Брюсов Орден. Ради лучшего будущего

Спрыгнув с лошади, я набросил повод на обломанную нижнюю ветвь правой березки, склонился к стволу – и почти сразу заметил на белесой коре глубокий след – наверняка от троса. Точно такая же отметина – даже еще более четкая – обнаружилась и на втором дереве.

Весь затрепетав, я потянулся к смартфону – брать его с собой в седло было, вообще-то, грубым нарушением местных правил… Тут-то меня и окликнул неслышно подъехавший сзади инструктор – рука моя замерла, не добравшись до кармана с гаджетом.

Опомнился я, впрочем, достаточно быстро – куда больше времени у меня заняло решение, как поступить: потупив взор, прикинуться шлангом, или открыто бросить в лицо Эрастовичу обвинения (если он до сих пор не удосужился осмотреть березы и не обнаружил следов на коре – он непроходимый болван, если же знал о них и скрыл – в лучшем случае, соучастник преступления!). В конце концов, что он мне сделает?!.

Хм… Ну да, на пустынном полигоне, конный – пешему… Возможно, вооруженный – безоружному… Вообще никаких проблем!

Тем временем, так и не получив от меня внятного ответа, инструктор тронул каурую и неспешно подъехал ко мне почти вплотную, заодно вклинившись между мной и мирно щиплющей травку Плотвой. Я было попятился, но уперся спиной в пресловутую березу – и замер, невольно втянув голову в плечи.

– Шерлоков Холмсов недоделанных мне тут только не хватало для полного счастья, – придержав лошадь, бросил – будто сплюнул – Эрастович с высоты.

– По ходу, как раз не хватало, – рассудив, что терять мне уже нечего, поднял я отчаянные глаза на всадника.

Прозвучало, надо признать, вяловато – совсем не столь гордо и дерзко, как задумывалось.

– Ну да, каждый суслик – агроном, – поморщился инструктор. – Как-нибудь без сопливых разберемся! А ну, марш в седло – и выполнять полученное задание! Живо!

– Чтобы на новом кругу налететь на трос, как Зульфия? – уже, однако, «закусил удила» я. Впрочем, чинить на месте расправу над незадачливым сыщиком Эрастович, кажется, не собирался – это не могло не радовать.

– Отставить разговорчики! – рявкнул он так, что «взрывной волной» меня едва не впечатало в березу. – По коням! Садись!

Вбитая в подкорку мозга уставная команда сработала четко – оторвав от дерева мою взмокшую спину, ноги сами понесли меня к Плотве – вокруг каурой инструктора.

– Ибрагимова не случайно упала, – все же бросил я – уже из седла. – И вы это знаете!

– Сказано, не лезь не в свое дело, парень! – цыкнул Эрастович – уже будто бы не столь грозно. А может, теперь, когда мы с ним оказались более или менее на равных – оба верхом – я просто все несколько иначе воспринимал. – Тут моя епархия. Сказано: сам разберусь! А твое дело – подготовка. Так что давай-ка: прямо! Марш!.. И попробуй только у меня не наверстать потерянное время: до вечера будешь круги нарезать – пока не уложишься в норматив!

Последние его слова прозвучали уже мне в спину – и под хвост резвой Плотве.

* **

Так или иначе, почти все, что изначально собирался, на полигоне я выяснил. Единственное, хотел еще осмотреть ноги Зулиной кобылы – не осталось ли на них следов от контакта с тросом – но в конюшню после занятия Эрастович меня не допустил. Впрочем, я уже особо и не рвался: отметин на березах и записей в журнале было более чем достаточно, чтобы понять: преступление имело место и возможностью его совершить Эф Эф располагал. Добавим сюда уже известный нам мотив – и картина маслом готова…

* **

– Дуэльные пистолеты – штука особая, – с такой гордостью, словно лично был к этой особости причастен, проговорил Панкратов, выставляя на стол плоский деревянный ящичек. – Во-первых, предполагалось, что они абсолютно одинаковые – для этого их специально изготавливали парами, – Виктор поднял крышку, открыв моему взору внутренности ящика: там и в самом деле лежали два неотличимых друг от друга капсульных пистолета – несколько более совершенные, чем те кремниевые, что были у меня в 1812 году, и куда богаче украшенные. Помимо собственно оружия в гарнитур входили пороховница, деревянный молоточек, шомпол, небольшая отвертка и еще целый набор необходимых для убийственного выстрела мелочей. – Во-вторых, пистолеты непременно брались непристрелянные, незнакомые дуэлянтам в деле, – продолжил тем временем вещать Панкратов. – В это закладывался особый смысл: поведение такого оружия совершенно непредсказуемо, легко можно, например, метя из него в грудь, попасть в голову. А можно вовсе направить дуло в сторону (в разумных, конечно, пределах) – и в итоге ранить противника, либо тщательно прицелиться – и дать промах. Таким образом, шансы стрелков с разным опытом более или менее уравнивались – считалось, что правосудие на дуэли чинит сам Бог…

– Погоди, – машинально перебил Виктора я, думая в этот момент совершенно об ином, но краем сознания все же следя за ходом объяснения. – А как же тогда знаменитое – как раз пушкинское – «в тридцати шагах промаху в карту не дам»[1]?

– Вспомни, что там дальше по тексту: «разумеется, из знакомых пистолетов», – заметил Панкратов. – А дуэльные пистолеты – по определению стрелку незнакомы. Ты вообще слушаешь, о чем я тут перед тобой распинаюсь?

– Слушаю… – кивнул я. – То есть… А давай пойдем, прогуляемся? – решился внезапно я, не в силах более держать в себе историю Зули. С кем, в конце концов, поделиться таким бременем, как не с проверенным миссией напарником?!

– Офонарел? – вытаращился на меня Виктор. – Занятие только началось!

– Пойдем, – отбросив наконец сомнения, принялся настаивать я. – Нужно. На воздух… – говорить о подобном деле в штаб-квартире, где у того же Эф Эф вполне могли иметься длинные уши, было бы, пожалуй, опрометчивым.

– Ну… Ну, хорошо, – пристально вглядевшись мне в глаза и что-то там таки узрев убедительное, неохотно кивнул Панкратов. – Пойдем, подышим свежим московским смогом…

Глухо стукнула, закрывшись, крышка ящика с пистолетами – стремительно вскочив со своего стула, я к этому моменту уже стоял в дверях.

* **

– Ну, что скажешь? – спросил я у Панкратова, передав ему то, что услышал от Зули, и описав результаты собственного импровизированного расследования.

– Даже и не знаю, – пробормотал Виктор, задумчиво всматриваясь в несущийся мимо нас автомобильный поток – подобно времени своенравный, но послушно подчиняющийся малейшему подмигиванию светофора на перекрестке. – Покажи-ка еще раз фотку регистрационного журнала.

Я протянул ему свой смартфон.

– Даже и не знаю… – повторил мой собеседник, переведя взгляд на гаджет и тронув пальцем экран. – То, что Эф Эф с тобой нянчится – только слепой не заметит. Может, и правда, это он ради своей Полинки старается, хотя я думал – из-за твоей необычной судьбы, так сказать, смесь естественной заботы и профессионального любопытства… Нет, согласен, может, и ради Полинки… – повторил Панкратов. – Но чтобы подставить из-за этого другого члена Ордена, да еще выбранного Машиной – такое, уж извини, у меня в голове не укладывается. Зульфия ведь и насмерть могла разбиться!