыльки на огонь, летят на ослепительный свет своей веры и гибнут в огне. Гибнут сотнями, тысячами, миллионами, что и создает иллюзию их силы и бесстрашия. Но это вранье. Потому что веру разжигают в них всегда те, кто обладает полной информацией обо всем, кто способен все здраво взвесить, избежать опасности, а верующих бросить вместо себя вперед, как пушечное мясо. Вы это задумали?

Никто не ответил. Все члены офицерского совета, кроме Хасана, лишь молча буравили Кирилла ненавидящими взглядами. Хасан же сидел, опустив глаза. Похоже, он уже пожалел, что ввязался в авантюру совета.

– Я вам вот что скажу. – Кирилл оперся о стол ладонями. – В старом мире такое было сплошь и рядом. Власть имущие сеяли среди людей веру и давали возможность за нее радостно умирать, с огнем в очах, собирая на этом кровавые барыши. Но уж покуда случилась катастрофа, раз уж так произошло, что мир изменился, я возьму на себя смелость этого больше не допускать. Ни одна зараза, пока я жив, этим не будет больше заниматься. Никто из окружающих меня людей больше не будет принимать решения, исходя из слепой веры, а только на основании анализа реального положения дел. И никто не будет улучшать свою участь, бросая на смерть других. Так понятно? Если вы хотите идти на Готланд, это ваше право. Собирайте вещички и валите. Но с вами пойдут не обманутые, а лишь те, кто, как и вы, примет осознанное решение.

– Мне кажется, вы не правы, Кир, – негромко вставил слово Хасан. – Ради чего сейчас живут люди Клана? У них нет стратегической цели. Они просто выживают, ни ради чего. Точнее, ради какой-то, совсем уж иллюзорной, идеи сохранить искру цивилизации для будущих поколений. При этом они так же рискуют, вступают в бой с мутантами, гибнут, мутируют. Если они пойдут на Готланд, ничего не изменится. Просто их жизнь приобретет более осязаемую для них цель – личное спасение.

– Конечно… – Кирилл нахмурился. – И они гораздо охотнее начнут умирать, прикрывая собой вас. Я понимаю, да. Но, повторяю, этого не будет. У людей сейчас есть цель. Такая же, какая была у человечества всегда. Развиваться, рождать и воспитывать новые поколения, оставлять им больше, чем было у них самих. А вы эту естественную цель хотите подменить, сыграв на их страхе. Но страх смерти был у людей всегда. Это не какая-то новость нынешнего мира. Люди умирали от болезней, в катастрофах, от старости. Это могло случиться в любой момент, и всегда становилось такой же неожиданностью, какой сегодня является мутация. Жизнь людей просто стала короче.

– Вот мы и хотим вернуть ее прежнюю продолжительность! – пробурчал Белый.

– Но какой ценой! – возмущенно воскликнул Кирилл. – Ценой лишения людей истинного бессмертия, которое состоит в передаче себя другим поколениям. Принявшие вакцину Вильмана становятся бесплодными. Это тупик! Какая разница, сколько проживет индивидуум, если прервется смена поколений?

– Для нас есть разница, – холодно ответил Белый. – Есть разница, сколько проживем мы.

– Тогда прошу вас всех сдать оружие и отбыть под домашний арест, – неожиданно для всех произнес Кирилл.

И тут же, без всякой команды, «великолепная семерка» сняла автоматы с предохранителей.

– И не дергайтесь, – посоветовал Кирилл, мысленно отметив оперативность своей личной гвардии. – Иначе вообще нисколько не проживете. Сдать оружие! Я распускаю высший офицерский совет и передаю власть старостам жилых секторов до окончания хамсина. За это время каждый из людей Клана определится с собственным решением на основе всей имеющейся у Хенрика информации. Что непонятно? Живо оружие на стол!

Под давлением весомых аргументов в виде направленных на них автоматных стволов офицеры совета нехотя выложили пистолеты на стол, а Джамиль, с присущей ему хищной ухмылочкой, собрал и разрядил оружие.

Далее все происходило довольно быстро. Обезоруженных офицеров под конвоем развели по их домам и оставили под охраной из рядовых стрелков. Кирилл собрал всех старост жилых секторов и передал им всю полноту власти до окончания хамсина. Так же он сразу, уложившись всего в полчаса, объяснил старостам, что офицерский совет снабдил людей неполной информацией, разъяснил, что именно они утаили и зачем, а также сообщил, что Хенрик самостоятельно проведет беседы с людьми в секторах согласно графику.

– Я полагаю, что к окончанию хамсина все члены Клана определятся с дальнейшими действиями. Кто-то пойдет на Готланд под началом офицеров распущенного совета, кто-то останется продолжать дело Клана.

– А с вами, думаете, никто не захочет пойти? – спросил один из старост.

– Я могу взять ограниченное число людей. И кого именно, я уже определился. Может, еще двоих или максимум троих. Все, свободны.

Хамсин продолжал бушевать в полную силу, но, несмотря на это, Кирилл не собирался терять ни одного дня, четко распланировав подготовку к броску в Исландию. Впрочем, хамсин был Кириллу даже на руку, так как во время песчаной бури опасность столкнуться с мутантами в городе была практически равна нулю, так как жара, обжигающий ветер и горячий песок были для тварей невыносимыми условиями. Для людей эти условия тоже сложно было назвать комфортными, но все понимали их преимущества.

На самом деле у хамсина был еще один недостаток – он дул с запада, а потому на буерах двигаться на восток приходилось широкими галсами, а по улицам города тележки оставалось только толкать, убрав паруса. Возвращение назад было еще сложнее, так как двигаться приходилось под углом, вырезавшись к ветру, курсом бейдевинд, а это требовало от экипажей сноровки и слаженности в управлении буерами. Это заставило Кирилла четко продумать логистику операции, чтобы не гонять людей туда и обратно попусту.

К счастью, такая логистика имела и скрытые достоинства. В частности, она мотивировала быстрее начать то, к чему никто толком не было морально готов. Так что когда Кирилл, собрав «великолепную семерку» у себя дома, заявил, что для сокращения числа ходок всем придется несколько раз переночевать на яхте, это вызвало бурю эмоций.

– Нет, ребята, погодите! – Кирилл поднял руки. – Чего вы так завелись? Мы собираемся провести на этой яхте уйму времени, пройти через все Средиземное море, через часть Атлантики и добраться до Исландии, а вы перевозбудились от известия, что уже завтра придется пожить на судне?

– Нет, ну… – Борис замялся, подыскивая аргументы. – Одно дело в море, там нет мутантов, другое дело – в порту.

– Не смеши, – фыркнув, отмахнулся Кирилл. – Во-первых, их сейчас и в порту нет, пока дует хамсин. А во-вторых, кто сказал, что мы будем ночевать на яхте в порту?

Все замерли. Кто с открытым ртом, забыв, что хотел сказать, кто с крайним недоумением на лице.

– Мы выйдем в море? – осторожно спросил Ахмед.

– А что такого? Или вы хотите по морю добраться в Исландию, не выходя в море?