Бросок за мечтой

– Вы готовы принять предложение председателя Свенссона о совместных консультациях по поводу завершения полёта?

– Я не вижу в них ни малейшего смысла. Хотя бы потому, что у таких консультаций не может быть никакого предмета обсуждения. Вопрос о завершении полёта не дискуссионен и на него не влияют ничьи частные мнения.

– Разве это не является насилием над свободой личности?

– Все, кто считают себя изнасилованными, могут невозбранно покинуть пределы Ауры.

Проекция угасла, позволив имитациям свечей снова утвердить свой подрагивающий, тёплый свет во всех углах кабинета. Командующие, засев тут и там, развлекались кто чем - от чтения книг до сбора моделей старинной техники. Кинан пила чай, а биокоммандер, похоже, спала - глаза её были закрыты, голова безвольно свесилась набок.

– Тайо.

Голос актора нарушил почти семейную идиллию, разом прервав молчание.

– Да?
– оторвался от увесистого тома социокоммандер.
– Нужна моя консультация?

– Нужен рапорт о том, где ты был и почему на Ауре завелись разного рода журналисты и прочие подозрительные личности, мешающие работать.

– А можно сперва исповедаться и получить отпущение грехов?

– Гвин, исповедуй его. И не притворяйся, что спишь.

Биокоммандер, не открывая глаз, промурлыкала:

– Небесный Юноша хочет ускользнуть от судьбы. Он идёт в храм и молится там семь дней, семь ночей, и остригает волосы свои, и на рассвете восьмого дня солнце блестит на его макушке, цветом похожей на полированную медь круглого щита, который носят воины. Но Небесному Юноше не избежать правосудия. Дева с острым клинком и колдун в капюшоне уже идут за его душой. Небесный Юноша дрожит в страхе.

– Гвин, ты такая милая...

– Раз так, укусить себя позволишь, Солнце?
– оживилась исповедница.

Тайо разом поскучнел.

– Нет.

– Ха! У него ухо с прошлого раза болит.
– Кинан поболтала ногами.
– Укуси Виндика!

– Как можно! Господина моего предерзко зубами метить?! Его стопы готова я омыть, о том же, чтобы уха благословенного коснуться языком, не смею и мечтать...

– Отставить балаган! Я что, должен собирать вас в Колодце, одетых по форме, с соблюдением всех регламентов? Тайо, я жду ответа.

– Повинуюсь. Ответ прост: журналисты и прочие подозрительные личности, мешающие работать - результат моей подрывной деятельности.

– Подрывной, значит?

– Подрывающей авторитет Совета, разумеется.

– И ты в этом абсолютно уверен?

– Я объясню. Концепция очень простая: вместо одного субъекта, которым является Совет, и одного монолитного мнения, с которым не так-то просто бороться, я вбрасываю в Социум зародыши множества идей и субъектов. Вырастая, они начинают бороться друг с другом, даже если не напрямую, то просто оттягивая на себя внимание и ресурсы. Сею хаос и смуту!

– И? Моё интервью вписывается в рамки твоего проекта?

– Идеально. Образ сурового, занятого практической деятельностью и чуждого политических игр актора весьма хорош. Для того и вывел мелких лис на нашу воительницу.

– Так это ты?!

– А ты думала, они сами тебя нашли? Слишком неопытны. Зато наша популярность растёт, а Свенссону будет сложнее ставить палки в колёса.

– А он пытался?

– Да, и весьма активно. Инициировал разбирательство по поводу нового факультета. В Университете его послали гулять, но Социальный кодекс может бить достаточно больно. Программа защиты добровольцев у меня на первом месте.

– Проклятые бюрократы. Отвлекать на них собственное внимание - всё равно, что чесать пятки, когда тебя атакует боевой кластер. Я уже подумываю о коварном отравлении, как предлагала Гвин.

– Они рабы своих желаний. Не осуждай их за это, - неожиданно грустно вмешалась Кинан.

– О нет, разве я могу осуждать? Они, по крайней мере, рабы своих желаний, а мы - чужих. Так чем мы лучше? Но проблема по-прежнему требует отвлечения части наших временных ресурсов, а это ресурсы того рода, который не поддаётся накоплению.

– Отринь заботы хоть на время, наш повелитель. Мы позаботимся о малом, твой же ум для дел великих предназначен.

– Она дело говорит, Виндик. Хочешь, например, поиграть в солдатиков? Флот достиг первой стадии готовности, скоро я проведу официальную церемонию.

– Радость моя безмерна. Кто ещё порадует хорошими новостями?

– Сформирован отчёт по бюджету массы с развёрткой по всем базовым сценариям, - донеслось из облюбованного технокоммандером угла.
– Результаты оптимистичные: у нас в запасе до полутора лет активности.

– Иными словами, мы способны вести манёвренные боевые действия в течение полутора лет.

– Более того, технокомандование полагает, что пороговые значения перегрузок для Ауры можно безболезненно повысить не менее, чем на тридцать процентов. Полное обследование базовой структуры ещё не завершено, однако гравитационное ядро откалибровано с предельной точностью.

– Очень хорошо. Вот на этой весёлой ноте мы и закончим.

– Вопрос, мой актор!

– Конечно, Гвин.

– Не будет ли поспешным чересчур начать работы в Банке жизни, пробуждая ото сна спиралей древних сохранённые структуры? Моя работа в том, моё предназначенье, и срок подходит - подготовке базовых культур пора начаться.

Четверо синхронно посмотрели на пятую. Совершенно непохожие на самих себя минуту назад, командующие медленно кивнули - словно единый разум неожиданно взял власть над несколькими телами.

– Да будет так, - подвёл черту актор.
– Теперь обратной дороги нет.

***

Лишь только тогда возникает солдат,

Когда даже мысли построятся в ряд...

Глупые строчки крутились в голове уже неделю, периодически выбираясь из неё на язык. Слова варьировались, но смысл оставался похож, и если Римм начинал ворчать их в присутствии посторонних, на него порою косились. Чего-то в этой новой, осмысленной жизни недоставало. Ключевого элемента, маленькой, но важной детали, без которой жизнь теряла краски и становилась серо-тревожной.