Брюсов

Но совершенно недоумеваю, как мог да кому-то прийти в голову мысль назвать В. Я Брюсова высоким званием народного поэта и наградить его орденом Трудового Красного Знамени. Я считаю, что наибольшее право на одобрение и награду имеет такой писатель, как А. Серафимович, вся деятельность которого была посвящена трудящемуся народу без каких бы то ни было колебаний и фальши.

Демьян Бедный

(Вместо ответа на анкету)

МОЛОДЫМ ПИСАТЕЛЯМ

(отрывок)

Брюсов, Белый и компания — Вот какой шмелиный рой Втиснул ваши начинания В свой упадочный настрой Яд условности и сложности В души юные проник, Замутив до невозможности Пролетарских дум родник.

«Правда» от 4/II 1923 г.

К. Новицкий — ректор Гос. института журналистики

– Всем известен единственный до сих пор факт награждения орденом Красного Знамени популярного в республике поэта Демьяна Бедного, заслуги которого перед революцией всеми признаны. Что же касается Валерия Брюсова, то присвоение его имени созданному им литературно-художественному институту считаю заслуженным и вполне исчерпывающим.

В. И. Нарбут (поэт) и М. Павлов (рабкор) — члены ЦБ работников печати

– Если следует сейчас награждать еще одного (кроме Демьяна Бедного) нашего писателя орденом Трудового Красного Знамени, то таким писателем, по нашему глубокому убеждению, является не юбиляр Валерий Брюсов, а другой юбиляр — А. Серафимович, который с первой до последней своей строки в течение 35 лет шел нога в ногу с рабочим классом

Удивительно, как Наркомпрос РСФСР мог выпустить из виду общественное ознаменование этого действительно крупного литературного явления?!

Леопольд Авербах — редактор журнала «Молодая гвардия»

– Валерий Брюсов не принадлежит к числу тех поэтов, которых знает и читает рабоче-крестьянская страна. Я глубоко убежден, что если опросить наш молодняк, то только самое незначительное количество комсомольцев, рабфаковцев, свердловцев читало его стихи. И я не думаю, что даже после предполагаемого чествования В. Я. Брюсова которое приобретает характер большого общественного события, с полок библиотек и витрин книжных магазинов будут чаше сниматься его произведения. Старый Брюсов не интересен, не нужен сегодняшнему дню; сегодняшний Брюсов, даже в своих революционных произведениях, слишком вчерашен. Приветливо и бережно относимся мы и будем относиться ко всему тому, что переходит к нам от старого. Тем более к таким большим людям, как Валерий Брюсов, пришедший к нам в тяжелые дни, когда существование советской власти было еще под вопросом. Но… награждать Брюсова орденом Трудового Знамени — с этим ни в какой степени нельзя согласиться; это внесет только неразбериху и непонимание в головы нашей молодежи. Я думаю, что и сам юбиляр был глубоко изумлен предложением коллегии Наркомпроса (Вечерняя Москва. 1923. 14 дек. № 8).

Противодействия публичному чествованию Брюсова были большие. Раздавались всевозможные демагогические протесты против прославления «эстета, символиста, декадента». Склонялись и спрягались пресловутые «бледные ноги». Были демагогические выпады против Луначарского, которого не без основания считали инициатором этого чествования. <…>

Я слышала, что Брюсов пытался убедить Луначарского сделать юбилей скромным и интимным, только для литераторов и просвещенцев. Но, по-видимому, в силу политических причин, а также необыкновенно высокой оценки творческих заслуг Брюсова и его деятельности, коллегия Наркомпроса во главе с Луначарским настояла на самой торжественной обстановке вечера (Луначарская – Розенель Н. Память сердца. М., 1965. С. 61).

В 1923 году отмечалось 50-летие Брюсова, и Анатолий Васильевич был председателем Комитета по чествованию поэта.

По инициативе Луначарского Брюсов был представлен к ордену Трудового Знамени. Неизвестно, по какой причине — награждение писателя орденом в ту пору было делом новым и необычайным — ВЦИК отклонил представление наркома. Вот какой интересней документ, связанный с этим эпизодом, я нашла в своем архиве:

«Дорогая Ксения Семеновна! Так как сегодня мне придется сказать большую и ответственную речь на юбилее Брюсова, а я еще не готов; так как, кроме того, правительство недовольно отказом Брюсову в ордене и т. п. и я должен постараться как-то это исправить, <…> то я не приду в НКП.

А. Луначарский».

В результате появилась составленная Луначарским грамота ВЦИКа, где отмечалось, что Брюсов «внес ценный вклад в культуру своей Родины» (Еринова К. С. [254] Вспоминая двадцатые годы // Литературная газета. 1965. 20 нояб. № 138).

16 декабря 1923 г. в Российской Академии художественных наук, под председательством А. В. Луначарского состоялось соединенное заседание Академии, Юбилейного комитета по чествованию Брюсова, О-ва любителей российской словесности. Высшего литературно-художественного института. Всероссийского союза писателей, Союза поэтов, посвященное творчеству Брюсова.

254

С 1921 по 1928 год К. С. Еринова работала личным секретарем наркома просвещения А. В. Луначарского.

На торжестве присутствовали многочисленные представители научного и литературного мира: академик Ольденбург, проф. Котяревский, М. Н. Покровский и др. С речами выступили: А. В. Луначарский, П. Н. Сакулин («Классик символизма»), М. А. Цявловский («Брюсов-пушкинист»), Л. П. Гроссман («Брюсов и французские символисты»), Г. А. Рачинский («Брюсов и ВЛХИ»), С. В. Шервинский («Брюсов и Рим»). Затем с ответной речью выступил В. Я. Брюсов.

По настоятельной просьбе собравшихся юбиляр прочел два своих стихотворения. Поэтом В. Кирилловым было прочитано стихотворение «В те дни», посвященное юбиляру. Вечер закончился музыкальной программой (Юбилей Брюсова // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1923. 18 дек. № 289).

Последняя <моя> встреча с Брюсовым была в декабре 1923 г., на его пятидесятилетнем юбилее. В зале ГАХН, где происходило первое чествование поэта (второе происходило в Большом театре), было многолюдно и душно, произносились длинные речи. <…> Валерий Яковлевич был заметно утомлен тяжелой ролью юбиляра, в перерыве мне удалось с ним поговорить.

— Ужасно досадно, — сказал утомленным голосом Валерий Яковлевич, — хвалят совсем не за то, за что следовало бы хвалить, и произведения выбрали плохие, не те, которые я люблю и ценю…

Я передал Валерию Яковлевичу стихотворение «В те дни», посвященное ему. Он был искренне обрадован и просил прочитать это стихотворение с эстрады, что мною и было исполнено во второй половине чествования (Кириллов В. Памяти В. Я. Брюсова // Прожектор. 1929. № 40).

В ТЕ ДНИ

Валерию Брюсову

В те дни я отдан был снегам, Выл север строг, был сумрак долог, Казалось, никогда ветрам Не распахнуть свинцовый полог, Мой темный, низкий потолок, Иная жизнь здесь только снится… Но вот, на золотой песок Выходит гордая царица. Царица — жаркая мечта, Я бедный раб, нубиец черный, Мне не обресть ее уста И не расторгнуть плен позорный… И только в звонком полусне — Благоуханные баллады… Но вот, иная даль в огне, И гнев вздымает баррикады. И каменщик, подняв кирпич Над стройкой тягостной, острожной, Задумался, услышав клич Свободы близкой и возможной… Любовно закрываю том, Уж ночь, а не могу уснуть я: За далью — даль, чудесным сном Встают «пути и перепутья».

В. Кириллов

(Валерию Брюсову. М., 1924. С. 68).

ОТВЕТНАЯ РЕЧЬ БРЮСОВА В РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ НАУК

Нужно ли говорить, как я глубоко признателен всем вам, которые вошли сюда, чтобы так внимательно приветствовать меня, и всем докладчикам, которые говорили обо мне столько добрых слов, которые я так мало привык слышать. Но, слушая эти добрые слова, я невольно вспоминал стихи Фета, написанные тоже по поводу его юбилея, когда праздновалось 50-летие его литературной деятельности. Фет говорил тогда: