Будь со мной нежным

Из процедурного кабинета выползаю на полусогнутых. Рука на привязи, на плечи наброшена вымазанная кровью куртка, из желудка рвется тошнота, перед глазами все расплывается.

Зато боли нет. Совсем. Правда, надолго ли, не знаю.

Ульяна сочувственно смотрит на меня, в ее глазах мелькает жалость, зато ангел смотрит в сторону. Я сейчас эту парочку готов прибить, но только выдавливаю из себя:

— Поехали. Домой хочу.

И тут…

— Котик! — слышу призывный клич и оборачиваюсь: по коридору, покачиваясь на высоченных каблуках, плывет, как бригантина в океане, Алиса.

— Кто? Какая зараза вызвала ее?

Коршуном накидываюсь на парочку, теперь мне хочется взорвать Ульяну и ангела, сделать так, чтобы ни клеточки от них не осталось.

— Прости, — бормочет девушка. — Она позвонила, я ответила.

— Твою ж мать!

Разворачиваюсь, чтобы скрыться позорным бегством, как сзади на плечи наваливается тяжесть.

— Мой бедный котик! — вопит в ухо Алиса, и тут она замечает лейтенанта Седых.

Глава 17. Котик, ты куда?

Мажор вздрагивает, услышав голос своей подруги, потом подпрыгивает, как молодой козлик, и несется в боковой коридор. Я, не ожидая такой прыти от раненого человека, в первый миг испугалась. Когда ответила на звонок Алисы, думала, что добрый поступок совершаю, а вышло… что вышло.

— Котик, ты куда? — бросается за Макаром девушка, но я перехватываю ее за локоть.

— Человеку в туалет надо. Ждите!

— А ты, что здесь делаешь? — тут же набрасывается на меня Алиса. — У Макара полиция теперь в личном сопровождении?

— Не видите, проводила раненого в больницу.

— Леонид Михайлович!

Моделька поворачивается к ангелу под видом адвоката, тот сразу делает стойку, как истинный мужчина при виде красивой женщины. Вздыхаю: даже ангелам ничто человеческое не чуждо.

— Слушаю вас, милая леди, — склоняется перед Алисой он.

— Как вы допустили такое?

— Что вы имеете в виду?

— Ну… Макар… рана… эта полицейская девица рядом. Опять он в аварию попал?

— Увы, хуже, — вздыхает ангел и косится на меня. — Собака покусала.

— Что?

В глазах Алисы плещется недоумение, а я поглядываю на поворот в коридор. И где этот трус? В очко провалился?

— Ну, бывает…

— Ничего не понимаю.

Девушка явно растеряна. Она покачивается на высоченных каблуках, переводит взгляд с меня на Пайеля.

— А тебе и не надо понимать, — голос Макара раздается так неожиданно, что мы подпрыгиваем. — Зачем явилась?

— Поддержать своего котика.

Алиса тянется к мажору губами, но тот делает шаг назад и выставляет перед собой здоровую руку.

— Поддержала? Молодец. А теперь живо на съемку.

— Какую? Я все отменила.

— На каком основании? — в голосе Макара звенит льдинками холод. — Ты представляешь, во сколько неустойка обойдется моей компании? Сценарист, обстановка, оборудование, специалисты. Ты готова за все это платить?

Я вижу, как сердится мажор, и мне становится жалко глупую модельку, которая живет только своими примитивными интересами и желаниями.

— Господин, нельзя ли повежливее?

— А ты не лезь! — рявкает он на меня, ловит случайные взгляды и размашисто шагает к выходу из больницы.

Мы трое семеним за ним как послушная свита. Разжигать скандал и у меня нет никакого желания. Я понимаю, что Макар хочет избавиться от подруги, боится, что мы снова поменяемся телами в самый неподходящий момент.

И тут же боль, словно услышав мой негласный приказ, накидывается на меня с новой силой. Вернее, не боль, а странное состояние, когда вроде бы и не болит, но подташнивает, голова кружится, в сон клонит. Короче, состояние явного нестояния, вызванного анестезией. Выяснять отношения с капризной моделькой точно не надо.

Пайель поднимает медальоны. Золотой цвет опять ползет к кончикам. «Избавься от подружки», — подаю мысленный сигнал мажору, который порхает по асфальту радостный, что избавился от боли.

«Ты избавься!» — он тут же передает мяч мне. Легко сказать, но невозможно сделать. Представления не имею, как разговаривать с этой девицей, которая бежит рядом и, как послушная собачонка, заглядывает в глаза. Останавливаюсь.

— Короче, Алиса. Поезжай на съемку. Я домой. Болит, сил нет, — показываю руку на привязи. — Еще и от лекарств головокружение.

— Как я уеду? Кто за тобой ухаживать будет? Не эта же шмара!

Скрежет моих зубов расслышали все, кроме модельки. «За шмару ты еще ответишь, коза!» — злюсь я.

— Мне поможет Леонид Михайлович. Поняла? Дай ключи.

Алиса неохотно вытаскивает из кармана ключ, пикает сигнализацией, но никак не желает забраться в салон и уехать. Приходится силой заталкивает ее в машину.

— Ну, котик…

— Потом, все потом! — хватаюсь за голову, делаю вид, что свалюсь сейчас на асфальт и не встану. — Позвони мне вечером.

Разворачиваюсь и спешу к джипу мажора, мысленно умоляя его: «Поторопись!» Он понимает меня без слов. Плюхаюсь на заднее сиденье и закрываю глаза: все вернулось на круги своя. Я в теле мажора, укушенная своим же питомцем, с мозгами, затуманенными анестезией, и с огромной проблемой, которую нет никакой возможности решить.

— Больно? — участливо спрашивает Макар с переднего сиденья, обнимая Сэми.

— Не лезь! — цежу сквозь зубы я. — Поехали уже куда-нибудь!

Пайель заводит мотор. Мы без приключений добираемся до дома Макара. Теперь пришла моя очередь греметь чужими ключами. Правда, соседи в его элитном доме в центре Москвы оказались адекватными, в замочную скважину не подглядывали, в окра не кричали.

Когда я вошла в огромную квартиру, стянула с ног кроссовки и буквально рухнула на роскошный мягкий диван. Он пружинисто прогнулся подо мной и принял форму тела.

Ангел топчется у входа, мажор запирает корги в ванной и бросается ко мне, укрывает ноги пледом и участливо заглядывает в глаза.

— Таблеточку? Или чашечку кофе?

Прислушиваюсь к себе: головокружение прошло, зато желудок урчит как безумный.

— Есть хочу.

— Я тоже, — поддерживает меня ангел и ворчит: — Вы, люди, так несовершенны! Вечно вам подкормка нужна.