Будь честным всегда

Орци выскочил на улицу, а Миши, не переставая удивляться, поспешил за ним.

Они перешли на противоположную сторону, где стоял небольшой зеленоватый дом с уходившими в землю окнами, на которых были решетки.

Сквозь толстые прутья одной из них проросло какое-то корявое дерево, ствол которого, похожий скорее на толстую веревку, обвивал чугунные прутья решетки; точно плети, свисали его длинные тонкие ветви, но эти ветви были действительно самой обыкновенной дерезой, что в изобилии растет дома у Миши за огородом.

— Вот он, смотри!

— Этот?..

Миши с удивлением разглядывал куст, он и не думал, что это такая достопримечательность, хотя уже много раз видел его и всегда удивлялся тому, что куст оставили здесь, в самом центре города, ведь даже в окно из-за него не выглянешь. Но раз его посадил самый первый Ракоци, Миши уже беспокоился за него, и об аллее Шимони он пожалел и вспомнил, как Тёрёки в прошлом году все время ругали бургомистра за то, что тот приказал вырубить аллею у Большого леса.

— Ты сказал — Йокаи?

— Да.

— Мор Йокаи?

— Ну да. Он очень много написал, самый крупный романист.

— Я его читал.

— Я тоже.

— Ты что читал?

— Я… — сказал Орци, — у меня есть две его книги — «Турки в Венгрии» и «Малый декамерон».

— А я читал «Графа сумасшедших» и еще в прошлом году — про то, как с одного человека сняли скальп и потом натянули ему кожу с козлиной головы, и она приросла, и получился рогатый человек.

Орци посмотрел на него с удивлением.

— Неужели? — и он рассмеялся.

— Но «Граф сумасшедших» гораздо интереснее.

А самое интересное — «Дебреценский лунатик».

И вдруг над их головами раздался мужской голос:

— Ну и ну!.. Как дела, прогульщик?

Нилаш испуганно поднял голову: перед ним стоял Янош, который, видимо, как раз направлялся на службу. Миши слышал, как вчера говорили, что он всегда опаздывает и вместо восьми является к девяти.

Миши густо покраснел, когда Янош положил руку ему на плечо.

— Так что же мы здесь делаем?

— Господин Дереш велел нам… — начал он, но продолжать не посмел: стыдно было врать в присутствии Орци.

— Он вам велел, а вы, значит, здесь болтаетесь?.. Поди-ка сюда… — Он оттянул Миши в сторону. — Ну как, передал?

Миши во все глаза смотрел на него, не понимая, о чем речь.

— Да письмо-то передал?

— Письмо?! Я пойду туда только в среду.

— Вот проклятие! Так, значит, в среду?

— Да.

Видно было, что Янош раздумывает.

— Ну ладно, в среду так в среду. Но вот что ты должен ей сказать: я ее прошу ответа мне не писать, а передать с тобой на словах: «с удовольствием» или «ни за что»! Понятно?

— Да.

— «С удовольствием» или «ни за что»! Смотри не забудь!

— Хорошо.

— Да гляди у меня! Перепутаешь — не поздоровится! Такое письмо напишу твоему дяде Гезе, пожалеешь, что на свет родился! Тебе ясно?!

Миши стоял молча, нахмурившись.

— Погоди-ка! Получишь монету. — И Янош стал искать кошелек.

— Не нужно! — запротестовал Миши. — Спасибо, не надо! — прибавил он и отступил назад.

— Ишь каков богач! А крейцер, барин, не разменяете? — И махнул рукой. — Ну ладно. Чего зря болтать: будем живы — не помрем. В общем, делай как я тебе сказал, — не пожалеешь.

Спрятав кошелек в карман, он пожал мальчику руку и, кивнув в сторону проезжающей повозки, прибавил:

— Вон пожертвования собирают…

И пошел дальше ровной, уверенной походкой.

Со стороны коллегии по самой середине улицы ехала повозка, а рядом с ней шли два высоких богослова в черном. Солнце уже поднялось, и ветер стих.

Орци ждал его с любопытством.

— Смотри, собирают пожертвования, — шепнул ему Миши.

— Что собирают? — удивился Орци.

Миши уже знал, что это значит, потому что несколько дней подряд у них в коридорах шли разговоры о том, как поздно в этом году начали собирать.

— Пожертвования собирают…

— Какие еще пожертвования?

— Ну, для нашей кухни… У горожан.

— А что собирают?

— Да кто что даст: кукурузу, пшеницу, муку, сало.

Орци был так поражен, что даже рот раскрыл.

— Учащиеся?!. Побираются?!.

Миши вспыхнул.

— Собирать пожертвования не стыдно!

Орци засмеялся.

— Знаешь, я бы попросился к ним — посмотреть.

— Марци Тыква уже был.

— Какой Марци Тыква?

— Да Марци Тайти из второго «А». Ребята прозвали его Тыква.

Богословы уже поравнялись с ними, и мальчики прислушались к их разговору.

— Свинство! Эти мужики рады отделаться двумя початками кукурузы да парой крейцеров… в лучшем случае…

— Не понимаю, как это не отменят…

И они прошли дальше.

Миши густо покраснел: он вдруг понял, что они действительно не собирают, а побираются, и со стыдом смотрел им в след.

Орци толкнул его в бок:

— Ну, пойдем.

Они перебежали через дорогу и замерли: штора была поднята и у раскрытого окна, совсем уже одетый, стоял преподаватель Дереш. Увидев их, он вытаращил глаза:

— Что вы тут делаете? — закричал он. — Ах вы негодники! Следили за моим окном?! Подглядывали?! Вместо того, чтобы заниматься?..

Ученики стояли как вкопанные.

— Немедленно убирайтесь! Ну, я вами сегодня займусь!

Мальчики бросились бежать. Теперь они уже не кружили по коридорам, а кинулись напрямик через двор и, задыхаясь, влетели в класс.