Будь со мной

боли, а под вечер с трудом сдерживала зевоту.

– Да. Я заметил, - бросил он на меня искоса взгляд.

– Не правда, - недоверчиво произнесла я.

Он улыбнулся, вновь взглянув на меня.

– Я беседовал с Натальей Дмитриевной в коридоре, а вы в это время ждали, пока

дети что-то допишут. Я боялся, что вы упадете и уснете прямо посреди класса. Вы,

надеюсь, не храпите?

– Не знаю, - обескураженно произнесла я.
– Вы... наблюдали за мной?

– Простите. Не смог удержаться. Забавное зрелище, скажу я вам.

Ему явно доставляло удовольствие смущать меня.

– Очень смешно.
– Я отвернулась к окну.
– Я могу тоже самое сказать и о вас, -

язвительно произнесла я прежде, чем успела подумать.

– Вы о чем?
– спросил он, бросив на меня быстрый взгляд.

– Не важно.

И кто меня за язык тянул?

Щелкнули дверные замки.

– Вы не покинете эту машину, пока я не узнаю, что вы имели в виду.

– Это же смешно, - закатила я глаза.
– Я... просто пошутила.

– Не юлите, Александра Юрьевна. Я жду.

Лицо у Максима Георгиевича было серьезное, сосредоточенное, но вокруг глаз

лучились веселые морщинки. Да он смеется надо мной!

– Ну хорошо. Я видела вас с Еленой Вячеславовной. Забавное зрелище, - хохотнула

я и в следующую минуту едва не ударилась головой о лобовое стекло. Машина с

визгом остановилась.

– Что именно вы видели?
– развернулся он ко мне.

Я покраснела, но взгляда не отвела. И тут Максим Георгиевич сглотнул. Его глаза

скользнули по моему лицу, задержались на губах, опустились ниже. Я замерла. Он

не посмеет!

– Что же вы делаете со мной, Александра? - прошептал он, склоняясь ко мне

ближе.

Я отпрянула, ударившись затылком об дверцу. Максим Георгиевич с минуту

смотрел на меня, затем отвернулся, положил руки на руль.

– Александра... - начал он, не оборачиваясь, - скажите, если бы вы не были

помолвлены с Павлом Сергеевичем, я мог бы рассчитывать на что-то... на что-то

большее с вашей стороны?

Нет, он просто издевается надо мной! Говорит вещи, от которых бросает в жар,

смотрит так, что не оторваться. И все ради чего? Чтобы поставить очередную

галочку в списке покоренных им женщин?

– Послушайте. Будь вы единственным мужчиной на планете Земля, даже в таком

случае вы не могли бы рассчитывать на что-то на большее с моей стороны! А

знаете почему? Потому что вы бабник, ловелас и дамский угодник. И я не хочу

стать очередной Еленой Вячеславовной, с которой приятно проводить время,

только и всего. К вашему сведению, в мои планы не входит пункт "быть

соблазненной директором". Я в подобные игры не играю.

– И вы туда же, - вздохнул Максим Георгиевич.
– Вы видите то, что хотите видеть.

Вы, как и все, любите развешивать ярлыки. Бабник, ловелас... Но даже у самого

прожженного дамского угодника есть сердце. А если произошло чудо, и он

влюбился? Если не представляет жизни без одной-единственной женщины? Но

любители ярлыков не верят в искренние порывы. Они утверждают, что все это

лишь обман, с примитивной целью обладать... В тот день, на дискотеке, я держал

вас, трепещущую, в своих руках, я видел ваши полные желания глаза... И я

поверил, что небезразличен вам. Я готов был положить к вашим ногам весь мир.

Достать звезду с неба. Петь серенады под окном. Вырвать, как Данко, сердце из

груди и подарить его вам... Но вы сбежали. А вернулись лишь для того, чтобы

сообщить, что помолвлены. По вашему, я хочу вас соблазнить? Поверьте, если бы я

действительно задался этой целью, мы бы не стояли сейчас посреди дороги, не

разговаривали бы, а давно бы уже где-нибудь занимались любовью.

Я не заметила, как он придвинулся ближе. Его горячее пряное дыхание обжигало

мою кожу, рука его коснулась моей щеки, нежно провела по губам. Я задрожала и

потянулась навстречу к нему. Наши губы встретились в жадном, неистовом

поцелуе. Мы оба ждали этого слишком долго.

Но внезапно все закончилось.

Максим Георгиевич с легким стоном оторвался от моих губ, отодвинулся на

безопасное расстояние, завел двигатель. Дыхание его было прерывистым,

вцепившиеся в руль руки чуть подрагивали.

– Надеюсь, теперь вы понимаете, что вы - не очередная Елена Вячеславовна, -

хрипло произнес он, глядя перед собой. Затем вырулил с обочины и медленно

вжал педаль газа.

– Но... это ничего не меняет, - прошептала я, кусая губы.

– Я знаю.

– И вы не станете ничего предпринимать? Обещаете?

– А вы действительно этого хотите?
– испытующе посмотрел он на меня.

– Неважно, чего хочу я. Это неправильно, понимаете? Я не могу допустить, чтобы

Паша страдал.

– А я?
– тихо произнес он, и мое сердце взвыло от боли, на глаза навернулись слезы.

Я промолчала, с силой стиснув кулаки, так что ногти до крови впились в ладони.

– Пообещайте мне кое-что, - попросил он, когда мы уже стояли возле подъезда и

пушистые снежинки орошали наши лица, путаясь в ресницах и волосах.

– Что?
– спросила я, не в силах отвезти от него глаз.

– Пообещайте, что не станете меня избегать, что позволите быть рядом...

– Обещаю.

***

На выходные я запланировала погружение в фантастические миры недавно

купленного бестселлера.

Встала я по привычке рано, переделала все домашние дела - родители в это время

смотрели телевизор, у Инги в комнате грохотала рок-музыка - и улеглась на

кровать с книжкой в одной руке и яблоком - в другой. Воткнула беруши и

принялась за чтение.

Спустя час заурчало в желудке, но я проигнорировала жалобные просьбы