Бросок Венеры

– Вибенний, ты отвратителен. Во имя Кибелы, оставь эти вещи в покое. Или ты надеешься найти там нечто такое, что стоит украсть? Например, вонючую набедренную повязку?

– Всё шутишь, Катулл. Я просто хотел проверить, убрал ли мой сын свою обувь. О боги, к старости я, должно быть, стал рассеянным – это ведь не та ниша! То-то я смотрю, все вещи незнакомые!

Катулл презрительно рассмеялся:

– Вибенний, мне следовало бы сообщить о тебе властям. Но они, скорее всего, отрежут твои натруженные пальцы и бросят их в печь, так что всем нам придётся обонять их зловоние. Почему бы тебе приглядеться повнимательнее к тому, чем тут занимается твой мальчик? Вдвоём вы могли бы освоить другую банную уловку.

– Что ты имеешь в виду?

– Представь: твой сын охмуряет какого-нибудь посетителя, увлекает его в тёмный угол… И как только у них дойдёт до дела – тут-то и будет работа твоим натруженным пальцам!

– Катулл, ты клевещешь на меня!

– Ничего подобного. Твои подвиги давно уже всем известны.

Вибенний скрестил руки на груди и постарался принять гордый вид.

– При твоём-то дурном настроении, Катулл, могу сказать, что и тебе самому не помешал бы подобный массаж.

– А ты подойди ко мне поближе со своим достоинством – и я завяжу его в узел.

– Ты уверен, что оно окажется для этого достаточно мягким?

Катулл шагнул к нему. Я встал рядом с Бельбоном, ожидая, что сейчас последует удар. Вместо этого Катулл расплылся в улыбке:

– О Вибенний, как хорошо вернуться домой!

Вибенний распахнул объятия.

– Ну ты и змея! Как же нам тут не хватало твоего ядовитого языка! – сказал он, обнимая Катулла и хлопая его по спине.

Я растерянно смотрел, не понимая, что означает эта сцена. И тут кто-то коснулся моего локтя.

– Гордиан? – услышал я голос за спиной.

Обернувшись, я увидел определённо знакомое мне молодое лицо с аккуратно подстриженной бородкой и выразительными карими глазами. Глядя на сросшиеся брови молодого человека, я наконец-то вспомнил, кто это – раб, который отворил мне дверь в доме Клодии. Он стоял передо мной, полностью одетый и немного запыхавшийся.

– Варнава, - припомнил я. – «Утешение» по-еврейски.

– Верно, - раб кивнул, и затем понизил голос: - Хриза сказала мне, что ты уже здесь. А Публий Лициний с ядом вот-вот должен прийти.

Я нахмурился:

– Это с тобой я должен был здесь встретиться?

– Да.

– Тогда кто это? – я обернулся к Катуллу, но успел увидеть только проблеск его загадочной улыбки. Варнава схватил меня за локоть и зашептал:

– Лициний только что вошёл! Идём!

Он повёл меня по комнате. Позади громыхали шаги Бельбона.

– В зелёной тунике, - шепнул Варнава.

Молодой человек и в самом деле выглядел знакомым. Разговаривать с ним мне не доводилось, но я несколько раз видел его и на Форуме, и на Палатине, в компании Марка Целия. Он нервно озирался, держа что-то в руках.

– Сейчас мы разделимся, - прошептал Варнава. – Просто стой в стороне и внимательно смотри. Не спускай глаз со шкатулки! – Речь шла о ларчике, который Лициний нёс в руке. Такие шкатулки обычно богато украшают, снабжают замочком и крышкой на шарнирах. Дамы любят держать в них притирания, а отравители – яды. Шкатулка Лициния была сделана из бронзы, украшена рельефом и инкрустацией из слоновой кости. Он вертел её в руках.

Лициний увидел Варнаву и вздохнул с облегчением. Он двинулся навстречу рабу, но тот сделал ему знак отойти в угол. Оборачиваясь, Варнава коротко глянул на меня, убедившись, что я слежу за ними. Я тоже оглянулся, надеясь увидеть Катулла и Вибенния, но не смог различить их в огромной массе нагой и одетой плоти. Казалось, теперь в раздевалке стало гораздо больше народу.

Варнава встал в углу. Лициний протянул к нему руку, собираясь, очевидно, отдать шкатулку. Вот тут-то всё и началось.

С самого своего появления в раздевалке я разглядывал толпу, пытаясь найти костоломов Клодии. Я отметил нескольких подходящих кандидатов, достаточно мускулистых – и они действительно были в числе людей, бросившихся на Лициния. Но их было больше, чем я ожидал – по крайней мере, человек десять. К моему удивлению, среди них оказался и Вибенний с его натруженными пальцами.

Они собирались схватить Лициния как раз в тот момент, когда он будет передавать яд, однако поторопились. Кто-то крикнул раньше времени, или кто-то рванулся с места, не получив сигнала, а может, просто Лициний был чересчур возбуждён, но он встревожился и запаниковал прежде, чем Варнава получил шкатулку. Так или иначе, передана она не была. Шкатулка оставалась в руках Лициния, когда он бросился бежать, уворачиваясь от стремившихся схватить его рук. Я мельком увидел его лицо и подумал, что никогда не видел человека, который бы так походил на загнанного кролика. Но шкатулка была у него – он стиснул её так, что рука побелела.

Костоломы были обучены ловить людей, но излишек мускулов возмещался у них нехваткой проворства. Их руки хватали пустой воздух, а кролик ускользал. Они сталкивались головами, а Лициний нёсся по раздевалке. Это походило на комическую сцену из пантомимы, но выглядело намного ярче.

Кролик подбежал к выходу – но он был перекрыт.

– Хватайте шкатулку! – кричал кто-то.

– Да, шкатулку!

– Хватайте!

– Яд! Это яд!

Посетители наблюдали эту сцену по-разному: на их лицах были написаны раздражение, волнение, веселье. Некоторым, похоже, казалось, что это просто игра, а другие решили искать безопасности под деревянными скамейками. В толпе я разглядел злоязыкого Катулла – тот наблюдал за происходившим с наивным удивлением.

Лициний, не сумев выбраться наружу, побежал к дверям в купальни. В этот самый миг дверь отворил какой-то старик, закутанный в полотенце. Лициний сшиб его с ног. Костоломы с криком побежали следом, топча старика.

– Проклятье! – пробормотал Варнава, хватая меня за руку.

Мы бежали за нашим кроликом мимо огромного бассейна, полного галдящих и смеющихся купальщиков. Один из костоломов упал, поскользнувшись на мокром мраморе – и снова поскользнулся, пытаясь встать. Мы промчались мимо него и распахнули дверь в самый дальний зал, где воздух был наполнен паром из горячего бассейна. В слабо освещённом зале слышался плеск воды и крики купальщиков.

– Караульте дверь! Он попытается выскочить!

– Яд!

– Не давайте ему бросить шкатулку в бассейн!

– Кто сказал «яд в бассейне»?!

– Яд?! Выпустите меня!

Все мельтешили, скользили и толкались, а костоломы всё никак не могли схватить Лициния. Некоторые из них прыгнули в горячий бассейн, зашипев при этом, и принялись шарить в воде.

– Он должен быть где-то здесь! – воскликнул Варнава. – Дверь перекрыта, а другого выхода отсюда нет.

– А это разве не выход? – спросил я, указывая в тёмный угол. – Эта дверь ведёт к печам.