Брызги платины. Книга вторая

Твой Ангел-Хранитель, Эрик».

Меня сейчас стошнит. Что за дешевка его письмо? Неужели она купилась на все эти банальные слова, вырезанные и наспех склеенные из попсовых песен и низкопробных фильмов для молодых дурочек? Он лишил её девственности, и она потом плакала у него на руках? Блин, я не могу избавиться от того, что представил сейчас в своей голове. "Осчастливить"? Так он это называет?

Next. Подыхать, так подыхать. Давай, детка, всади мне ещё один нож. Да только куда уже хуже?

«Привет, Лика.

Вдогонку к прошлому сообщению. Возле театра открылось новое интересное местечко. Думаю, тебе там точно понравится.

Ребята – гении. Называется «Читальный клуб». Открывая старинную дверь бирюзового цвета с окошками, проходишь через комнату, уставленную стеллажами с книгами. Сразу о тебе подумал, когда там оказался.

Выбираешь что-то почитать. В следующей комнате смотришь меню, пишешь записку бариста и опускаешь в специальный ящик. В окошке чьи-то неведомые руки выдают твой заказ. Короче, рай для интровертов. Говорить ничего не нужно.

Проходишь в зал, где все окна зашторены плотными занавесками, поэтому здесь в любое время царит атмосфера уютного вечера. Изумрудного цвета кресла с высокими спинками развернуты так, что посетители не видят друг друга. И только включенный рядом торшер дает понять, что там кто-то сидит. И никого не волнует, чем ты занимаешься: пьешь кофе, читаешь или просто спишь.

Мне понравился у них кофе с мороженым. Пробовала такой?

Удалось тебя заинтриговать? Сходим в пятницу после работы?

Каким будет твой положительный ответ?)))

Эрик».

Ага, значит, он работает. Очень удобно, один молодой простачок для души (то есть я), а другой при деньгах – для приятного времяпровождения.

Куда её отец смотрит, интересно?

Меня бомбит и разрывает изнутри. Не выдерживаю и нажимаю «Написать письмо» прямо в её ящике.

Набираю: «Ну ты и стерва, Лия!». Стираю. «Как тебе твой первый раз?». Опять жму «DELETE».

Да чтоб тебя! Что мне написать-то ей? И какой смысл в этом письме? Ну напишу, и что дальше?

Трясёт от злости. Хочется прибить её, его, а потом и себя. А лучше выколоть себе глаза. Как я буду смотреть теперь на неё, зная, что она не та, кем её всё время считал? Сходить с ума, ожидая её чертова свидания с ним в пятницу. Как развидеть всё это?

Может, просто закрыть почту и пойти домой? Или врезать кому-то хорошенько, чтобы выпустить пар?

Как же мне хочется увидеть, кто этот придурок-романтик. Неужели так хорош, что она отдалась ему, а не мне?

Что ж, попробуем воспользоваться твоим слащавым орудием, таинственный незнакомец, раз оно так понравилось девочке Лике (ага, девочке, смешно):

«Дорогая и любимая малышка!

Прости, что залез в твою почту, но ты сама виновата, дятел.

Нажимай, пожалуйста, кнопку «Выход» в правом верхнем углу своего почтового ящика, чтобы не разбивать мне сердце.

Увидел, что ты переписываешься с каким-то прЫнцем на белом коне. Что сбылась наконец-то твоя мечта о достойном мужчине? Дело твое, но не понимаю этого. Честно…

Я не могу спать… до сих пор. Хочешь верь, хочешь нет.

Мне приятно, что могу хоть как-то с тобой пообщаться. Хотя бы через это письмо.

И поздравляю с появлением твоего первого e-mail.

Не ожидал, что три года нашего знакомства – для тебя лишь пустой звук. И уж тем более не думал, что у тебя был кто-то ещё до нашего разрыва. Ты отлично умеешь имитировать наивность. Аплодирую.

Жаль, что не могу также легко прыгнуть в чьи-то объятия и забыться, как это сделала ты.

Всё еще люблю тебя, детка, хотя и хочу убить.

Целовать на прощание не буду, ты же этого не любишь делать… со мной.

Тим».

Не готов сегодня увидеть её. Да, зараза, я не знаю, буду ли когда-то к этому готов. Надо убираться отсюда ко всем чертям.

***

Белое покрывало небрежно скомкано и сиротливо пристроилось у самого края высокой кровати, где начинаются ступни с розовыми ноготками. Они перетекают вверх гладкими молочными волнами в икры со скульптурными щиколотками, слегка согнутые скрещенные колени и упругие бёдра. Крошечный кусочек красной кружевной ткани, будто бант на подарочной упаковке, прикрывает ягодицы с едва заметным глазу светлым пушком.

Рука с отчетливо выступающими венами и длинными аккуратными пальцами невесомо прикасается, вызывая мурашки на бледной коже, лишенной солнечных ласк. Металлическая застёжка спортивных часов провоцирует резкую дрожь, нечаянно коснувшись внутренней части её бедра.

Это заигрывание заставляет девушку лениво, как сонная кошка, перекатиться на спину, отчего открывается вид на две золотистых застежки по бокам её кружевных трусиков.

Взгляд, как подневольный раб, не в силах сопротивляться желанию посмотреть выше. Под полупрозрачной тканью спрятались нежные нетронутые и такие желанные розово-бежевые кругляшки на её груди. И всё та же рука движется по направлению к ним, касаясь кончиками пальцев её живота, рисует знаки бесконечности на коже, гладит талию и забирается прямо под красное кружево. Отчего в моих ушах раздаётся стон такого знакомого женского голоса.

В глазах темнеет, больше ничего не вижу, зато прекрасно всё слышу. И это просто ужасно и невыносимо. Мне хочется зажать руками уши, орать во всё горло, чтобы заглушить звуки, но это не помогает.

Открываю глаза, услышав во сне тихое жалобное всхлипывание. Доброе утро, девятнадцатилетний девственник-рогоносец. Эти кошмары теперь будут преследовать тебя каждую ночь.

Как она могла мне изменить?

Двое под зонтом

«Бывает, люди исчезают прямо у нас из-под носа или вдруг видят нас по-новому, даже если до этого не спускали с нас глаз».

С.Ахерн, «Там, где ты»

Тим

Мерзкая погода за окном не располагала бежать вприпрыжку на занятия в универ, не говоря уже о последних новостях о Лике. Может пора переводиться на заочку?

Дождь зарядил со вчерашнего вечера и барабанил по алюминиевому подоконнику всю ночь и утром. Быстрее бы уже эту раскисшую грязь сменил снег.

Алекс вызвался подвезти меня на учебу. В тачке, заваленной пустыми пластиковыми бутылками и банками от энергетиков, играет одна песня хуже другой. Что диджеи радиостанций сегодня сговорились доконать меня – всё про любовь или занятия ею? Поганое настроение, хуже некуда.