Будь со мной

и они в ответ дарят мне море положительных эмоций, их восхищенные глазенки,

счастливые радостные улыбки - они заряжают меня огромной энергией. Но я

боюсь, что от подобной самоотверженности может пострадать моя будущая семья,

дети.

– Я понимаю вас, - мягко пожал он мою руку.
– Когда отдаешь себя без остатка

какому-нибудь делу, есть опасность вычерпать себя до дна, перегореть. Поэтому

вам нужен мужчина, который бы разделял вашу любовь к детям, поддерживал вас

во всем, вливал в вас те силу и энергию, которые вы оставляете на работе.

– Это намек?
– вздернула я брови.

– Нет. Это пожелание. Мне больно осознавать, что мир может лишиться такого

одаренного во всех смыслах педагога.

– Но... Паша любит детей. При встрече он всегда интересуется, как они, какие

делают успехи.

– Я рад.

Мы помолчали. Это длилось всего пару минут, а я уже соскучилась по его голосу.

Не выдержала и задала вопрос, который не давал мне покоя:

– А Виктория... она сейчас где?

– В Нью-Йорке. Работает в известном модельном агентстве. Снимается для

обложек журналов. Путешествует. - Взгляд Максима Георгиевича потеплел. Он

улыбнулся.
– Вике всегда нравилось познавать что-то новое.

– Она бросила пить?

– Не знаю. После развода мы с ней не виделись. Надеюсь, что она все же оставила

эту пагубную привычку.

– Вы... ее любите?

– Люблю, - не задумываясь ни секунды, ответил он.
– Я люблю ту любовь, которая у

нас была. Люблю наши общие воспоминания - какие бы они не были.

Я закусила губу. А что я ожидала услышать? "Нет, Сашенька, я люблю только вас"?

Глупая. Вряд ли то, что он ко мне чувствует, можно назвать любовью. Симпатия,

привязанность, может быть влечение. Но не любовь. И он поступает честно, не

скрывая этого.

– О чем вы думаете?
– коснулся он моей руки.

– О вас, - призналась я.
– Мне интересно вот что: как относится бабушка к вашим

похождениям? То есть... ну ко всем этим девушкам, которые как шлейф следуют за

вами по пятам? Неужели она одобряет все это?

– О моих похождения, как вы выразились, она может лишь догадываться, -

усмехнулся Максим Георгиевич. - Ей мало что известно об этой стороне моей

жизни. У Екатерины Васильевны очень тонкая душевная организация - в этом вы с

ней похожи. Ее бы хватил удар, узнай она о всех тех девушках, которые мне

приписывает молва. На самом деле, их было не так много. Я не бабник, не ловелас

– я уже говорил, что это всего лишь дурацкие ярлыки, которые автоматически

вешаются на свободных от обязательств мужчин. У меня конечно были женщины.

Но поверьте, секс в этих отношениях играл второстепенную роль. Я против секса

ради секса. Я был в поиске - себя и той единственной, которую я мог бы сделать

счастливой и которая бы сделала счастливым меня. И вот я нашел ее. Но... так

сложилось, что она не свободна.

Да уж. Сама напросилась.

– Максим, - начала я, кусая губы, - я не хочу причинять вам боль. Не вижу смысла

мучить друг друга...

– И не надейтесь, - перебил он меня, нежно касаясь губами моего запястья.
– Я не

откажусь от вас - даже если вы попросите меня об этом.

Эти слова никак не выходили у меня из головы. Я понимала, что все это не может

вот так продолжаться. Рано или поздно придется расставить все точки над "i". Но

честно говоря, я сама уже не представляла своей жизни без Максима Георгиевича.

Без его задумчивого взгляда, нежных прикосновений, без его улыбки и веселого

мальчишеского смеха. При мысли о нем мое пресловутое благоразумие терпело

жесточайшее поражение.

Кажется, я заболела. И этой болезнью был ОН - герой не моего романа...

***

Я заполняла журнал, когда позвонил Паша и пригласил меня в боулинг. Терпеть

не могу боулинг. Я согласилась.

Около шести вечера, я вышла из школы, вдохнула морозный воздух, надела

перчатки. Возле служебной машины стояли Павел, Елена Вячеславовна и Максим

Георгиевич. При виде директора сердце замерло в груди, затем, ударившись об

ребра, неистово забилось, вызывая тошноту. Его болезненный стук отдавался в

ушах.

– Сашенька, - отвел меня в сторону Паша, - прости, родная, тут такое дело: у шефа

машина сломалась. Мне нужно отвезти его. А по пути подкинуть до дома Елену

Вячеславовну. Ты подождешь немного? Я скоро.

– Да, конечно.

– Спасибо, любимая.

Он чмокнул меня в щеку и вернулся к машине. Я заметила, как Елена

Вячеславовна окинула меня оценивающим взглядом. Максим Георгиевич не

смотрел в мою сторону, за что я была ему искренне благодарна.

Я поднялась к себе в кабинет, включила музыку и принялась наводить порядки на

полке с книгами. Я вовсю напевала:

"Мы едем, едем, едем

В далёкие края,

Хорошие соседи,

Счастливые друзья..."

когда почувствовала, как сзади меня обхватили чьи-то руки. Я задохнулась от

посетившей меня догадки, побледнела.

Нет, пожалуйста, только не он... Пожалуйста, пусть это будет не он...

– Прости, что пришлось уехать, - раздался над ухом пашкин голос (я едва сдержала

вздох облегчения).
– Я заглажу свою вину. Обещаю. Хочешь, сходим в кино? Или

может быть в ресторан?

Я крутанулась в кольце его рук, обняла за шею и чмокнула в улыбающиеся губы.

– А что хочешь ты?
– спросила я, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.

– Ты же знаешь, мои желания более чем банальны: пиво, чипсы, телевизор и ты

под боком.

– Годиться, - улыбнулась я.