Бубновый валет
Шрифт:
— Во что одеты?
— Интеллигентный — во что-то серое, бритоголовый — в светлое… Нет, не помню! Я плохо разбираюсь в мужских модах.
— Когда они приходили?
— Вчера, с утра. Примерно в то же время, как вы.
— Слава, — сказал Турецкий, — возмести пани Софии текущие расходы.
— На всякий случай, — посоветовал Грязнов, отсчитывая деньги из командировочных, — не открывайте больше дверь всяким русским и нерусским мужчинам. И молчите про картину на потолке, как до сих пор молчали. Мало ли что.
Грязнов и Турецкий скатились с лестницы, будто за ними черти гнались.
— Куда мы
— Домой, — не останавливаясь, просветил его более тренированный Турецкий. — То есть к Васильевне.
— Зачем?
— Выяснить, что случилось с картиной на потолке.
Марафонский бег на многолюдной львовской улице плавно перетек в ходьбу, правда для Славы Грязнова тоже достаточно марафонскую.
— Эта картина не значится ни в одном каталоге, — продолжал давать пояснения Турецкий, — а значит… значит, можно предположить, что она так до сих пор и висит на потолке, замазанная белилами.
— А все-таки зачем?
— Откуда мне знать, зачем? Может, художник хотел скрыть свое произведение.
— Нет, бежим-то мы зачем? Ну, висела она на потолке чулана лет сорок или сколько там, не может еще час или два повисеть?
— А затем, Слава, что нас опережают. Не исключено, что уже опередили. Неизвестные молодчики хотят захватить картину первыми. Не они ли вчера ломали кусты у бабки Васильевны?
— Мы же их спугнули.
— Не скажи, Слава. Их так просто не спугнешь.
Денис посмотрел на часы. Время приближалось к семи. А место, где он сейчас находился, располагалось не так уж далеко от коммунальной квартиры, где завязалась вся история. Заехать, что ли, к Семену Семеновичу? Тело требовало холодного душа и крепкого сна, но оно претендовало еще кое на что, и это кое-что могла ему дать проживающая в квартире Семена Семеновича Настя. В прошлый раз она показалась ему слишком робкой, не расположенной завязывать отношения с мужчинами. Так ведь она еще не распробовала фамильного грязновского обаяния! Тогда, на кухне, он, должно быть, много выпил: сидел и хлопал глазами. Ничего, в этот раз будет напористее.
Семен Семенович был много пожившим, мудрым человеком. Поэтому он сразу не поверил в то, что Дениска навестил его после напряженного рабочего дня только затем, чтобы скрасить его одиночество. Кивнув на дверь Настиной комнаты, Моисеев прошептал:
— Занимается. Чертит, кроит… Бог ее знает, что в ее профессии нужно! Иди, отвлеки ее.
— Зачем же я буду отвлекать? — застеснялся Денис.
— Затем, что девушкам нравится, когда их отвлекают. Иди, не манежься! — И, чтобы сгладить колебания, Семен Семенович сам постучал в дверь: — Настенька, это мы!
Настя подняла оленьи глаза. Атрибуты портняжного ремесла окружали ее, словно маскарадные принадлежности. Ворох разноцветных тряпок на кровати, манекен у окна, круглая коробка из-под леденцов, откуда сыпались иголки и булавки. На стене самодельный, написанный от руки плакат: «Ты должна работать!» А ниже — распечатанная на принтере картинка: полупроглоченная аистом лягушка душит его за длинную шею; подпись красными буквами: «Никогда не сдавайся!» А Настя, оказывается, барышня с характером… Денис забыл о своей напористости
и опять смутился, что было для него крайне нетипично.— А я вас пригласить зашел, — с разбега ляпнул он, думая, что его сейчас точно прогонят. Но Настя не только не прогнала, но и подбодрила:
— Пригласить? Очень рада…
— А может, чаю? — встрял Семен Семенович.
— Я собирался пригласить вас в кафе…
— Спасибо, — Настя повернулась к манекену. — Только можно завтра? А то у меня срочная работа для одной актрисы.
Семен Семенович, убедившись в том, что чая здесь не хотят, тактично испарился.
— А вы и для актрис шьете? — Денис обрадовался способу поддержать разговор. — А вот эту куклу тоже вы сшили? — поднял он со стола куклу с фарфоровой головой, чьи черные волосы и разрез темных глаз очень напоминали Настю.
— Нет, куклу мне подарили в ателье, куда я устроилась сразу, как приехала в Москву. На прощание…
— Вы оттуда ушли?
— Да, так получилось. И не только оттуда. Трудно найти перспективное место работы с моей профессией.
О начальнике, готовом превратить неперспективное место в перспективное, но с одним условием, Настя умолчала.
— В Москве везде не сахар, — дружески сказал Денис. — Мне-то помог дядя Слава, но и сам должен был доказать, что я на что-то гожусь. Вот, по сей день доказываю. У меня частное охранное предприятие «Глория».
— Вы сыщик?
— Вроде того.
— А я в детстве мечтала стать милиционером. Кем я только не мечтала стать! А стала модельером. И никому, видно, модельеры не нужны, особенно из Барнаула. В Москве своих девать некуда…
— Неправда, Настя! — горячо прервал ее Денис. — Я тоже думал: кому я тут сдался, парень из провинции? А теперь присмотрелся и понял: провинциалы Москве нужны. Они трудятся, как звери, они зубами вгрызаются в самые трудные задания. Москвичам все дано от рождения, поэтому они живут расслабленно, очень себя берегут. Провинциалу пробиться труднее, но ведь в этом и плюс! Пока пробьешься, столько усилий затратишь, что после уже ничего не страшно. Станете знаменитым модельером, Настя, вспомните мои слова. Сужу по своему опыту…
Денис рассказывал, сколько трудностей ему пришлось испытать, прежде чем он возглавил частное агентство «Глория». Настя не перебивала, в то время как ее быстрые тонкие руки с короткими ухоженными ногтями словно сами по себе резали ткань, измеряли, сшивали. В этих действиях не было невнимания к собеседнику, не было желания поскорее выпроводить его. Наоборот, Денис чувствовал себя так, словно очутился дома, где его слушают, занимаясь повседневными делами, и от этого все, что его тяготило, отступает, становится неважным и смешным. Мало ли что там было в прошлом! Дальше все обязано быть хорошо.
Семен Семенович за стеной старался тише шелестеть налоговыми декларациями, хотя ему было прекрасно известно, что старинные стены не пропускают случайных звуков: чтобы за стеной тебя услышали, надо опрокинуть шкаф или выстрелить из ружья. Однако слышимость через фанерную дверь была отличная, и прощание в широкой коммунальной прихожей от его ушей не ускользнуло.
— Значит, договорились. Завтра, в восемь вечера, ресторан «Вазисубани».
— Спасибо, Денис. Я приду обязательно.
— Это тебе спасибо. Только приходи, не обмани.