Будь осторожен в своих желаниях

— А ты, оказывается, гурман и эстет, — заметила Настя. — Когда ты успел там побывать?

— По долгу службы, — ухмыльнулся на это Максим.

— Или пользуясь служебным положением? — с иронией уточнила девушка.

— Могу пригласить тебя туда на обед…

— А если я соглашусь?..

— Я буду просто счастлив! — Максим склонился перед ней в шутливом поклоне, и Настя не удержалась от смеха.

Ресторан «Паризьен», действительно, оказался роскошным: стены, отделанные под орех, колоны с позолотой, шелковые шторы, лепной потолок, мягкие диваны и удобные столики. Блюда, которые себе заказала Настя, тоже были изумительны.

Пока они обедали, Максим рассказывал Насте о некоторых пассажирах — известных в высшем обществе людей. Среди них оказалось несколько мультимиллионеров, кто с женами, кто с любовницами, еще владелица лондонского дома мод — некая Люси Гордон, актриса Дороти Гибсон, а также пара-тройка популярных журналистов и писателей.

После обеда, Макс повел Настю показывать салон, где пассажиры отдыхали за чтением книг, беседами или игрой в карты. Там они вновь встретились с Наумовым. Тот сидел в одиночестве в самом дальнем углу зала, а в руках у него было наполовину опустошенная бутылка виски.

— Юра, что ты делаешь? — озабоченно поинтересовалась Настя, присаживаясь напротив него.

— Не видишь? Пью, — мрачно ответил он.

— Не лучшая идея, — заметил Максим.

Наумов никак не среагировал на это замечание и сделал большой глоток из бутылки.

— Все бесполезно, — так же мрачно проговорил он потом. — Они меня словно не видят… Я трижды разговаривал с капитаном, а еще с его старшим помощником и даже с радистом… Я пытался сказать им… — тут Наумов тяжело вздохнул и обреченно махнул рукой, в которой держал бутылку. — Ничего не вышло… Они забывали о моих словах ровно через минуту… Похоже, мы и в правду ничего изменить не можем… Этот корабль приговорен… И мы вместе с ним…

— К чему такой пессимизм, дружище? — Макс положил ему руку на плечо. — Ведь достаточное количество людей спаслось и…

— Третья часть, — отрывисто прервал его Наумов. — Всего треть спаслось… И среди них — в основном женщины и дети… Нам с тобой, Макс, рассчитывать особенно нечего… Хотя бы Настя спаслась… Я же не собираюсь занимать место какой-нибудь женщины или ребенка в шлюпке…

От этих слов у девушки внезапно защипало в носу. Она не ожидала услышать от Наумова ничего подобного. Неужели и он способен на благородные поступки и самопожертвование?.. Значит, она не так уж ошибалась в нем, когда была влюблена?.. Или его так изменило это путешествие?.. Как жаль, что им все придется забыть…

Будто подслушав ее слова, Наумов вдруг произнес:

— И еще, ребята… Раз мы оказались в такой ситуации… и собрались здесь… Я хотел бы кое-что вам сказать… Настя… Прости меня за все, что я сделал тебе плохого…

— Юра, не надо… — запротестовала было Настя, но тот не дал ей договорить.

— Не перебивай меня, пожалуйста…, — попросил он. — Я знаю, что причинял тебе боль многими своими поступками… И в прошлом, и в настоящем… И даже во время этих чертовых перемещений во времени… Иногда я вел себя как настоящий подлец… Например, струсил, когда мы с Максом шли к индейцам тебя спасать… Меня потом долго мучили угрызения совести… Хотя, что я говорю, мне до сих пор стыдно… И, слава богу, что Макс оказался не таким, как я… Сунулся в логово к этим аборигенам… вызволил тебя… И абсолютно правильно, что ты выбрала его… Он — достойный человек… И он тебя любит… Макс, — тут Наумов повернулся к Максиму. — Ты оказался настоящим другом. И я рад, что мне довелось с тобой познакомиться… Мне очень хотелось бы пожелать вам с Настей долгих лет счастья, но приходится желать лишь часов… Поэтому забирай эту девчонку отсюда поскорей, веди ее куда-нибудь в укромное место и удели все оставшееся время только ей…

— Спасибо, — Максим благодарно улыбнулся и похлопал Наумова по плечу. — Я так и сделаю… Только, как ты будешь без компании?

— Я справлюсь… — снова махнул рукой Наумов. — Мне так даже лучше… хочу побыть наедине с самим собой… А вы идите отсюда… Время уходит…

— Спасибо еще раз, Юра… Да… И я тоже рад был познакомиться с тобой… — Максим поднялся и протянул Насте руку. — Пошли…

— А, может, мы все-таки…? — Настя была настолько расстроена и растеряна после этого разговора, что не знала, как лучше поступить: ей самой хотелось провести эти часы с Максимом, но и Юру оставлять не хотелось.

— Иди, — прикрикнул на нее Наумов. — И даже не появляйтесь ближайшее время мне на глаза…

— Юра, — девушка не удержалась и прежде чем уйти, порывисто обняла бывшего возлюбленного. — Я не сержусь на тебя, — шепнула она ему быстро на ухо. — И я простила тебя за все…

— Спасибо… — Наумов слегка прижал ее к себе, а потом резко оттолкнул, жестко повторив: — Уходи… Осталось совсем немного времени…

***

— Уже скоро? — тихо спросила Настя, напряженно посматривая на громоздкие позолоченные часы, висящие на стене.

— Осталось сорок пять минут, — также тихо отозвался Максим.

Настя кивнула и села на постели. Последние шесть часов они провели у себя в каюте, посвятив их только друг другу. Даже ужин заказали у стюарда.

— Я хочу пойти на палубу, — отрывисто проговорила она потом. — Я хочу быть там, когда все… начнется…

— Хорошо… Только оденься потеплее… К ночи еще больше похолодало… — голос Максима звучал глухо, и Настя поняла, что он сейчас испытывает те же чувства, что и она — смятение, страх и боль от приближающейся разлуки.

В последние несколько часов Максим даже перестал шутить и улыбаться. Он просто прижимал Настю к себе, время от времени целуя то ее лицо, то волосы, то руки… Настя отвечала ему тем же, и они так и лежали, обнимая и целуя друг друга и не произнося ни слова.

Она первая поднялась с постели и начала натягивать на себя одежду, спустя несколько минут Максим последовал ее примеру. Одевались они тоже молча. Потом Максим нашел в шкафу женскую шубку и заставил Настю одеть ее.

— Там мороз, — повторил он.

«Какая разница, если мы скоро все равно окажемся в ледяной воде?» — хотелось возразить Насте, но она промолчала и покорно закуталась в меховое одеяние.

Наконец они вышли из каюты и медленно направились на палубу. То и дело им на пути встречались усталые и довольные пассажиры, отправляющиеся отдыхать к себе в каюты. Настя провожала их глазами, а в голове ее билась одна мысль: «Скоро многие из них умрут… Они еще не знают, что их ждет».

На открытой прогулочной палубе почти никого не было. Настя запрокинула голову и посмотрела на небо: оно было ясным и чистым, а звезды светили так ярко, словно были на расстоянии вытянутой руки. Сзади ее обнял Максим, и она откинула голову ему на плечо.

Внезапно около них остановился симпатичный юноша и, также как Настя, взглянул на небо.

— Какая тихая ночь… — проговорил он, обращаясь то ли к ним, то ли к самому себе. — И звезды сияют… Как бриллианты… Такой ночью испытываешь радость от того, что живешь…

Юноша повернулся к ним и широко улыбнулся.

— Всего доброго, господа, — пожелал он и пошел прочь.

Насте от этой мимолетной встречи стало совсем нехорошо, и она, развернувшись, уткнулась лицом Максиму в грудь.

…То, что корабль вдруг начал менять курс, поворачивая влево, Настя почувствовала сразу. Потом судно слегка вздрогнуло, и откуда-то снизу раздался негромкий скрежет.